Что касается всех этих козлов начинаю я, но меня немедленно выбивает из колеи то, как странно начинать предложение с фразы «Что касается всех этих козлов». Это был неудачный выбор. Я думал, что у меня получится достойно закончить эту фразу. У меня не получилось достойно закончить ее.
Послушай, говорит он. Я все понимаю. На нашей свадьбе мы тоже не хотели ничего усложнять, поэтому принесли в жертву всего двенадцать козлов. Но если не принести в жертву нисколько козлов, Каменный Бог рассердится, нашлет проклятие на ваш дом, и первенец родится статуей. Вот этого я просто не могу допустить.
Сэр, говорю я, и мне странно называть его сэром, потому что когда мы с Дороти объявили о помолвке, он крепко меня обнял и велел называть его Папой, но я знал, что в этот момент было бы еще страннее назвать его Папой. Сэр, при всем уважении, это когда-нибудь случалось? Действительно ли были люди, которые не стали приносить в жертву козлов, и у них родилась статуя?
Это случилось с Женой Кайла в двенадцатой главе, стихе восьмом Книги Кайла.
Да, разумеется, естественно, это случилось в Книге Кайла, но я имею в виду, случалось ли такое с кем-нибудь, кого вы знаете, в вашей жизни?
Он долго затягивается сигарой, все время глядя мне прямо в глаза.
Все, кого я знаю, говорит он, приносили жертву Каменному Богу.
Он достает ручку, которая, возможно, стоит больше, чем я получаю в год, и быстро пишет в чековой книжке.
Вот что я тебе скажу, говорит он. Ты хочешь принести в жертву козлов, я заплачу за козлов я заплачу за столько козлов, сколько ты хочешь, и я даже накину неплохие чаевые заклателю. Ты попросишь своего брата забить козлов и используешь деньги на что-нибудь еще, на что твое дело
Я ценю это, но все, чего я прошу, это только
Это довольно разумное предложение, говорит он.
Я киваю, чувствуя себя неловко из-за того, что попытался торговаться с человеком, который, по сути, руководит местным отделением Пророческой Рунной Компании.
И я предпочитаю считать себя разумным человеком. Современным, утонченным, здравомыслящим человеком. Но моя дочь не выйдет замуж без жертвоприношения.
Я еду в дом Соргенфрея. Кенни открывает дверь в халате.
Привет, брат.
Мне нужно поговорить с Дороти.
Оу-у, не получится, приятель. Жених не должен видеть невесту, пока она возлежит с Верховным Жрецом.
Я должен с ней поговорить. Скажи ей, что это срочно.
Кенни Соргенфрей надувается, прищуривается, глядя на меня, затем закрывает дверь. Через несколько минут выходит Дороти в халате.
Что такое? Что случилось?
Во-первых, привет. Ты выглядишь великолепно.
Питер, что происходит?
Я думал о свадьбе, и я считаю, что мы должны устроить жертвоприношение.
Дороти мгновенно превращает слово «бешенство» в глагол и прямо-таки бешенствует на меня:
Это срочно?
Ну, свадьба через две недели, и мне нужно сделать заказ в оптовом магазине козлов
Окей, значит, когда я хочу возлежать с Верховным Жрецом, это глупо и старомодно, но из-за того, что твой брат забивает козлов, внезапно
Дело не в этом.
Разве не ты выступал за то, чтобы не устраивать ничего большого?
Вообще-то, говорю я, это ты не хотела ничего большого. Но мы можем забить всего десять козлов. Что тут такого? Это многих обрадует.
Она затягивает свой халат.
Если сегодня мы скажем, что забиваем десять козлов, завтра их будет уже двадцать восемь, и потом мы глазом моргнуть не успеем, как наша свадьба превратится в одну из тех свадеб, где две сотни козлов и бо́льшая часть церемонии уходит на то, чтобы их забить.
Я просто говорю, что, если Каменный Бог действительно наложит проклятие на наш дом и первенец родится статуей, это тебе придется его рожать.
Она делает глубокий вдох, и на секунду кажется, что на этом будет все, но затем она говорит «Послушай», и если я хоть что-то знаю об отношениях, так это то, что ни одно хорошее предложение не начинается со слова «послушай». Никто никогда не говорит «Послушай, это отличная мысль! Ты прав! Давай перестанем спорить!».
Послушай, говорит она. Я много думала. Отчасти сама, отчасти в беседе с Верховным Жрецом Кенни Соргенфреем.
В беседе? Какой беседе?
В одной из многих бесед, Питер.
Почему ты много беседуешь с Кенни Соргенфреем? Предполагается, что ты просто возлежишь с ним не обязательно с ним беседовать.
В одной из многих бесед, Питер.
Почему ты много беседуешь с Кенни Соргенфреем? Предполагается, что ты просто возлежишь с ним не обязательно с ним беседовать.
Иногда после возлежания мы беседуем.
Это не обязательно. Это не входит в ритуал. С каких пор это надо делать?
Некоторые парни, говорит она с надрывом в голосе, любят поговорить после, вместо того чтобы просто засыпать. Вообще-то это довольно мило.
Окей, вы беседуете. И о чем же вы беседуете?
Как ты знаешь, Кенни возлежит со многими невестами типа, с большинством невест, и он говорит, что обычно не встречает невест с таким количеством сомнений.
Итак, есть еще одна вещь, которую я знаю об отношениях: когда тебе говорят «У меня есть сомнения», это даже хуже, чем когда тебе говорят «Послушай».
У тебя есть сомнения?
Да, у меня есть некоторые сомнения.
Внезапно у меня появляется ощущение, что я говорю с какой-то другой Дороти с новой, непохожей на прежнюю, Дороти, с которой я не умею разговаривать. Я пытаюсь посмотреть ей в глаза, но она не смотрит на меня.
Ты беседуешь, у тебя есть сомнения что с тобой происходит?
Последнее время ты так много времени проводишь в каменоломне. Мне кажется, я тебя совсем не вижу, и Я думаю, что это не знаменует ничего хорошего для нашего брака.
Это «не знаменует ничего хорошего»? Кто вообще говорит «знаменует хорошее»? Это Кенни Соргенфрей сказал?
Ну, он это сформулировал, но я сама уже думала, что знаменование из этого всего и правда не слишком хорошее.
Я из кожи вон лезу в каменоломне, чтобы сделать идеальную свадьбу для тебя.
А мне так не кажется. Мне кажется, что ты работаешь допоздна, потому что не хочешь проводить время со мной.
Ты думаешь, я не хочу проводить время с тобой?
Я просто говорю, что мне так кажется!
Так если я не хочу проводить с тобой время, почему я вообще на тебе женюсь?
Я не знаю! кричит она. Какие у тебя на то причины?!
В голову немедленно приходит сотня Ужасных Мыслей, но у меня не получается призвать хотя бы одну Хорошую Мысль, даже если бы моя жизнь зависела от этого. Поэтому вместо этого я выкрикиваю самую не-Ужасную Мысль из всех Ужасных Мыслей, пришедших мне в голову, которая звучит как: «У меня на то нормальные причины!»
Я никогда раньше не слышал, чтобы кто-нибудь говорил что-то с таким презрением, с каким Дороти выплюнула мне в лицо:
У тебя на то нормальные причины?
Да, говорю я. Нормальные. Типа я люблю тебя и хочу провести с тобой всю оставшуюся жизнь. Ну вот все эти тупые клише, что, даже когда я злюсь на тебя, я люблю тебя и что лучший момент каждого дня это просыпаться рядом с тобой. И меня убивает, что это все нормальная, типичная фигня влюбленных, потому что я хочу верить, что наша любовь особенная что она больше и интереснее всех остальных, но жестокая правда в том, что моя любовь к тебе именно такая последовательная, предсказуемая и скучная.
Я вижу, как Дороти немного смягчается, что хорошо, потому что я не знаю, что еще сказать.
Ты поэтому хочешь козлов на нашей свадьбе?
Что касается всех этих козлов я пообещал твоему отцу, что они у нас будут. Мне пришлось попросить у него еще денег, потому что я купил Яйцо Обета от Феликса Вожновски, а я не мог его себе позволить.
Дороти подносит руку ко рту. Ее глаза расширяются.
Ты купил Вожновски?
Да, говорю я. Это глупо. Все это глупо, но Я люблю тебя.
Дороти улыбается.
Ну, в этом нет ничего глупого, говорит она отстраненным тоном, который, как я знаю, она использует в те моменты, когда хочет выглядеть невозмутимой, но, поскольку ее голос дрожит, а глаза блестят от слез, это выглядит так искренне, как только может быть.
Нет? спрашиваю я, и она качает головой.
Ты шутишь? она говорит мягко и нежно. Я, блин, в восторге.
Так, позвольте сказать, если раньше я считал Дороти красивой, то теперь, когда я стою у алтаря и вижу, как она входит в Хорошую Церковь в свадебной мантии а за спиной у нее виднеются витражи, тут уж хоть до ста лет доживи, а все равно ничего прелестнее не увидишь. И в этот момент я думаю: это самый лучший из всех возможных способов отпраздновать свадьбу, потому что это свадьба с Дороти.
Мой младший брат сам проводит жертвоприношение мы останавливаемся на пятидесяти козлах, хорошее круглое число, и все проходит без сучка и без задоринки, однако спустя полчаса, пока тетя Эстель читает стихотворение Гертруды Стайн, оказывается, что один из козлов не умер до конца, он сваливается с жертвенного алтаря и начинает волочиться по проходу туда-сюда, блея, визжа и разбрызгивая кровь повсюду. Младший брат вскакивает с места и пытается справиться с ним, но этот скользкий паршивец отлично смазан кровью и кишками остальных сорока девяти козлов. Кровь брызжет повсюду, а моя мать наклоняется ко мне и шепчет: «Именно поэтому надо было нанимать профессионального заклателя».