Оставь со мной тех дочерей, что готовы сегодня отдать последний свой долг Великой и клану. А другие дочери Порывистой и Страстной пусть уйдут домой. Меньшей кровью мы сможем исполнить волю Великой и пусть же воспоют храбрость тех, кто доверит мне вести себя в последний бой!
Слова брошены. Аэль смотрела в глаза подруги и не могла сказать ни слова. Этот вызов и боль, что волком грызла нутро. Душа болела и у Аэль. Царица сама покрылась сединами и ожидала злого рока, когда богиня приберет к рукам. Могла ли царица оказаться столь жестокой к своей подруге, чтобы заставить ее жить после потери любимой женщины? Ради их гута, что растет в дали от боев? Чтобы он видел свою хал, потерявшую жизни ход?
Ветер трепал волосы обоих и в молчании построились те, кто был готов. Отдать свою жизнь за клан сегодня. Кто сединный ветеран, что потерял слишком много на своем веку, кто помоложе, но уже с уродством от войны, кто просто утратил свет внутри. Желваки заиграли и скулы обозначились острее у царицы. Аэль не желала такой ценой уходить, но можно ли было обрекать других на смерть? Ноэль все равно кинется под клинок и лишит себя жизни.
Взгляд царицы скользнул на других. Тех молодых воительниц, что вымотались, но были готовы исполнить приказ царицы, даже если им скажут сегодня умереть. На тех, кого ждала семья, на тех, кто видел в жизни смысл и желал пережить эти битвы. Может и от боя к бою, но они поведут за собой других, когда не станет и Аэль. Царица зажмурилась на миг.
Аэль!
Крикнула Скрытый Клинок и сделала еще один шаг вперед, хотя тот отозвался гримасой боли на чертах подруги. И Аэль, распахнув глаза, видела мольбу в глазах напротив, как и ее боль.
Быть тому. Возьми тех, кто готов стоять до последнего. Можешь взять часть лошадей. Остальные
Аэль обвела взглядом площадь. Скулы свело и красивые черты перекосило болью, что кривила и кручинила нутро.
Во славу Великих! Да не позволит Яростная быть вам неотомщенными! Мы будем помнить вас, сестры. Открывая дорогу молодым, мы проливаем кровь. Во славу Яростной, во славу Ретивой. Да не будут враги прощены. Рефаль!
Царица обратила взгляд к хар своей женщины, двинувшись к стенам крепости. Видно так, в движении, баргустка собиралась передать свою волю старейшей из дурфов, той, кто нынче мог заменить руку клана при отступлении. Ноэль стукнула кулаком по груди вновь и склонилась, отдавая в последний раз благодарность и честь своей царице.
Рефаль, вы сможете ведь заставить бесов воспринимать друг друга, как врагов?
Уточнила Аэль, бросив на царицу беглый взгляд. Сейчас в нем не было ничего хорошего. Пелена застилала голубые дали, словно туман. Тронутые одной потерей, они вновь впитали свежую утрату и, если по льду могут пойти трещинки, то эти дали оставались цепкими. Цель. Именно ей держалась царица сейчас, напоминая себе, что уберечь клан сможет, только результатом нескольких мер в совокупности. Потери будут, были всегда и сейчас для будущего приходилось снова платить кровью, но пусть же ее не забудут в будущих поколениях.
Мы отступим, как вы и сами слышали, но прежде, я прошу сделать так, чтобы ведьмы ударили по врагу максимально магией и затем отступали с войсками. Пусть поведет отступление Нарья, а мы с вами заберем еще часть врагов.
Баргустка смолкла на мгновение. Ноги довели царицу до зубьев, из-за которых открывался вид на линию горизонта, которую разгрызла черная пелена орды бесов.
Я не брошу своих дочерей без шансов, поэтому вложу все силы в эту атаку прежде, чем повести отступление в земли клана. Если вы не согласны, то можете отказаться и повести отступление.
Рефаль наблюдала за дочерью Великих не без боли, но в том же взгляде отражалась благодарность и уважение к принятому решению. Будь женщина на сотню лет моложе, она бы ещё поспорила, заставила бы дхаргу опомниться и силой бы отправила туда, домой.
В начале своего пути царицы она сражалась за каждую жизнь, за каждую крылатую, которой касалась не милосердная участь войны, но годы принесли с собой и горькое понимание истины все не выживут. Все не будут счастливы, но они могут быть отомщены. И сейчас в устах юной царицы прозвучали слова, что эхом отдались в груди каждой. Рефаль чувствовала, как крылатые реагируют на свою новую царицу, видела, как та воодушевляет, сама готовая пасть.
За кого ты меня принимаешь, царица? За моими крыльями прошло не одно сражение, но ни в одном я не оставляла своих без возможности спастись. Я иду с тобой, дочь Великих.
В словах Рефаль сталью отзывалась решимость, горящая в сердцах воительниц и ведьм. Взгляд её обратился к крылатым, которые только и ждали приказа.
Вы слышали свою царицу, дурфы? Сегодня ни одна не умрет напрасно! Так воспойте же Великих, свершите Их волю на земле и очистите от бесов, что грызут её!
Женщина вновь обратилась к Аэль, опустившись рядом с ней и хлопнув ту по плечу, продолжила свою речь.
С нами будут Девы, если уж совсем плохо будет, иди вперёд. Твоя ноша велика, я же только дозволила её утяжелить. Всех нас кто-то ждет, вопрос только в том, сколько их, тех самых ждущих.
Рефаль обошла ещё раз взглядом воительниц, задержавшись на Первой Скрытых Клинков.
Дурфы проведут атаку. Я не смогу охватить всё полчище надвигающихся бесов, но с нами Великие. Ретивая подхватит туман и разнесет его, мы посеем смуту среди них до того, как они настигнут крепости.
Глава 32. Последний бой вместе
Женщина, в чьих волосах поселились шапки хвои северных лесов, в глазах бескрайние степи клана воздуха, с вольным нравом дочерей Ретивой. Стойкая и опасная, как дикая саблезубая кошка. Даже с увечьем, Ноэль держалась достойно. Глава Скрытых Клинков устроилась в седле ретивого тонконогого коня клана Воздуха, что позволял хорошо маневрировать между врагами. А в руках у нее разместилось два копья. Щит дочь Великих брать не стала терять уже почти нечего. Два архона, как два увесистных кинжала, закрывали бока женщины. Ее собственный и архон любимой. Именно к ней дочь воздуха собиралась в бой с улыбкой. Скоро встретятся.
Аэль с трудом отвела взгляд от своей подруги. Светлая радость смешалась с тягучей болью, что грызла нутро. Нет, скорбеть о тех, кто уходит к любимым не стоило, но теперь только ветер обнимал плечи баргустки. Тот же ветер крепчал внутри. Крутил разлом, вихрился до шторма. Вверх подбросило яркие рыжие пряди, которых уже стало меньше, чем серебра в копне волн волос царицы. Миг и прозрачный вихрь крыльев открылся.
Веди их достойно, Ноэль Скрытый Клинок!
Крикнула Аэль подруге прежде, чем рывок сорвал с места воительницу. Клинки скрестились впереди, готовые к атаке, тогда как метеором царица унеслась вперед. Цокот копыт тех немногих, кто был на конях, застучал в спину царице. Впереди шумела орда. Миг и стрелы посыпались градом. Аэль резко взяла вверх и скрылась в мареве облак. Вспышка окрасила облако в багрянец, а в другой момент в черноте, словно лава разлилась. Смешались вопли, когда царица опасным цветком рухнула на землю и пламя Яростной разлила по лику земли. Ускоряя себя крыльями ветра, Порывистая оказалась около живых врагов и закрутилась смерчем, резко обратив ветряные крылья огненными, взрывая потоки возле себя.
Лошадей быстро увели в маневр, не позволив шквалу стрел стать опасным. Даже тем, которые были близки к воительницам. Аэль взяла на себя удар и воительницы вбились в ряды бесов, что потеряли строй. Мощными ударами крушила в обе стороны Ноэль, сбивая хребты жестким копьем, пронзая острием лезвия. Сединные дочери Воздуха рубили головы клинками, прорываясь между врагами. Малая диверсия, что отвлекла внимание от тех, кто покидал крепость на лошадях, с остатками провианта и снаряги, что еще пригодится живым.
«В молитве своей прошу тебя, не оставь, Великая, дочерей своих, сохрани их жизни тем, кто ждет их», с тяжелым вздохом пронеслось в голове женщины, когда крылья за спиной вновь раскрылись, унося хар царицы в объятия Небесной. Гулким эхом в ушах отдавалось биение каждого сердца. Приказа ждали крылатые, его же ждали и баргустки, а беда надвигалась с невиданной скоростью.
Взмах черных крыльев обозначил начало и дурфы ринулись в бой с тем, что имели. Тем оказались удары из занавеса молний, что оповестили о первой атаке яркими вспышками и оглушающими раскатами. Земля под лапами тварей из пучин отчаяния загорелась пламенем, возвышающимся теперь и над вековыми деревьями. Рев стоял и слышен был далеко от места столкновения. Второй удар оказался слабее и обозначился не раскатами грома и изломанной сетью молнии, а огненными шарами, последний из которых упал на бесов вместе с Порывистой.