Такое белье носят только те, кто получил таинство обличения.
Что-что сделал?
Нашей маме следовало ответственнее отнестись к религиозному воспитанию детей!
Прошел первое таинство в храме, вздохом отвечает Осень.
Так Себастьян еще не прошел таинство? уточняю я, надеясь, что вопрос звучит непринужденно. Я, типа, просто разговор поддерживаю.
Вряд ли, хотя откуда мне знать? Осси наклоняется, собираясь достать что-то из рюкзака.
Я киваю, хотя нужную информацию не получил. Маму не спросишь: она поинтересуется, зачем мне это.
Осси выпрямляет спину. В руке у нее свежеподточенный карандаш.
Он пройдет таинство перед свадьбой или перед отправкой на миссию.
Я стучу карандашом по губе и оглядываю класс, словно ее слушаю только вполуха.
А-а, ясно.
Вряд ли он женат, уже с бо́льшим интересом продолжает Осень, кивая на Себастьяна.
Себастьян стоит у учительского стола и что-то читает, а я на миг немею от того, что он может быть женат. Ему же девятнадцать!
Кольцо он не носит, не унимается Осень. И разве он не отложил миссию ради промотура своей книги?
Отложил?
Осень смотрит на Себастьяна, потом на меня, на Себастьяна на меня.
Не понимаю, к чему ты ведешь.
К тому, что он здесь, поясняет Осень. Служить на миссии это два года, уезжают после средней школы, то есть сейчас ему самое время.
Значит, белье он не носит?
Боже, Таннер! Тебя так волнует его белье?! Давай лучше сюжет твоего романа обсудим, черт подери!
Бывают же такие моменты Ну, когда девушка в школьном буфете вскрикивает «У меня месячные» или парень вопит: «Я думал, что просто пернул, а сам в штаны наложил!» и воцаряется тишина? Вот, сейчас как раз такой. Где-то между «Значит, белье он не носит?» и «Боже, Таннер!» в класс вошел Фуджита, и все, кроме нас с Осенью, замолчали.
Фуджита смотрит на нас, качает головой и усмехается.
Уж поверь мне, Осень, мужское белье не так интересно, как тебе кажется! добродушно подначивает он.
Получилась лажа на уровне начальной школы, все хохочут. Осень открывает рот, чтобы объяснить: про белье спросил я, но Фуджита соглашается с ее предложением обсудить сюжетные наброски, и вот, пожалуйста, шанс оправдаться упущен. Я безвольно наклоняюсь влево Осень саданула меня по правой руке, но едва чувствую это, гадая, что думает о нашей перепалке он. Словно по собственной воле мой взгляд устремляется к Себастьяну в тот самый момент, когда он отводит глаза.
Ох уж этот яркий румянец у него на щеках
Фуджита велит показать сюжетные наброски. Ощущение такое, что у всех остальных длиннющие, подробнейшие тексты. Бам! Осень кладет на парту папку-скоросшиватель. За ноутбуком с двумя фразами-зачатками я даже не лезу. Вместо этого вытаскиваю и само усердие! хлопаю по парте стопкой пустых листов.
Таннер, ты начнешь? спрашивает Фуджита, впечатленный хлопком моей «рукописи».
Ну начинаю я, потупившись. Только Осень видит, что передо мной чистые листы. Общий замысел еще недоработан
Ничего страшного! перебивает Фуджита. Не учитель, а воодушевление и поддержка во плоти.
но, думаю, роман будет о взрослении парня (квира я опускаю), который из большого города переезжает в маленький, с религиозными жителями
Отлично! Отлично! Я понял, что работа над сюжетом еще в процессе. Проконсультируйся у Себастьяна, обсуди с ним все ходы, договорились? Фуджита кивает, словно консультации-обсуждения предложил я. Не пойму, он так наказывает меня или спасает в щекотливой ситуации. Фуджита переключается на других учеников. Кто-нибудь еще желает поделиться сюжетными заготовками?
Руку поднимают все, кроме Осени. Что удивительно, ведь у нее сюжетная линия наверняка проработана тщательнее, чем у кого-либо. Наметками и набросками она занимается почти год. Но ведь она моя лучшая подруга и в этой ситуации однозначно меня спасает. Если сейчас Осень выложит свои наработки, бред, который я только что выдал, покажется полным убожеством.
Класс делится на группы мы подкидываем друг другу идеи, подсказываем новые сюжетные ходы. Мне в напарницы достаются Джули и Маккенна. Роман Маккенны о брошенной парнем девушке, которая превращается в ведьму, чтобы отомстить своему бывшему, поэтому на обсуждение работы мы тратим минут десять, а потом скатываемся на болтовню о выпускном и разрыве МакАшера.
Скукота такая, что я отодвигаю от них стул и склоняюсь над своими листочками в надежде, что подкатит вдохновение.
Одно и то же слово я пишу раз, другой, третий.
Прово.
Прово.
Прово.
Город странный и заурядный одновременно. У меня шведские и венгерские корни, а внешность такая, что в любом другом городе страны я растворился бы в толпе, но в Прово темных волос и темных глаз достаточно, чтобы выделяться. Просто в Саут-Бэе белые представители «средней Америки» давно не составляют большинство, даже с натяжкой. А еще? Еще там не требовалось объяснять, что такое бисексуальность. С тринадцати лет я знал, что мне нравятся парни. А что мне нравятся девушки, я понял даже раньше.
Слова медленно складываются, превращаются во что-то другое в лицо, в мысль:
Я ведь даже не знаю тебя.
Почему кажется,
Что я тебя люблю?
Немножко.
Я смотрю через плечо, опасаясь, что Осень засечет за нецелевым использованием нашего мема: я же думаю о чем-то, то есть о ком-то другом. Дыхание перехватывает, когда я замечаю, что за спиной у меня стоит Себастьян и читает мои записи.
Румяные щеки, неуверенная улыбка.
Как идет работа над сюжетом?
Я пожимаю плечами и закрываю рукой четыре строфы свеженаписанного безумия.
Такое ощущение, что я позади планеты всей. У меня дрожит голос. Я понятия не имел, что готовый сюжет нужен до начала работы. Я думал, мы здесь будем этим заниматься.
Себастьян кивает, наклоняется ко мне и тихо говорит:
У меня сюжета пару недель не было.
Предплечья покрываются гусиной кожей. У Себастьяна интенсивный мужской запах терпкость дезодоранта мешается с таким трудноопределимым маскулинным ароматом.
Правда? удивляюсь я.
Себастьян выпрямляет спину и кивает.
Правда. Я пришел на семинар, не представляя, что меня ждет.
Но в итоге написал блестящий роман. Я показываю на свой фактически пустой листок. В один класс молния дважды подряд не бьет.
Как знать, говорит Себастьян и улыбается. Когда писал роман, я чувствовал присутствие Святого Духа. Как знать, откуда придет вдохновение. Просто раскрой душу, и оно придет. Он направляется к следующей группе, оставив меня в полном замешательстве.
Себастьян понимает должен понимать! что он мне нравится. Стоит ему войти в класс, мой взгляд беспомощным зайчиком скачет по его лицу, шее, груди, джинсам. Себастьян прочел мою писанину? Себастьян в курсе, что именно он меня вдохновляет? Если да, зачем приплетать Святой Дух?
Он что, играет со мной?
Осень перехватывает мой взгляд из другого конца класса и беззвучно спрашивает: «В чем дело?» потому что вид у меня наверняка такой, будто я в уме умножаю шестизначные числа. В ответ я качаю головой и убираю руку с листочка: безумные строфы прятать больше не от кого.
Тут меня озаряет мысль точнее, это робкий проблеск идеи, ниточка от той ночи в комнате Осени к сегодняшнему дню.
Парень-квир. Парень-мормон.
Себастьян! окликаю его я.
Он смотрит на меня через плечо. Как невидимой цепью, мы прикованы друг к другу взглядами. Через пару секунд он возвращается к моей парте.
Я дарю ему самую очаровательную из своих улыбок.
Фуджита считает, что мне нужна твоя помощь.
Теперь его взгляд поддразнивает.
А сам ты считаешь, что тебе нужна моя помощь?
Я два предложения написал.
Значит, нужна, со смехом заключает Себастьян.
Да, наверное.
Я ожидаю, что Себастьян предложит отойти к свободной парте в дальнем конце класса или встретиться в библиотеке, когда у меня появится «окно». Но он говорит то, чего я не ожидаю совершенно:
В эти выходные у меня будет свободное время. Можно позаниматься.
От такого предложения сердце у меня пускается бешеным галопом, а классная комната словно тает в тумане.
Мысль-то, наверное, плохая. Да, я запал на Себастьяна, но вдруг, узнав получше, полюбить его не смогу?
Хотя разве для меня это не наилучший расклад? Разве не стоит пообщаться с ним вне школы и получить ответ на свой вопрос: «Могли бы мы стать как минимум друзьями?»
Господи, осторожность нужна предельная!
Себастьян сглатывает, и я завороженно смотрю, как у него ходит кадык.
Так ты согласен? уточняет Себастьян, заставляя меня оторвать взгляд от его шеи.
Да, отвечаю я и сглатываю сам. Теперь завороженно смотрит Себастьян. В котором часу?