Билет до Нью-Йорка в 1-м классе стоил 170 рублей, во 2-м 135 рублей, в эмигрантском 85 рублей. За ребёнка от одного года до 12 лет плата составляла 42 рубля, за грудного ребёнка 5 рублей. Пароходы выходили из порта каждые 11 дней [13].
Тем не менее на долю немецкого общества «Гамбургско-Американская линия» (англ. Hamburg-Amerika Line) вплоть до Первой мировой войны приходилась перевозка около 75% всех переселенцев из Российской империи. И если цена билета в 3-м классе в 1912 году, например на «Титаник», была сопоставима с таковой на российские суда 35 $ (70 рублей), то неоспоримым преимуществом являлась упрощённая процедура оформления визы непосредственно на границе в пропускных пунктах германских пароходчиков всего за 3 рубля вместо заграничного паспорта, который люди могли получить в российских портах или через агентов контор стоимостью от 25 рублей, и связанных с его подготовкой хлопот [14]. Необходимо отметить, что отец Анны Антон Антонович Бурак в 1909 году воспользовался вышеописанным «коридором» на российско-германской границе для того, чтобы уплыть на заработки в Соединённые Штаты из немецкого порта.
О положении эмигрантов, планировавших отправиться из Либавы в Америку, можно получить информацию из рапорта начальника III отделения Департамента общих дел МВД А. С. Путилова о его инспекционной поездке в 1911 году по Северо-Западному краю: «По прибытии в Либаву эмигранты встречаются на вокзале со служащими разных пароходных контор, которые дают эмигрантам разъяснения и отправляют их на квартиры Эмигранты страшно суетятся и спешат беспорядочно выбрасывать из вагонов вещи, создают большой шум и беспорядок. Эмигрантские квартиры представляют собой особняки и состоят из небольших комнат, в которых находятся по 58 кроватей. Кровати деревянные и довольно узкие; тюфяки наполнены соломой и покрыты не всегда чистыми простынями. Здания устроены по коридорной системе, то есть двери всех комнат выходят в общий коридор. Об удобствах, конечно, говорить не приходится. Вообще квартиры содержатся довольно грязно. В видах экономии хозяева квартир сгоняют всю массу эмигрантов в одну-две комнаты, очень часто больше установленного администрацией комплекта, остальные же держат свободными. Ввиду этого в комнатах стоит тяжёлый и спёртый воздух, а люди часто заболевают» [15].
Обычная плата за проживание в этих частных эмигрантских квартирах составляла 25 копеек в сутки с взрослого эмигранта и половина этой платы с детей, которых помещали по двое на одну кровать. В Либаве имелась дешёвая столовая при еврейском обществе пособия бедным, и здесь эмигранты могли получить обед из двух блюд за 12 копеек [16].
Кроме РВАО, поддерживавшего прямое сообщение с Нью-Йорком, действовали и другие конторы: «Карлсберг-Спиро», «Русское Северо-Западное пароходство» (представительства в Минске и Вильно), отправлявшие эмигрантов несколько раз в неделю в Англию на небольших товаро-пассажирских пароходах, откуда их доставляли к месту назначения [17].
Исходя из списков иностранцев корабля «Балтик», внесённых сотрудниками миграционной службы, общим числом 2 230 человек, прибывших в США 22 августа, Анна Бурак значится под личным номером пассажира 100510040141 на странице 147 в строке 21. Читаем: «Бурак Анна, 18 лет, не замужем, род занятий домохозяйка, умеет читать и писать, страна рождения, проживания и национальность Российская империя». Необходимо подчеркнуть, что большинство пассажиров выходцев из Российской империи, будь то белорусы, литовцы, украинцы или русские, вписывались в соответствующую графу манифеста в основном как «русские» [18]. В следующем поле «последнее место проживания» помечена д. Подороск, а точнее, в документе по ошибке было написано Подроста (Podrosta). Поскольку людей было очень много, то списки заполнялись максимально быстро и на слух. В 11-й графе «имя и полный адрес ближайшего родственника или друга в стране, откуда иностранец прибывает» значится: мать Александра Бурак, д. Подороск (Подроста). Конечный пункт пребывания указан в документе как штат Массачусетс, г. Бостон, что относительно недалеко от Нью-Йорка. Кроме того, отражено, что у анкетируемого имеется билет до конечного пункта назначения. Согласно спискам пассажиров, переправа до США была оплачена самой Анной. Причём при записи о владении деньгами в момент прибытия в Соединённые Штаты было показано сначала 10 долларов, а затем зачёркнуто и помечено: «ничего». Переселенцы, как правило, активно поддерживали материально своих родственников, оставшихся на родине. Возможно, отец чуть ранее специально прислал дочери денежные средства на путешествие, остатки которых уже на острове были полностью потрачены [19]. По данным за 19101914 годы лишь 5,3% выходцев из России привезли с собой более 50 $ [20]. В графе 18 «к какому родственнику или другу собираетесь присоединиться, его точный адрес» Анна указала отца Антона Бурака, проживавшего на тот момент в штате Массачусетс, в г. Бостон, на 92 Salem st. (ул. Сейлем). Скорее всего, Антон Антонович снимал в этом доме 1899 года постройки комнату, как и многие приезжие в то время. Интересно то, что сегодня в этом доме до сих пор сдаются квартиры в аренду. Дальше лист содержал такие вопросы: являетесь вы многоженцем (полигам), анархистом, состоите ли в партиях, политических движениях и так далее. Напротив имени Анны Бурак в этих местах проставлено «нет». Состояние своего здоровья умственного и физического Анна оценила как хорошее, деформаций, уродств, врождённых пороков «не имеется». Рост Анны составил 5 футов 6 дюймов, или 1 метр 68 сантиметров. Присутствует и краткое описание словесного портрета: волосы тёмные, глаза карие, знаки идентификации отсутствуют.
Анна была ещё задержана на пять дней в пункте пребывания из-за отсутствия денег. В записях о задержанных иностранцах 159 от 23 августа 1914 года, в строке под 10 можно прочитать: «Бурак Анна, причина задержания отсутствие денег; расположение местожительство отца Антона (Antoni); выписана миграционным инспектором 28.08.1914 года в 10 часов утра. Количество завтраков, обедов и ужинов всех по 5». Возможно, задержание случилось ещё и из-за отсутствия «встречающей стороны». Как только сотрудники острова убедились, что за пассажиркой (Анной) приехал поручитель (отец), сразу же отпустили их на «большую землю».
Надо сказать, что Анна на борту корабля была единственной представительницей не только своей деревни, но и, пожалуй, Волковысского уезда. Всего подданных Российской империи на корабле значилось 19 человек [21].
Лайнер «Балтик» ходил из Ливерпуля примерно раз в месяц. До рассматриваемой даты корабль отплыл 16 (прибыл 25) июля 1914 года, ещё до этого 18 (28) июня, а следующий после рассматриваемой даты 10 (19) сентября 1914 года. В разгар войны рейсы не были остановлены, однако количество человек на них в среднем было 500 (при общей вместимости корабля 2 875 человек) [22].
В первой четверти XX в. существовало две основные причины, определявшие расселение российской иммиграции в Северной Америке: спрос на тяжёлые работы на фабриках и горнодобыче и размещение других групп русских. Исследователи отмечают, что данные группы иммигрантов практически не перемещались относительно мест своего изначального поселения, а если некоторые и переезжали, то 85% из них не меняли место жительства более одного раза. Большая часть выходцев из России проживала в крупных городах, где возможность трудоустройства была выше [23].
В основном русскоязычное население Америки было сосредоточено на северо-востоке страны (штаты Нью-Йорк, Пенсильвания, Массачусетс), на западе вокруг Великих озер и в Калифорнии [24]. Согласно данным переписей 1910, 1920, 1930 и 1940 годов, Антон и Анна Бурак как раз проживали попеременно в Нью-Джерси, Бостоне, Нью-Йорке, пока перед войной вместе с мужем Георгом Мелкояном (примечание: фамилия записывается как Melkonian, поэтому в тексте встречаются 2 варианта перевода Мелкоян и Мелконян) и детьми окончательно не осели ещё севернее в штате Нью-Гэмпшир.
Жилищные условия первых русских переселенцев, попавших в США в конце XIX начале XX века, оказались весьма тяжёлыми. В отличие от российских фабрик и заводов той поры, при американских не было казарм-общежитий, и жильё иммигрантам приходилось снимать самим. Русские в большинстве своём расселялись на первых порах в трущобных кварталах, а в условиях этнической и расовой разобщённости, наряду с языковым барьером, ещё и поближе к соотечественникам или хотя бы к другим славянским группам [25].
Долгое время выходцы из империи стремились сохранить социально-политическую самобытность и избежать принятия американского гражданства. После некоторого периода изоляции многих славянских диаспор здравый смысл восторжествовал экономические и политические выгоды гражданства подтолкнули большинство переступить понятия преданности и любви к покинутой родине.
В целом процесс социально-экономической адаптации российских эмигрантов в странах Северной Америки проходил по-разному. С одной стороны, части выходцев из России удалось найти в Америке работу, связанную с их профессиональной деятельностью, в соответствии с полученными навыками. Однако некоторым эмигрантам для обеспечения достойного существования пришлось вынужденно сменить специальность и призвание [26].
Ещё до революции православная вера в странах Северной Америки являлась важным фактором национальной самоидентификации российской диаспоры. Несмотря на смешанные браки с протестантами и католиками, в США, Канаде и Мексике многие выходцы из России продолжали осознавать себя русскими и православными, хотя часть из них уже утратила знание русского языка и многие традиции предков [27].
В своём письме за 18 марта 1970 года Анна Антоновна напоминает Антону, что на текущей неделе будет православный праздник «Святое Вербное Воскресенье», а также поздравляет со «Светлым Христовым Воскресеньем», исходя из чего можно предположить, что по прошествии многих лет она так и осталась в православной вере. В то же время её дети впоследствии приняли протестантизм (баптизм).