Хочется спросить: «У меня есть шансы тебе понравиться? У такого, как я, есть шансы подружиться с таким, как ты?»
Но ведь Себастьян уже здесь, уже проявляет бескорыстную искренность к такому, как я. Нет, я рассчитывал, что он придет и сыграет в хорошего ассистента препода ответит на пару вопросов, настроит на рабочий лад, пока я на него таращусь. Я не рассчитывал, что он окажется таким понимающим, что станет задавать личные вопросы. Я не рассчитывал, что он мне так понравится. Теперь сущность конфликта очевидна, и я снова чувствую себя плотным комом нервов, ведь о таком писать даже страшнее.
Подумай над этим, тихо советует Себастьян, теребя канцелярскую скрепку. Вариантов тут немало, в зависимости от его жизненного опыта и самопознания. Существующий расклад его возмущает, мормонский городок душит. А что освободит и раскрепостит побег или борьба? Или что-то заставит его изменить мнение?
Я киваю, уткнувшись в экран ноутбука, потому что взглянуть на Себастьяна сейчас значит выдать себя с головой. От страсти у меня кипит кровь, и это наверняка на лице написано.
К счастью, на улице начинается снегопад, и мы пересаживаемся к окну полюбоваться, временно отложив работу. Себастьян родился здесь, буквально в паре миль от Прово. Его отец адвокат по налоговым делам, почти два года назад призванный служить епископом. До рождения Себастьяна его мать работала в финансовом отделе «Вивинта»[17], а теперь она просто жена епископа и мать семейства, что, как объясняет Себастьян, в какой-то мере делает ее матерью прихода. Она совершенно не против, но это означает, что Себастьян и Лиззи должны больше помогать ей с Фейт и Аароном. С шести лет Себастьян занимается бейсболом и футболом. Его любимая группа «Бон Ивер»[18]. Он играет на пианино и на гитаре.
Я выдаю ему те же невинные подробности. Родился я в Пало-Альто. Мой отец кардиохирург, мать программистка. Мама чувствует себя виноватой в том, что проводит с нами мало времени, но я очень горжусь ею. Моя любимая группа «Бэд Сидс»[19] с Ником Кейвом, а вот к музыке я не способен.
К моей сексуальной ориентации мы не возвращаемся, но я физически чувствую присутствие этой темы. Она как третий лишний, затаилась в темном углу библиотечного зала и подслушивает наши разговоры.
Секунды тают в тишине: мы смотрим, как серый ледяной тротуар под окном медленно покрывается белым одеялом. От вентиляционной решетки у обочины идет пар, а меня в странном, неистовом сердечном порыве тянет узнать о Себастьяне больше. Кого он любил? Что ненавидит? Есть ли шанс, что ему нравятся парни?
Ты не спросил меня о книге, наконец говорит Себастьян.
Он имеет в виду свою книгу.
Ой Черт, прости! вырывается у меня. Я не хотел показаться грубым.
Это не грубость. Себастьян поворачивается ко мне и улыбается так, словно нас объединяет страшная тайна. Просто все о ней спрашивают.
Думаю, получилось здорово. Я засовываю руки в карманы и откидываюсь на спинку стула. Да просто замечательно! Только представь: здесь, в этой библиотеке будет твоя книга.
Ну, может быть. Удивление в голосе Себастьяна кажется искренним.
Похоже, ты устал от этой темы.
Есть немного. Себастьян пожимает плечами и улыбается. Улыбается так, будто рад, что я не спросил о книге раньше, что я вижу в нем не только знаменитость местного разлива, что я здесь не ради купания в лучах чужой славы. Определенные сложности мне успех создал, но жаловаться не стану, поскольку понимаю, как мне повезло.
Да, конечно.
Меня всегда интересовало, каково здесь жить, если ты не воспитан в вере, говорит Себастьян, меняя тему. Ты ведь переехал сюда в пятнадцать?
Угу.
Трудно было?
На этот вопрос я отвечаю не сразу. Себастьян знает секрет, кроме него известный только моим близким, поэтому я очень осторожен. Он кажется славным, но ведь знание сила, даже в руках славного человека.
В Прово бывает душновато.
Кивнув, Себастьян подается вперед, чтобы лучше разглядеть заснеженный пейзаж за окном.
Знаю, здесь кажется, что мормонская церковь повсюду. И у меня такое ощущение. Мне тоже кажется, что она пропитала каждую секунду моей жизни.
Уж наверное.
Немормоны думают, что всепроникающая церковь душит, но есть в этом и большое благо. Себастьян поворачивается ко мне, и я вдруг с ужасом осознаю истинную цель этого дополнительного занятия. Я догадываюсь, почему он согласился прийти. Себастьян меня вербует! Теперь ему известна моя тайна, следовательно, есть дополнительный стимул свидетельствовать мне об истине и спасти меня. Себастьян вербует меня, заманивает не в «ЛубриКайф», гей-клуб северной Юты, а в СПД.
Я понимаю, что благо есть, осторожно говорю я. Мои родители знакомы с мормонской церковью. Сложно жить здесь и не замечать как плюсы, так и минусы ее влияния.
Ага, это ясно, как-то неопределенно отвечает Себастьян, не глядя на меня.
Себастьян!
Что?
Просто Хочу, чтобы ты знал Я морщусь и отвожу взгляд. Я просил тебя о помощи, не чтобы обратиться в СПД.
Когда я снова смотрю на Себастьяна, он встревоженно таращит глаза.
Что?
Я отвожу взгляд.
Возможно, ты подумал, что я попросил о встрече, потому что никак не разберусь в себе или желаю обратиться в СПД. Нет, в себе я полностью разобрался. Ты мне очень нравишься, но я здесь не чтобы принимать вашу веру.
На улице свистит ветер сидеть так близко к окну прохладно, а по эту сторону оконного стекла на меня безучастно смотрит Себастьян. Он опять порозовел. Дело в холоде. В холоде, а не в тебе, Таннер.
Я и не думал, что причина в этом Себастьян качает головой. Не волнуйся, я не стану склонять тебя к обращению в СПД. Особенного после того, чем ты со мной поделился.
Так ты никому не скажешь? до непривычного робко спрашиваю я.
Конечно нет! тотчас отвечает Себастьян, опускает взгляд, и желваки у него играют от чего-то мне не понятного. Наконец он опускает руку в карман. Я вот. Почти бездумно, в порыве чувств он протягивает мне бумажку. Она теплая, будто ее сжимали в кулаке. Развернув ее, я вижу десять цифр. Его телефон.
Себастьян наверняка записал его заранее, еще до выхода из дома, и положил в карман, чтобы принести мне.
Он понимает, что фактически дает мне гранату? Да я разорву ею все, в первую очередь его телефон. Вообще-то я не фанат эсэмэсок, но, Бог свидетель, когда Себастьян в классе, желание следить за каждым его шагом сносит мне крышу. Реальная возможность связаться с ним в любую секунду подобна пытке.
Я не начинает Себастьян и отводит взгляд. Можешь написать мне или позвонить когда угодно. Вдруг захочешь встретиться и обсудить сюжет романа
В груди становится до болезненного тесно.
Да, разумеется. Я зажмуриваюсь. Чувствую, Себастьян вот-вот сбежит, и от необходимости сказать нужные слова внутри все сжимается. Спасибо.
Не за что, говорит он и встает.
Себастьян!
Что?
Наши взгляды встречаются, и я поверить не могу в то, что сейчас скажу.
Я непременно хочу встретиться с тобой снова.
Его щеки заливает густой румянец. Он правильно меня понимает? Да и что я такое говорю?! Себастьян в курсе, что мне нравятся парни, значит, догадывается: дело не только в романе. Он всматривается мне в лицо скользит взглядом ото лба к губам, потом к подбородку, потом к глазам, потом снова к губам и, наконец, отворачивается.
Пожалуй, мне пора.
Я как на иголках, в голове какофония голосов, выкрикивающих приказы.
«Объясни, что речь только об учебе!»
«Переведи разговор на роман!»
«Извинись!»
«Пойди ва-банк и расскажи о своих чувствах!»
Но я лишь киваю. Себастьян натянуто улыбается, спешит к лестнице и исчезает за поворотом натертых до блеска дубовых поручней.
Я возвращаюсь к ноутбуку, открываю новый текстовый файл и изливаю свои чувства.
Глава шестая
Вот мой номер.
Кста, это Танерн.
Упс, то есть Таннер.
Неужели я в имени своем очепятался?!
Ха-ха! Так я тебя и вобью в контакты!
От: Себатсиана
(вот, посмотри, как вышло)
Следующие двадцать минут я улыбаюсь экрану сотового, снова и снова перечитывая сообщения. Телефон прилип мне к ладони. Родители гадают, что отвлекло меня от ужина: это чувствуется по их встревоженным лицам.
Танн, оставь телефон в покое, велит папа.
Извините! Я кладу сотовый на стол экраном вниз.
С кем это ты переписываешься? спрашивает мама.
Знаю, ответ им не понравится, но врать не хочу.
С Себастьяном.
Родители переглядываются.
С ассистентом преподавателя? уточняет мама.
Вот, можешь прочитать. Я протягиваю ей телефон. Ты ведь и без моего разрешения можешь, да?
Телефон мой мама берет неохотно, явно ожидая увидеть больше, чем увидит в реальности. Она читает невинные приколы и расслабляется на глазах.
Таннер, это очень мило, но Конец фразы сходит на нет, и мама поворачивается за поддержкой к папе. Может, опасается, что ее слова прозвучат сомнительно? Она же в радужном гей-прайдовском фартуке.