Когда я пришел домой, я выпил вина и стал размышлять. Абхазское вино, как всегда, оказалось прекрасным, ободряющим, и размышлять мне было интересно. Именно так! Не горько, а интересно! Вино великая вещь! Подарок Матери Природы! Шопенгауэр писал о нем с уважением!
Ситуация, которую я наблюдал у магазина, вероятно охватила всю Москву. (Это фантазии, мои! Фантазии!) Возможны драки за помойки? Думаю, да! Будут погибшие? Может быть будут! Каждый почти день сообщения об убийствах! Недавно я прокатился по Москве, из края в край, и ужаснулся масштабам ее застройки! Народ обнищал предельно! Давно! И кто же купит эти квартиры? Какие люди? Из каких стран? С какими целями? Просто жить? Или не просто? У России столько врагов И что будет? А черт его знает! Только один он! Бизнесменов не привлекает копанье в подобных процессах! Их интересуют только личные финансовые успехи! Остальное им безразлично! Ба бах! Момент сложный! Нельзя же требовать от Глухого, чтобы он играл на скрипке! Природа беспощадна!
Что касается меня, то я намерен наслаждаться вином, которое из за болезни, редко могу себе позволить С удовольствием буду пить, и вспоминать, как я, маленький, бродил по нашему прекрасному, заросшему цветами, двору В нашем знаменитом доме, на Фрунзенской набережной Да! Набережная! Недолго ей оставаться в том виде, в котором она существует. Уверен, что скоро застроят и ее. То есть придадут современный вид. То есть искалечат. Я в этом убежден. Дом, в котором я раньше жил, был 9 этажный. А теперь он 16 этажный. Когда я это прочитал, мне стало плохо! Мне потребовался коньяк. И много коньяка! Слава Богу, бутылка его лежала в моем книжном шкафу! Внизу! Рядом с книжками Паустовского и Мериме!
Весёлые ребята. А. Староторжский
Год 2002. У меня было одно убогое, но приятное развлечение. Летом, в хороший день, я покупаю крохотную, стограммовую бутылочку коньяка и иду гулять по Москве. От Маяковки я иду до Тверского бульвара, дальше, до Никитских ворот, прохожу между церквями Вознесения и Фёдора Студита, выхожу на чудесную улицу Воровского, (теперь Поварскую) и в садике у дома, где я когда-то родился, медленно, с наслаждением выпиваю эту бутылочку. Только одну, больше мне нельзя. В избытке мне можно огурцы, помидоры, кабачки и лекарства.
Вот в один из таких летних дней я купил коньяк и отправился на прогулку. Бутылочку положил в нагрудный карман джинсовой рубашки. Она в нём скрылась почти целиком, только золотистая крышечка выглядывала, как мне казалось, совсем невинно.
У метро стояли двое милиционеров и проверяли документы. Я давно приметил эту пару. Один, сержант, высокий, худой и белобрысый, был похож на немца. Другой, капитан, был черноволосый, черноусый, черноглазый, с удивительно белыми зубами, с фуражкой на затылке, в хорошо выглаженной форме, холёный, ловкий, весёлый, был похож ну скажем, на молдаванина, или итальянца. Милицейские посты на этом месте стояли уже давно Они, как правило, интересовались кавказцами, а эти двое удивили меня тем, что, игнорируя кавказцев, вытаскивали из толпы почему-то, только неказистых пьяненьких мужичков, и с ходу, не дав им опомниться, залезали в их драные, истасканные сумки Заставляли прилюдно выворачивать карманы, то есть совершали над ними действия, моему рассудку совершенно непонятные. Как так! Взрослый мужчина, ну пусть пьяный, пусть плохо одетый, стоит у всех на виду с вывороченными карманами, из которых летят грязные носовые платки, какие-то бумажки, мелочь, пытается что-то понять, объяснить, а его равнодушно и ловко шмонают, как зека Удивительно!
Ну ладно, думал я, проходя мимо, время военное, сложное Наверное, это безобразие чем-то оправдано. Ведь я же не знаю зловещих тайн МВД Может быть тут что-то серьёзное То, что меня самого могут потрошить так же как этих мужичков, мне и в голову не приходило С какой это стати? Я, солидный, всегда трезвый мужчина пятидесяти лет, в хорошей одежде, в золотых очках, седой, с аккуратно подстриженными волосами, и ухоженной бородкой, член Союза писателей, член Союза театральных деятелей, и вдруг меня, как урку
Но это произошло. Когда я проходил мимо этой парочки, взгляд сержанта упал на золотистую крышку коньячной бутылки, и он, бросив руку к козырьку, угрожающе вежливо сказал:
Ваши документы!
Я в недоумении остановился. Что это?! Неужели из-за этой крохотной бутылки? Но почему?! Сколько раз я видел, как рядом с метро, на лавочках, мужики спокойно пили водку, спорили о чём-то, ругались и никто их не трогал! Милиционеры проходили мимо и только посмеивались, а тут Что вообще происходит? Я остановился в двух шагах от сержанта и предоставил ему возможность самому подойти ко мне Да, я ещё, кажется, пытался на него грозно посмотреть! Наивный! Что я о себе вообразил!
Но это произошло. Когда я проходил мимо этой парочки, взгляд сержанта упал на золотистую крышку коньячной бутылки, и он, бросив руку к козырьку, угрожающе вежливо сказал:
Ваши документы!
Я в недоумении остановился. Что это?! Неужели из-за этой крохотной бутылки? Но почему?! Сколько раз я видел, как рядом с метро, на лавочках, мужики спокойно пили водку, спорили о чём-то, ругались и никто их не трогал! Милиционеры проходили мимо и только посмеивались, а тут Что вообще происходит? Я остановился в двух шагах от сержанта и предоставил ему возможность самому подойти ко мне Да, я ещё, кажется, пытался на него грозно посмотреть! Наивный! Что я о себе вообразил!
Сержант жёстко усмехнулся, протянул ко мне свою длинную руку, крепко взял за локоть и как собаку подтащил к себе. Что такое?! Как он смел?! Дать ему в рожу?! Нет, нельзя, убьют
Ваши документы! повторил сержант. Капитан иронически поглядывал на меня. Он явно был «под мухой»
Я медленно вытащил из кармана членский билет Союза писателей, инвалидную книжку и протянул их сержанту. Капитан перехватил документы: писательский билет оставил себе, а инвалидную книжку отдал сержанту. Сержант быстро осмотрел неинтересный документ и, возвратив, спросил:
Что у вас в кармане? он указал на бутылочку.
Я сказал, что это коньяк.
Капитан, разглядывая писательское удостоверение, пробормотал:
Надо же, я думал бальзам какой-нибудь
И опять уставился в книжку. Сержант странно усмехнулся и спросил меня:
Куда вы идёте?
Я сказал, что иду гулять в центр. Сержант расцвёл садисткой улыбкой и вкрадчиво уточнил:
К Большому театру?
(Для неграмотных сообщаю: у Большого театра собираются и кадрятся весёлые и дружелюбные геи.)
Я потрясенно пробормотал что-то вроде, да бросьте вы, ребята
Милиционеры рассмеялись, и капитан спросил:
А какой у вас псевдоним?
(В удостоверении есть такой пункт псевдоним. Он был пустым.)
Я сказал, что у меня нет псевдонима. Капитан поднял вверх указательный палец и весело сказал:
У тебя будет псевдоним! Ты будешь Стриж!
И он вернул мне книжку. Сержант указал мне на мою бутылочку и сказал:
Спрячьте ваш коньяк. А то ещё подумают, что вы алкоголик. Всего хорошего!
И бросил ладонь к виску. Ошеломлённый, я спрятал коньяк в сумку, отошёл от них на несколько метров и оглянулся. Милиционеры деловито выворачивали карманы какому-то совершенно пьяному однорукому мужичку. Я зашёл в метро, сел в поезд и пытался понять, что со мной произошло. И вот что понял: эти милиционеры, эти весёлые ребята, которые вертели меня в руках как куклу, могли при желании, сделать со мной что угодно. Могли дать мне по очкам, могли потереть меня мордой об асфальт, могли и просто убить. И я уверен ничего бы им за это не было. Я понимаю: боевики, террористы Но зачем издеваться? Стало скучно и резвись как хочешь? Всё дозволено? Ужас унижения душил меня. Я чувствовал себя рабом и жить мне не хотелось.
Известный русский кинорежиссёр, с отчаяния, пытается прикрыть наше ничтожество боевым плащом Дмитрия Донского.
Да, это имя и множество других гениальных, великих имён России будут сиять в веках, а мы останемся тем, что мы есть, до той поры, пока не опомнимся.
12 июня 2002 года.
Только через два года я понял, что происходило тогда у метро Выхино. Понял, почему прекрасным летним днём, весёлые милиционеры обыскивали потрошили, пьяненьких мужичков, бомжеватого вида.
(Меня от весёлости, мужичков на полном серьёзе.)
По телевидению прошла информация, что поймана банда крупных милицейских чинов, полковников и генералов, занимавшихся грабежом, разбоем, вымогательством, насильственным крышеванием Будто бы даже заказными убийствами! В общем вещами, обычными для нашего времени.
Часть вырученных грабежом «средств», измерявшихся сотнями тысяч долларов, милиционеры-бандиты, передавали куда-то «наверх», чтобы иметь прикрытие. Что это за «верх», не уточнялось.
Чтобы убедить МВД в том, что они, эти бандиты, (полковники, генералы), ежесекундно стоят на страже интересов Родины они придумывали всякие хитрые профанации, с помощью которых имитировали серьёзность своей деятельности. В числе этих профанаций была и такая: кто-то из «весёлых ребят», подходил к бомжу, уже почти выпавшему из реальной жизни, и за сто рублей, просил посторожить сумку с «книгами», или с «продуктами». Бомж соглашался. И как только «весёлые ребята» отходили от него, к нему тут же подлетала машина с другими «весёлыми ребятами». Бомжа обыскивали, находили в сумке оружие, патроны, взрывчатку, наркотики и арестовывали. Вот вам, пожалуйста, «террорист»! Вот вам «наркокурьер»!