И что же должно было случиться дальше по твоей задумке?
Алия ключ. Ты сам говорил. Ее кровь должна раскрыть в Истинных способности Древних, трансформируя нас.
Довольно глупо было с твоей стороны поделиться такой силой со мной. Гвинн рассмеялся. А вдруг бы получилось, и сейчас бы ты ползал у меня в ногах, а я стоял во главе пищевой цепочки.
Ты прав, это было опасно, но я рискнул. Впрочем, держал палец на красной кнопке К сожалению или к счастью, ничего не произошло, эксперимент провален. То ли я ошибся в степени вашей привязанности друг к другу, то ли Алия не ключ, то ли ты не настолько полон крови Древних, чем кичился род твоей матери. Гвинн ничего не ответил, лишь тихо завибрировали камни, словно за стенами бушевал ураган. Эрл Годвин примиряюще поднял руки. Когда-то мы работали вместе, сын, когда-то ты помогал мне и даже направлял, одержимый идеей найти древнюю кровь и воссоздать ее, и это принесло плоды. Так почему бы нам снова не объединиться? Это ты подсказал мне путь. Подскажи снова.
В переводе это значит: «Я в тупике, мои ученые дегенераты, лаборатории не дают результата, твои записи так и не смогли расшифровать, а те, что смогли нам не помогли». Пожалуй, я откажусь. Я закончил с экспериментами в тот момент, когда убил Деотерию свою кровь. Это было сложно и навсегда отвратило меня от мысли продолжать опыты. А может быть, я вдруг понял, на что ты собираешься обречь человечество и какую роль себе уготовил в новом мире и на что обреку мир я, опередив тебя, кровь от твоей крови. Может быть, потому, что осознал, что методы, которые мы используем, чудовищны, особенно после того, что сделала Деотерия, и содрогаясь от того, что сотворил с ней я, чувствуя ее боль самой своей сущностью. Или я никогда не собирался помогать тебе, лишь водил кругами и подделывал данные, отвлекая от войн, что ты вел. Делая из тебя одержимого ерундой дурака и тем самым ослабляя. Так отдавая дань памяти моей матери.
Банальная месть? Было бы обидно, конечно, поверь я в это. Несмотря на твою неспособность посмотреть на ситуацию со стороны и понять, что наказать твою мать и ее род требовали обстоятельства, вряд ли ты тратил время на эксперименты ради мести. Точнее, так: твои эксперименты были из мести, вот только ты хотел не отвлечь меня, а сокрушить силой Древних. Но почему ты не закончил? Почему после Деотерии прекратил свои поиски? Или не прекратил?
Черная кровь, пошел Гвинн ва-банк и с удовлетворением увидел, как изменились зрачки эрла. Что это? Что ты подкинул Инквизиции и зачем?
Ты не терял времени даром после своего освобождения. Я так понимаю кто-то в цепочке, кто знал о крови, выжил. Видимо, Мартин все-таки сунул нос не в свои дела ты же приехал от него? Эрл обернулся к сыну. Тот сидел, спокойно рассматривая потолок и стены. Как же ты все-таки на нее похож
Гвинн еле заметно вздрогнул, но не повернулся.
Черная кровь, эрл!
Черная кровь, покорно повторил Годвин. Я не силен в магии крови и силы Истинных, но даже я догадался, что ты передал все, кроме заметок о Древних. Вот то, чего не хватало нам. Все, что мы есть, вся наша сила, все наши возможности это кровь. В общем, чтобы приблизиться к Древним тоже нужна кровь, ведь люди получают часть наших способностей благодаря ей.
Прелестно. Вы потратили на то, чтобы додуматься до этого, столько лет? Гвинн усмехнулся. Тебе и правда стоит разогнать своих лабораторных идиотов, подопытные крысы и те умнее. Однако древней крови нет, она исчезла вместе с Древними. То, что осталось в Истинных, это слабое мутировавшее подобие.
Да. Поэтому мы создали кровь сами. Годвин, казалось, ни капли не был оскорблен словами сына. Благодаря Алии и Деотерии, кровь которых хранила в себе следы как Древней крови, так и Истинной твоей, кстати. Все благодаря тебе.
Столько усилий, и никаких результатов, хмыкнул Гвинн. Давай я скажу тебе, где ошибка. Несколько поломанных генов не воссоздадут древней крови. Думаю, что твои исследователи тебе говорили. С ее помощью нельзя создать прекрасное и беспрекословно подчиняющееся воинство, не знающее сомнений и страданий. С ее помощью не получится найти в себе сил, которыми обладали Древние. Это изначально тупиковый путь. Гвинн пристально смотрел на Годвина. Так вот в чем дело. Вот зачем тебе нужен я. Не столько я, сколько Алия. Я должен убедить ее на окончательную трансформацию. Ты хочешь инициировать ее той баландой, что намешал? Гвинн в ужасе смотрел на отца. И все это в поисках того, что по сути мифы и легенды, каждая из которых противоречит предыдущей. Ты всерьез поверил в то, что написано людьми и Вечными через много столетий после катастрофы, о которой мы ничего не знаем? После темных времен, которые стерли само воспоминание о ней. Даже если бы у тебя была древняя кровь, инициация ею свела бы с ума любого из нас. Потому что невозможна трансформация без объекта, без Инициатора!
Меж тем Алия выжила. Гвинн резко развернулся к отцу. Тот спокойно посмотрел ему в глаза. Ты ведь наверняка предполагал, что это древняя кровь блокировала связь с тобой. Алия стала сильнее, выносливее, она обрела способности, которые недоступны Вечным. И это было предсказуемо в ней течет кровь Деотерии, а инициировал ее ты, потомок Ллуга, насмешливо проговорил Годвин, помолчал и, помрачнев, продолжил: К сожалению, инициируемые ее кровью люди умирали, а Вечные и Истинные, приняв ее кровь, лишь быстрее восстанавливались и становились чуть сильнее. На время. Мы даже провели опыт по попытке повторной инициации Вечного ее кровью. Гвинн вздрогнул, представив себе последствия.
И сколько же ей пришлось приходить в себя после этого?..
Пару месяцев, мы подтерли ей память, погрузили в «аквариум», а потом продолжили. Вечный, к сожалению, умер.
Скорее всего, мучительно? Гвинн не стал дожидаться кивка. И чью же кровь ты ей влил?
Кто знает. Мы даже не были уверены до конца, что это кровь. Мы нашли ее, черную и смоляную, в коллекции одного из ценителей Древнего Египта, чьи предки разворовывали пирамиды.
Гвинн уткнулся лицом в руки.
Вы идиоты.
Скажи мне почему, не демонстрируя недовольства, проговорил Годвин.
Я скажу, потому что, надеюсь, что это заставит тебя отказаться от твоих планов. Это кровь не ее Древнего. Чужая кровь могла взорвать каждую из ее клеток, вывернуть наизнанку. И за то, что она выжила, стоит благодарить, видимо, Деотерию и ее опыты. Через много столетий ее потомок выдержал, но это не значит, что выживут другие Гвинн помолчал. И ты об этом знаешь, потому что видел, как они не выживают. Он выделил слово «как» и помолчал.
В твоих силах пройти этот путь к победе или поражению со мной и заодно защитить ее, если уж она так ценна для тебя. Подумай об этом. Я дам тебе время.
То есть ты не откажешься от задуманного?
Нет!
Эрл пошел к выходу.
Инквизиция. Я понял, почему ты отдал им контейнеры, отец. Годвин остановился. Они думают, что у них древняя кровь, но ты им отдал ту смесь, что создал из крови Алии? Поэтому у упырей тот же поломанный ген, что и у нее. Ты не мог не понимать, что они наплодят упырей и выпустят их в мир, подкидывая опасную игрушку Инквизиции, которую те с радостью схватили. Война меняет мир. Война создает героев в их блеске и славе. Война уничтожает слабых. Война меняет политическую расстановку сил. Война отвлекает всех от того, что ты делаешь на самом деле.
Займи правильную сторону, пока не поздно, сын.
Да, отец. Кажется, мне наконец придется сделать выбор.
Смотри только не перехитри сам себя, трикстер[2], и надеюсь, не надо объяснять, что твоя Алия станет самым желанным подопытным объектом во всех лабораториях мира, если хоть что-то из этого разговора всплывет. Эрл вышел. Гвинн остался сидеть, в задумчивости глядя на старые стены.
Гвинн стоял на пепелище, его глаза болели от света, дыма и копоти. Крепостные стены обвалились, и донжон чернел на фоне неба, создавая иллюзию, будто кто-то там в дыму простер в мольбе руки вверх. Гвинну казалось, что он заходится криком и это должно быть слышно. Но то было лишь внутри него. В мире все дышало тишиной и спокойствием. О произошедшем напоминало лишь теплое, чуть пованивающее пепелище.
Гвинн видел, как его мать сражалась, возглавив последних из преданных ей Истинных и Вечных, и как она сгорела на солнце, прикованная к стене своего же замка. Она обернулась туда, где под защитой оставшейся крыши стоял ее сын, которого крепко держал за плечо эрл Годвин. Мать улыбнулась ему почерневшими губами и спела несколько строк колыбельной, которую он любил в детстве. Это было так давно до того, как эрл Годвин вырвал его из рук матери, доставил в свой замок и приказал выбить, по его выражению, всю дурь, что жена внушала сыну и тем ухудшила и так с рождения испорченное. Так и сказал испуганному плачущему ребенку и слугам, держащим его. Из него выбили, и не раз. И он научился больше не плакать, даже оставшись один, не позволял себе этого. Он отлично запомнил науку о стойкости, как называл ее эрл. Сломанные кости долго срастаются у юных Истинных, которые еще не пробовали вкуса человеческой крови.
Гвинн подумал, что сейчас уж точно заплачет, но глаза были сухими. Он сжал губы и даже не дрогнул, когда ветер подхватил пепел все, что осталось от матери.