Я был неподалеку, начинаю я, откусываю креветку и жую, не переставая улыбаться, вот и заглянул к вам потанцевать и спеть пару песен.
Судя по блеску глаз, Себастьяна не задевает ни что я не из СПД, ни что я посмеиваюсь над его церковью.
Здорово!
А тут у вас всегда какой-то праздник?
Нет, но хандрить мы не любим.
Я с ухмылкой наклоняюсь к нему.
Один парень от досады крикнул «Черт тебя дери!».
Ну, а что еще кричат от досады?
Себастьян снова меня подначивает! Наши взгляды сталкиваются и намертво склеиваются. Глаза у него зеленовато-ореховые с темно-карими вкраплениями. Ощущение такое, что я очертя голову сиганул с обрыва прыгнул в воду, не зная броду.
Наконец Себастьян поворачивается к контейнерам с едой.
Прости, что я так внезапно сбежал в тот день.
Ничего страшного.
Вроде бы тема закрыта, но то, как Себастьян прячет глаза и как заливается румянцем, красноречивее некуда.
Черт подери, между нами впрямь что-то происходит!
Снизу слышится зычный голос взрослого мужчины:
Здравствуйте, брат Кристенсен!
Доносится вежливый ответ брата Кристенсена, потом оба уходят из атриума, и эхо голосов постепенно слабеет.
Осененный догадкой, я поворачиваюсь к Себастьяну.
Погоди, ты уже первосвященник?[25]
Нет, отвечает он, нервно сглотнув.
Себастьян Бразер[26]. Значит, ты брат Бразер, брат Брат!
Вот так класс!
Себастьян улыбается, забавляясь моим приколом.
Всю жизнь ждал эту шутку. Наши прихожане слишком вежливые, чтобы ее озвучить.
Что огонек в его глазах означает сейчас?
Ты меня подкалываешь!
Ага! Кажется, что Себастьян улыбается еще шире, а когда начинает смеяться, у меня замирает сердце. Но ведь мне лучше, чем Лиззи, которая сестра Бразер, или сестра Брат!
Она считает это смешным?
Мы все так считаем. Себастьян делает паузу и пару секунд разглядывает меня, словно это я для него загадка, а не наоборот, потом снова принимается за ланч.
Ну, облажался я. В моем понимании мормоны эдакие серьезные простофили, в глубине души злыдни. Представить не могу, что они способны смеяться над собой!
Веду себя как мудак! сетую я и тотчас морщусь, будто выругался в храме.
Себастьян проглатывает пищу и качает головой.
Просто я
По-настоящему не знаком с церковью, договаривает за меня он. Таких людей большинство.
Мы живем в Прово, напоминаю я. Здесь таких людей меньшинство.
Себастьян пристально на меня смотрит.
Таннер, я понимаю, что по Прово нельзя судить о мире в целом. Мы оба это понимаем. Кроме того, и я говорю об этом без задней мысли, местные подростки-немормоны вряд ли болтают об СПД хорошее. Я ведь прав?
Да, пожалуй. Я опускаю взгляд, ковыряя свой почти нетронутый ланч. Когда я рядом с ним, от волнения и трепета кружится голова. Я снова смотрю ему в лицо, и бешено бьющееся сердце начинает болеть. Себастьян аккуратно накалывает вилкой очередной кусочек курицы, значит, я могу бесстыдно глазеть на него еще пару секунд.
Из хаоса сознания ко мне взывает слабый голосок: «Себастьян мормон. Ловить тебе нечего. Хватит, Таннер, остановись!»
Я рассматриваю его скулы, его шею, открытый участок его ключицы Рот наполняется слюной.
Еще раз спасибо за ланч, говорит Себастьян. Глаза у него блестят, и я понимаю, что он засек мой влюбленный взгляд.
Ты никогда не сбегал с кампуса? Перевод стрелок получается самым неловким в мировой истории.
Себастьян прожевывает очередной кусочек и качает головой.
Надеюсь, ты хоть иногда хулиганишь.
Черт!
Ну что я такое ляпнул?!
Себастьян смеется, кашляет, подавившись курицей, и запивает ее водой из бутылки, которая стоит у него на столе.
Однажды я прогулял занятия.
Я кивком прошу продолжать, а сам налегаю на китайскую еду, надеясь, что она поможет справиться с хаосом в голове и в животе.
В прошлом году я ходил к ортодонту и вернулся уже к середине занятия. После у нас было собрание, потом ланч, и я Себастьян качает головой и заливается своим клятым румянцем. Я понял, что меня никто не хватится. У меня появилось три часа личного времени.
Я откусываю креветку, и она камнем падает в желудок. Пусть скажет, что пошел домой и гуглил фотки целующихся парней!
Я отправился в кино один-одинешенек и съел целую коробку лакричных палочек «Ред Вайнс». Себастьян наклоняется ко мне, в глазах дразнящий блеск. Еще колы выпил.
Запутавшийся мозг выдает сообщение: «Не удается определить, которую из эмоций сейчас следует активировать: нежность или замешательство». Вот он, Себастьян-негодник во всей красе! Он качает головой, и мгновение спустя до меня доходит: наивный мальчик-колокольчик здесь я.
Себастьян откидывается на спинку стула и смеется. Мне капец. Полный капец!
Я не угадываю его мысли. Я его не понимаю.
Я не знаю, о чем он думает; не знаю, прикалывается он надо мной или настроен серьезно. Но еще никогда в жизни мне так дико не хотелось губами припасть к чьей-то шее и взмолиться: «Люби меня, хоть немножечко!»
Глава седьмая
Домой я еду как в трансе, едва помня случившееся после ланча. Уроки слились в расплывчатое пятно. Потом я долго сидел с Осенью и помогал ей с домашкой по матану. Не уверен, впрочем, что от меня был толк или что мы решили все правильно.
Я снова и снова проигрываю в голове разговор с Себастьяном, снова и снова гадаю, обрадовался ли он нашей встрече так сильно, как кажется мне. Мы с ним флиртовали? Примерный мальчик Себастьян сбежал с занятий, чтобы закайфовать от чего-то запрещенного? При мысли о таком в мозгу у меня происходит функциональный сбой.
Еще я пытаюсь осознать, что на следующей неделе Себастьяна не будет. Я всегда любил школу, но лишь наши встречи на семинаре делают последний учебный семестр терпимым.
Возникает неплохая мысль, и я нащупываю сотовый.
Сможешь писать мне из Нью-Йорка?
Отправив сообщение, я тотчас сожалею о содеянном, хотя что мне терять на этом этапе? К счастью, Себастьян не дает мне как следует себя накрутить: вскоре экран телефона загорается снова.
Я буду работать с редактором, поэтому точно свое расписание не знаю, но да, я постараюсь.
Я выбираюсь из машины, закрываю дверцу и, по-прежнему улыбаясь экрану сотового, захожу на кухню. Мама, уже в переодевшаяся в радужную пижаму, моет посуду.
Привет, милый!
Привет! отзываюсь я, прячу телефон и снимаю куртку. От рассеянности я дважды роняю ее, прежде чем повесить. Ты пораньше сегодня вернулась?
Скажем так: мне понадобился бокал доброго вина, отвечает мама, закрывает посудомойку и показывает на холодильник. Ужин я тебе оставила.
В знак благодарности я целую маму в щеку и направляюсь к холодильнику. Вообще-то я не особо голоден стоит вспомнить ланч в Бригаме Янге, и в животе снова начинается революция, но если не сяду есть, то прошмыгну к себе в комнату и буду перечитывать Себастьяновы эсэмэски, пока не свихнусь. Впрочем будем реалистами! эта участь меня все равно не минует.
К пищевой пленке на тарелке с ужином прилеплен стикер с запиской «Ты моя радость и моя гордость». Я улыбаюсь и срываю записку, хотя чувствую, что видок у меня полубезумный, глаза из орбит вылезают.
Мама смотрит на меня с другой стороны кухонного острова.
Ты кажешься слегка взвинченным. У тебя все хорошо?
Да, все отлично. Я разогреваю себе ужин и наливаю воды, физически ощущая пристальный мамин взгляд. Что у тебя на работе?
Мама обходит вокруг разделочного стола и прислоняется к нему, словно собираясь ответить. В кармане у меня вибрирует сотовый. Как обычно, в это время прилетает эсэмэска от Осени.
Но еще есть сообщение от Себастьяна.
Кста, спасибо за ланч.
Денек был так себе, но ты все исправил.
Спокойной ночи, Таннер!
«Американские горки» в животе продолжаются: вагончик заползает на вершину горки и несется вниз.
Таннер! Мама собирает волосы в хвост и закрепляет резинкой, которую снимает с запястья.
Я с трудом отрываюсь от экрана сотового.
Да?
Мама медленно кивает, наливает себе «доброго вина» и манит меня за собой.
Давай поговорим.
Черт! Я спросил, как у нее дела на работе, и отвлекся. Оставив телефон на разделочном столе, я иду за ней в гостиную. Мама с ногами забирается в огромное кресло в углу и смотрит, как усаживаюсь я.
Ты же знаешь, что я тебя люблю?
Да, мам, отвечаю я, внутренне морщась.
Ты вырос замечательным человеком, и меня буквально распирает от гордости.
Теперь киваю я. Понятно, мне очень повезло с родителями, но порой они перегибают с трогательным умилением и обожанием.
Милый, я только волнуюсь за тебя, мягко говорит мама, подавшись вперед.
Извини, я прослушал то, что ты рассказывала про работу.
Дело не в этом.
Да я уже догадался