Но не тут то было!
Класс взорвался от хохота. Стас и Вован, сидевший с ним за одной партой, ржали громче всех. Вован так вообще, казалось, не мог остановиться вот-вот задыхаться начнёт. И даже Лёва с Сеней надрывали животы вместе со всеми, хоть подобные проявления невоспитанности как-то не очень вяжутся с их типа аристократическими манерами. И только приличные девчонки не смеялись, а смотрели на меня, поморщившись.
Что такое? ожила вдруг англичанка, зачастую дремавшая, пока мы пишем сочинения.
Нелли Тихоновна, он матерится! крикнул Лёва, ткнув в меня пальцем.
Англичанка и сама что-то такое услышала, потому приговор был вынесен моментально:
Ах так! Только не на моём предмете! Я учу вас говорить на языке истинных леди и джентльменов. Они безукоризненно вежливы и всякий раз говорят друг другу «сэр» и «мэм». Знаешь ты об этом? Ну-ка, давай сюда дневник!
Влепила мне «кол» за поведение и вызвала в школу родителей. Родители, ясен пень, не пришли. Но с тех пор надежда быть принятым в классе испарилась, как лёд в июньский полдень.
Значит, сам Стас такой компанейский с другими решил записать меня в изгои. Я тогда ещё не понял, что в нормальном классе обязательно должен быть свой собственный изгой, иначе это будет какое-то неполноценное общество. Такое общество и со скуки помрёт, если некого будет шпынять, да и ничто не сближает коллектив лучше, чем совместные насмешки над изгоем. Это как в машине есть газ, а есть тормоз. И вот тормоз это я. Тогда я ещё не понял этого закона и не смирился с ним. Но теперь я стал умнее.
Первое время я, может, и бесился. Почему именно я? Таким тормозом мог стать и тот же Вован уж он-то совсем тупой. Про себя я прозвал его «бычок» уж слишком он похож на молодого телка, и даже прыщи на его покатом лбу напоминают маленькие рожки. Этим лбом он только и делает, что трясёт, типа поддакивая шуточкам Стаса, и иногда ещё что-то мычит. Мычание и повторение чьих-то слов вот и весь разговор, на который он способен. И вот это вечно воняющее потом животное у Стаса едва ли не лучший кореш. А я сразу же прямиком в опущенные! Эта несправедливость меня тогда прямо-таки изводила. Я даже начал худеть, и по инглишу тоже пошли одни трояки. Тем более, что Нелли Тихоновна уверилась, что в джентльмены я не годен. Короче, с этой болью было трудно жить. Но потом-то я вдруг осознал, что не много-то потерял. Быть отвергнутым Стасом даже лучше, а то и сам превратишься в бычка.
Тем не менее, неприязни к Стасу я всё-таки не питал. Хоть я и не рвался теперь в его свиту, а всё равно сознавал, что он круче меня. У него-то полно друзей, он душа любой компании. И что бы он ни творил, ему всё прощают. Потому что в нём что-то есть, а во мне нет. Если я скажу что-нибудь остроумное или просто смешное, на меня всё равно будут смотреть как на придурка. А он может нести любую хрень, валять дурака или просто всех шлёпать все будут просто от этого тащиться.
Потому зачем мне вообще пытаться делать что-то нормальное? Как-то завести друзей, добиться их уважения чем-то хорошим. Мне ведь нужно для этого из шкуры вон лезть, а результат ноль. Всё равно буду чужой, буду ловить косые взгляды, и никто не будет откровенным в моём присутствии. А ему просто нужно быть самим собой. Его и так все обожают.
Ну да ладно. Продолжу описывать класс. Со Стасом сейчас сидит как раз-таки Вован, так что идём дальше. А дальше, как всегда, сидят девки Влада и Алла. Они пацанки. Обе тащатся от гангста-рэпа и жирно подводят глаза до самых висков чёрной тушью. На этом сходства заканчиваются. Алла вертлявая и вечно как на иголках, а Влада всегда выглядит ленивой и сонной. В носу у Аллы кольцо, а на шее чёрная полоса чокера. Рыжеватые волосы собраны в два конских хвоста по бокам. Обычно на ней короткая маечка, чтобы был виден пупок. Учителя иногда заставляют её одеться пристойно, и тогда она натягивает какую-нибудь растянутую толстовку вроде тех, в которых всегда ходит Влада. Но при возможности сразу же снимает, ведь в таком виде парни на неё особо не пялятся. Алла вообще пытается всячески соблазнить Стаса, и в конце того года ей это почти удалось. Весь май и после экзаменов они гуляли за ручки. А потом в раздевалке перед физ-рой он хвастался, что у них всё было «по-взрослому», как в тех роликах из его телефона. Но потом Стас понял, что по-взрослому у Аллы было чуть ли не со всеми парнями района, и громко объявил:
Я не хочу от тебя трипак подцепить!
За этим последовало громкое расставание, взорвавшее светскую хронику класса. Даже классуха тогда была не прочь об этом посплетничать. С тех пор Алла жаждет реванша, чтобы отвергнувший её «бывший» одумался и вернулся в ряды её женихов.
Влада на её фоне, конечно, смотрится скромнее, хоть так же курит, хлещет «ягу» и «пивас». В носу у неё тоже пирсинг. Фигура у неё шире, чем у подруги, и грудь как вымя коровы.
А ещё в классе есть приличные девчонки. Они не ржут, как кобылы, не показывают средний палец и ведут себя спокойно. Учатся они тоже хорошо, все их любят и хвалят. Это Ксюша, Юля и Кира.
Все они из хороших семей, и родителям на них не плевать, в отличие от моих. Им уделяют внимание, покупают красивые вещи и гаджеты. Короче, в жизни у них всё о'кей.
Девчонки увлекаются танцами и модой, смотрят «Американских топ-моделей» и корейские сериалы. В основном они секретничают только друг с дружкой, но не держатся особняком, как Клава и Дуся.
А Кира из них самая интеллигентная. У неё светлые волосы чуть ниже мочек ушей. Она носит очки, но от этого не выглядит ботаничкой. Наоборот, это делает её очень милой.
Кажется, в классе кого-то не хватает. И вот дверь приоткрывается, и в щель проскальзывает тип в спортивной куртке и штанах с тремя полосками. На голове у него потёртая кепка-восьмиклинка такая, что похожа на блин. Заметив, что учителя нет, он цыкает зубом и выпрямляет свою пригнувшуюся к полу фигурку. Это Юрец.
Утро в хату! Где тут моя шконка у окна? Бодрячком, пацанчики!
А мы? игриво спрашивает Алла.
И тебе не хворать, шмарочка!
При этом Алла приспустила свою рубашонку, завязанную узлом на груди, обнажив левое плечо с новой татуировкой в виде розочки с острыми шипами.
А, прошлась по коже иголка-иголочка! тут же запел Юрец. С тех пор осталась наколка-наколочка Ты это, наколи себе десять куполов. Десятку как-никак уже отмотала. А под ними буквы ИРА.
Чё это Ира? Я Алла!
И.Р.А. значит «Иду Резать Администрацию». Видал, Стас? Ради тебя ведь девка шкурку попортила.
Да пошёл ты!
Ладно, не кипишуй. Э, пацаны, а чё за беспредел? Где ваще Манька? Я-то думал, что опоздал, что впаяют мне сейчас за нарушение режима. А эта кобыла сама где-то шляется.
Та она на аборте, ответил Стас.
Да ладно!
В декрет ушла, повернулась к ним Кира.
Последние месяца два это была самая обсуждаемая тема в классе. «Я-то думал, она девка с башкой, заводил разговор Стас. Предохраняться умеет. А она залететь умудрилась.» И далее Стас знаток всех тонкостей процесса зачатия разбирал этап за этапом, где же что-то пошло не так.
Жалко, что не она будет нас выпускать, вздохнула Юля.
В натуре, подхватил Стас. Я бы подкатил к ней на выпускном.
Ой-ой-ой! Юля сразу же отвернулась к Ксюше, сидевшей через проход. Если бы и рискнул, она тебя бы отшила.
Не отшила! Помнишь, как она на меня зырила? Так и раздевала глазами. Только если она залетает, мне спиногрыз ни к чему.
Но девчонки его уже не слушали, а продолжали свой разговор:
Да, она такая классная. С ней было просто. Она нас понимала.
А кто теперь вместо неё-то?
Никто не знает. Сейчас на педсовете решают.
Вот бы не бабку какую-нибудь
Ага. Но вообще даже мыслей нет. У всех ведь уже есть классы
Вообще-то, на мой взгляд, Мария Алексеевна не такая уж и классная. То есть, она, конечно, нормальная. Есть у нас учителя гораздо вреднее. Девчонкам с ней хорошо с ними она держалась как с подружками. Она и пришла-то к нам сразу из института для нас почти ровесница. Потому она так боялась, что Стас с Юрцом в грош её ставить не будут. Пришлось ко всем ластиться, что и прокатило. Класс её любил, хоть особо и не слушался. Зато со мной ей можно особо не церемониться. На мне она отыгрывалась как могла как русский язык или лит-ра, так меня первым к доске. И если что не так, то отчитывала меня весь урок. С другими она так стеснялась.
Вот до неё у нас была Людмила Степановна вот ей на меня наплевать не было. После «тёмного настроения» и ряда других выходок я стал жёстко прогуливать идти на уроки в этот класс я себя заставить не мог. В конце четверти это вышло боком контрошку по биологии я завалил начисто, и Анатолич наш омерзительный биолог страшно тому обрадовался. Он меня тоже терпеть не может из своих убеждений, но об этом как-нибудь потом. Короче, мне грозила двойка в четверти и все связанные с ней кары. Родоки за меня, разумеется, не впряглись, и только Людмила Степановна пошла к Анатоличу и добилась того, что он дал мне переписать тест. Анатолич её почему-то побаивался. И Людмила Степановна даже не сильно меня за это гнобила. Она относилась к подобным вещам как к своему долгу. А потом она ушла на пенсию, и нам поставили Марию Алексеевну. От неё ничего подобного ожидать я не мог. Она постоянно выговаривала мне, что я создаю ей слишком много проблем. Хотя чего я ей делал? Я никогда не болтал про неё гадости, не показывал ей средний палец, когда она отвернётся, и даже не старался заглянуть ей под блузку, хоть носила она её так, что при желании можно всё разглядеть. Короче, не делал ничего, что делали другие парни. Я хотел только того, чтобы от меня все отвязались. Но гнобила она только меня. Так что я не особо жалел, что мы её больше не увидим. Пусть себе рожает.