Спасибо, что пришел.
Себастьян кивает, наклоняется за моим блокнотом, но я подбираю его первым, чтобы он не увидел строчки, которые я выводил на репите, пытаясь успокоиться. Успел он прочитать или нет, я не знаю. Себастьян спускает это на тормозах, отводит глаза и вглядывается в пустой зал.
Здесь будем работать? спрашивает он.
Я киваю, Себастьян проходит за мной в глубь зала и наклоняется, чтобы посмотреть в окно. Над хребтом Уосатч густой туман со снеговыми облаками, и кажется, что над нашим тихим городком витают призраки.
Знаешь, что странно? спрашивает Себастьян, не поворачиваясь ко мне.
Я стараюсь не зацикливаться на том, как свет из окна озаряет его профиль.
Что?
Я здесь впервые. В книгохранилище бывал, а в саму библиотеку не заглядывал.
На языке вертится колкость: «Это потому что вся твоя внеучебная жизнь проходит в церкви». Порыв я подавляю. Себастьян здесь, чтобы помочь мне.
Сколько лет твоей сестренке? спрашиваю я.
Себастьян бросает взгляд на меня и снова улыбается. Он улыбается так часто, так легко и непринужденно
Которой подарили домик Барби?
Угу.
Фейт десять.
Шаг в мою сторону, еще шаг «Да, да, иди ко мне!» кричит мое сердце незнакомым голосом, но тут я догадываюсь, в чем дело. Себастьян намекает, что нам пора сесть за стол и начать работу.
Будь братаном, Таннер!
Я отворачиваюсь, и мы устраиваемся за столом, ради которого я пришел сюда пораньше. Впрочем, мы могли занять любой: субботним утром, в девять часов, мы в библиотеке одни.
Стул мерзко скрипит по деревянному полу Себастьян смеется и бормочет извинения. Он так близко, что я снова вдыхаю его запах ну, это немного похоже на кайф.
У тебя ведь и другие братья-сестры есть?
Себастьян смотрит искоса, и меня так и подмывает объяснить: гнусных предположений о составе мормонских семей я не делаю, просто Хейли и Лиззи в одном классе.
Лиззи, другой моей сестренке, пятнадцать, отвечает Себастьян. Еще у меня есть брат Аарон, который в тринадцать сойдет за двадцатитрехлетнего.
Я смеюсь из вежливости, хотя чувствую себя комком нервов, сам не знаю почему.
Лиззи в средней школе Прово учится?
Да, кивает Себастьян. Она девятиклассница.
Видел я эту девочку в школе, и Хейли права: Лиззи постоянно улыбается, а на большой перемене часто помогает уборщикам. От счастья она буквально искрится.
Она кажется очень славной.
Так и есть. Фейт тоже милаха, а вот Аарон Парень он хороший, но любит перегибать палку.
Таннер Скотт, несуразный придурок по гроб жизни, я киваю. Себастьян поворачивается ко мне, и я чуть ли не физически чувствую его улыбку.
Ну а у тебя братья-сестры есть? спрашивает он.
Видишь, Таннер? Вот как это делается. Заведи разговор.
У меня есть младшая сестра, Хейли, отвечаю я. Ей шестнадцать. Она в одном классе с Лиззи. Дьявольское отродье! Я осознаю, что брякнул, и в ужасе смотрю на Себастьяна. Боже, поверить не могу, что у меня вырвалось такое. И еще это богохульство
Здо-орово! стонет Себастьян. Теперь я не смогу с тобой разговаривать. Уже с завтрашнего дня!
Сам чувствую, что лицо у меня кривится от презрения, и слишком поздно догадываюсь, что это шутка. Улыбка Себастьяна погасла. Она исчезла, едва он понял, какой я бестолковый, как легко верю грязным толкам о его вере.
Прости! Он поднимает уголок рта. Совершенно не похоже, что Себастьяну не по себе, скорее эта ситуация его забавляет. Я пошутил.
У меня кровь кипит от смущения, и я вымучиваю уверенную улыбку, которая всегда помогает мне добиваться своего.
Не суди строго. Я только учусь говорить по-мормонски.
К моему огромному облегчению, Себастьян смеется.
Так я тебе переведу!
После этого мы склоняемся над моим ноутбуком и читаем с экрана две жалкие фразы: «Юный квир-полуеврей переезжает в рассадник мормонов. Он спит и видит, как бы унести оттуда ноги».
Себастьян ощутимо напрягается, и я моментально чувствую свой промах: сюжетную заготовку я так и не отредактировал. У меня душа уходит в пятки.
Пусть знает, что мне не терпится уехать. Пусть знает, что я не стыжусь называть Прово рассадником мормонов, хотя стыдиться, может, и стоит. Есть кое-что ужаснее
Я не убрал слово «квир».
В Прово ни одна душа во всяком случае, за исключением родителей и сестры не знает обо мне правду.
Я стараюсь незаметно оценить его реакцию. Щеки у Себастьяна розовеют, взгляд возвращается к началу написанного: он перечитывает.
Я стараюсь незаметно оценить его реакцию. Щеки у Себастьяна розовеют, взгляд возвращается к началу написанного: он перечитывает.
Я уже открываю рот, чтобы заговорить объясниться! но Себастьян меня опережает:
Так это и есть основная тема твоего романа? Хочешь написать о гомосексуале, живущем в Прово?
Чувствую, как в кровь выбрасываются эндорфины. Какое облегчение! Себастьян, разумеется, не подозревает, что я пишу автобиографический роман.
Ага, ага! Я энергично киваю. Я хотел сделать протагониста бисексуалом.
И он недавно сюда переехал
Я снова киваю и тут же чувствую в его голосе что-то неприятное, какую-то догадку. Если Себастьян наводил-таки справки о Таннере Скотте, ему наверняка известно, что в Прово я приехал перед десятым классом, что мой отец еврей, что он кардиохирург и работает в клинике Университета долины Юты.
Возможно, ему даже известно, за что мою мать отлучили от церкви.
Себастьян перехватывает мой взгляд и улыбается. Чувствую, он очень тщательно контролирует свою реакцию. Чувствую, он все понял. Еще чувствую, я перемудрил, опасаясь, что Дейв-Футболист расскажет епископу, а епископ расскажет Себастьяну. Я сболтнул правду сам.
Об этом больше никто не знает, быстро говорю я.
Себастьян коротко качает головой.
Таннер, все в порядке.
Никто-никто. Я провожу ладонью по щеке. То слово я хотел удалить. Это одна из причин того, почему я буксую с сюжетными набросками. Главный герой у меня неизменно получается бисексуалом, а я не представляю, что смогу написать такой роман на Литературном Семинаре. Я не представляю, что это одобрит Фуджита или мои родители.
Себастьян подается вперед и снова перехватывает мой взгляд.
Таннер, писать нужно то, что хочется.
Мои родители убеждены, что в Прово можно открыться лишь человеку, которому доверяешь целиком и полностью.
Я даже лучшей подруге не доверился, а тут за мгновение излил душу именно тому, с кем откровенничать не стоило.
Себастьян медленно поднимает брови.
Твои родители в курсе?
Угу.
И они это приняли?
Мама ну, она приняла это с распростертыми объятиями.
После секундной паузы Себастьян снова поворачивается к ноутбуку.
Написать на эту тему идея отличная. Себастьян тянется к экрану указательным пальцем. Всего две фразы, а какие емкие! В них столько чувства, столько боли Уже в который раз он перехватывает мой взгляд. Его глаза безумная смесь зеленого, желтого, карего. Не знаю, смогу ли я помочь тебе с таким романом, но сюжет обсудить готов.
Эти слова проникают мне в сознание с неприятным скрипом, и я морщу нос.
А если бы я писал про драконов и зомби, ты был бы полезнее?
Смех Себастьяна быстро становится моим любимым звуком.
Зачетно, Таннер!
Пульс приходит в норму минут через двадцать, но все это время Себастьян говорит. Похоже, он в курсе, что от паники у меня мозги наперекосяк, и старается меня успокоить: у его фраз завораживающая мягкость, как у журчания реки.
Он говорит, что сюжет в виде абстрактной идеи на этом этапе совершенно нормален; что любой роман начинается с чего-то подобного с предложения, с образа, с обрывка диалога. Он говорит, что определиться нужно с личностью протагониста и с сущностью конфликта.
Удели внимание двум его отличительным чертам, советует Себастьян и загибает пальцы. Он антимормон, а еще Второй палец замирает.
Он квир, подсказываю я.
Да, точно. Себастьян нервно сглатывает и сжимает пальцы в кулак. Этот парень ненавидит всех мормонов и замышляет побег, но, едва он уедет, родители отрекутся от него и вернутся в лоно церкви?
Нет Похоже, историю моей семьи Себастьян не знает. Думаю, семья поддержит парня.
Задумавшись, Себастьян откидывается на спинку стула.
Парень ненавидит СПД, сбежит из города, но в итоге попадет в сети другой культистской церкви?
Я смотрю на Себастьяна, удивляясь его способности смотреть на СПД глазами неверующего и с таким негативом говорить о своей церкви.
Не знаю, может быть, отвечаю я. И что непременно буду чернить СПД, тоже еще не факт.
Себастьян смотрит мне в глаза, потом быстро отводит взгляд.
Какую роль в романе играет его ну, его бисексуальность? Так, с запинкой, он впервые произносит это слово, и краска смущения делает его лицо похожим на тепловую карту.