Пропали двадцать пять тысяч кредитов в ликвидных рудных облигациях.
Вэннинг вспотел. Он поднял металлический ящик, потряс. Не помогло. Он перетащил шкафчик в другой угол и вернулся, чтобы со всей тщательностью изучить пол.
Может, Хэттон стянул?
Нет. Вэннинг ни на миг не упускал шкафчик из вида за все время обыска. Полицейский распахнул дверцу, заглянул и снова закрыл. С того момента к ней никто не притрагивался.
А облигаций нет.
Как и раздавленной Вэннингом загадочной мелкой твари.
И что же все это значит?
Вэннинг запер шкафчик на задвижку. Опять открыл, не надеясь, что внутри появится медного цвета яйцо.
Оно и не появилось.
Шатаясь, Вэннинг подошел к видеофону и позвонил Гэллегеру.
А?.. Че?.. Ага Чего тебе? Появившееся на экране худое лицо выглядело неважнецки. У меня похмелье. А тиамин принять не могу аллергия. Ну ты как, выиграл?
Послушай, нервно заговорил Вэннинг, я кое-что положил в твой чертов ящик и будто корова языком слизнула.
Корова? Ящик? Смешно.
Да не ящик, а то, что было внутри Чемодан.
Он задумчиво покачал головой:
Непонятно, да? Помнится, однажды я сделал
Давай без воспоминаний! Я хочу вернуть чемодан!
Фамильная ценность? предположил Гэллегер.
Нет. Там деньги.
Не глупо ли, Вэннинг? С сорок девятого ни один банк не лопнул. Вот уж не думал, что ты такой скряга. Любишь, когда денежки рядом, когда можно пропускать их сквозь твои тонкие, как птичьи коготки, пальчики?
Да ты опять надрался.
Я пытаюсь, возразил Гэллегер, но вечно что-нибудь мешает. Отнимает время. Вот, к примеру, этот твой звонок обойдется мне в две с половиной пропущенные порции. Надо удлинить шланг, чтобы можно было болтать по «Уинчеллу» и при этом употреблять.
Вэннинг едва разборчиво затараторил в микрофон:
Чемодан! Что с ним случилось? Как его вернуть?
А при чем тут я? У меня твоего чемодана нет.
Можешь узнать, где он?
Ну Расскажи во всех подробностях, посмотрю, что можно сделать.
Вэннинг подчинился, хоть и подкорректировал историю, как того требовала осторожность.
Ладно, весьма неохотно сказал наконец Гэллегер. Ненавижу придумывать версии, но разве что в порядке услуги Эта обойдется тебе в пятьдесят кредитов.
Чего?! Ты спятил?
Пятьдесят, не дрогнул Гэллегер. Или никаких версий.
А где гарантия, что ты вернешь мне чемодан?
Гарантии нет. Но, возможно, есть шанс Мне надо сходить в «Механистру», воспользоваться тамошними машинами. Это недешево, но без калькуляторов мощностью в сорок мозгов мне не обойтись
Хорошо, согласен, прорычал Вэннинг. Приступай. Мне позарез нужен этот чемодан.
Знаешь, меня всерьез заинтересовал жучок, которого ты раздавил. Сказать по правде, только из-за него я и берусь за твою задачу. Жизнь в четвертом измерении
Гэллегер отошел, бормоча. Не дождавшись, когда лицо изобретателя снова появится на экране, Вэннинг отключился.
Он заново исследовал шкафчик и не обнаружил ничего нового. Куда же запропастился чертов чемодан из искусственной замши?
Погруженный в печальные думы, Вэннинг натянул пальто и отправился ужинать в «Манхэттен руф». Ему было ужасно жалко себя.
На следующий день думы стали еще печальнее. Гэллегер не отвечал на звонки, так что Вэннингу пришлось томиться ожиданием. В середине дня в контору явился Макильсон.
Ты смог меня вытащить из кутузки, начал он с порога, и что теперь? Здесь найдется выпивка?
Тебе не нужна выпивка, проворчал Вэннинг. И так уже нализался, еле на ногах стоишь. Катись во Флориду и жди, когда все уляжется.
Осточертело ждать. Лучше махну в Южную Америку. Но для этого нужны денежки.
Дождись, когда я обналичу облигации.
Я возьму облигации. Ровно половину, как договаривались.
Вэннинг зло сощурился:
И снова окажешься у полиции в лапах. Без вариантов.
Макильсон занервничал еще пуще:
Спорить не стану, я свалял дурака. Но в этот раз будет иначе, комар носу не подточит.
То есть ты подождешь?
У меня есть приятель, летчик. Его вертолет сейчас на крыше, на парковке. Я поднимусь, отдам ему облигации и смоюсь. Полиция ничего на меня не накопает.
А я говорю нет, твердо произнес Вэннинг. Слишком опасно.
Опасно, пока облигации здесь. Если их найдут
Не найдут.
Где же ты их прячешь?
Не найдут.
Где же ты их прячешь?
Тебя не касается.
Макильсон недобро посмотрел на адвоката:
Пусть так. Но облигации где-то здесь. Ты не мог их вынести до прихода копов. Не стоит слишком испытывать удачу. Они просвечивали рентгеном?
Конечно.
Я слышал, барристер Хэттон нанял ораву экспертов, чтобы они изучили чертежи этого здания. Твою нычку найдут. Я хочу убраться отсюда до того, как это случится.
Вэннинг помахал ладонью:
Не истери. Я же тебя выручил, скажешь, нет? Хотя ты едва не запорол все дело.
Это так, признал Макильсон, оттянув пальцами нижнюю губу. Но я Он скусил ноготь. Да черт бы тебя побрал! Я сижу на кромке вулкана, а ее подо мной точат термиты. Я не могу торчать тут и ждать, когда полиция разыщет облигации. Из Южной Америки нет экстрадиции, а значит, мне надо поскорей оказаться там.
Тебе нужно ждать, сурово повторил Вэннинг. Это твой единственный шанс.
В руке у Макильсона вдруг оказался пистолет.
Ты отдашь мне половину облигаций. Прямо сейчас. Я ни на грош тебе не верю. Облапошить меня решил? Выкладывай облигации!
Нет, ответил Вэннинг.
Я не шучу.
Знаю. Но я не могу отдать облигации сейчас.
Да? А почему?
Слышал когда-нибудь о временнóм замке? спросил Вэннинг, чутко следя за движениями собеседника. Ты прав насчет того, что я положил чемодан в секретный сейф. Но его можно открыть только через определенное число часов.
Мм задумчиво протянул Макильсон. А когда?
Завтра.
Ладно. Завтра ты отдашь облигации?
Раз уж настаиваешь. Но все-таки советую передумать. Так будет безопаснее.
Вместо ответа Макильсон лишь ухмыльнулся, оглянувшись по пути к выходу.
Вэннинг долго сидел в полной неподвижности. Его пробирал нешуточный страх.
У Макильсона маниакально-депрессивный психоз. Этот тип и впрямь способен убить. Он сейчас на грани срыва, спасение видит в отчаянном бегстве.
Что ж, надо принять меры предосторожности.
Вэннинг снова позвонил Гэллегеру и снова не получил ответа. Он оставил сообщение на автоответчике и на всякий случай еще раз заглянул в шкафчик. Тот оказался обескураживающе пуст.
Вечером Гэллегер позвал Вэннинга к себе в лабораторию. Изобретатель выглядел усталым и нетрезвым. Он махнул рукой в сторону стола, заваленного обрывками бумаги.
Ну и задал ты мне задачку! Сказать по правде, вряд ли бы я рискнул за нее взяться, если бы знал, на каких принципах работает штуковина. Садись. Плесни себе чего-нибудь. Принес пятьдесят кредитов?
Вэннинг молча достал банкноты и запихал их в «Монстра».
Отлично. А теперь Он уселся на диван. А теперь приступим. Вопрос на пятьдесят кредитов.
Я получу назад чемодан?
Нет, сухо ответил Гэллегер. По крайней мере, пока я не пойму, как все работает. Это, знаешь ли, другой пространственно-временной сектор.
Нельзя ли попроще?
Попроще: шкафчик действует как телескоп, но приближает не только визуально. Полагаю, шкафчик своего рода окно. В него можно смотреть, а еще можно просунуть руку. Окно, открытое в сейчас плюс икс.
Ты так ничего и не объяснил, поморщился Вэннинг.
Все, чем я пока располагаю, это версия. Послушай, что я скажу. Я изначально ошибался. Вещи, которые попадают в шкафчик, не появляются в другом пространстве, поскольку действует пространственная константа. Я имею в виду, что меньше они не становятся. Размер есть размер. Перемещение кубика с ребром в один дюйм на Марс не увеличит кубик и не сократит.
А как насчет иной плотности в окружающей среде? Она не может раздавить предмет?
Может, и он останется раздавленным. Будучи извлечен из шкафчика, не обретет прежних размеров и формы. Икс плюс игрек никогда не равно икс умножить на игрек.
О чем ты?
Вещи, которые мы кладем в шкафчик, уходят в другое время, объяснил Гэллегер. Их параметры во времени остаются неизменными, но этого нельзя сказать о взаимоотношениях с пространством. Два предмета не могут занимать одно место одновременно. Следовательно, твой чемодан отправился в другое время. В сейчас плюс икс. Я не знаю, что собой представляет этот икс, но подозреваю, что несколько миллионов лет.
Вэннинг опешил:
Чемодан отправился на миллионы лет в будущее?
Не берусь судить, на сколько именно лет, но он сейчас далеко, это точно. У меня недостаточно множителей, чтобы закончить уравнение. Я главным образом применяю индуктивную логику, и результаты получаются чертовски странные. Эйнштейн бы оценил. Моя теорема показывает, что Вселенная одновременно расширяется и сжимается