Она инстинктивно вытащила мобильник, набрала Марию Тоб и пожалела об этом в ту же секунду, когда та ответила. Ребекка была не в том состоянии, чтобы звонить подруге. А вымещать недовольство на ком-то, кто не имеет к нему ни малейшего отношения, последнее дело.
Мартинссон! воскликнула Мария Тоб. Я уж думала, ты меня забыла. Когда мы с тобой перезванивались в последний раз?
Ребекка неожиданно для себя рассмеялась:
Вчера, ответила она. И позавчера тоже. И это я всегда звоню тебе первая и отвлекаю от важных дел.
У меня, похоже, совсем память отшибло, пожаловалась Мария Тоб. Чувствую себя всеми оставленной Как вообще жизнь?
Ребекка из последних сил сопротивлялась желанию поплакаться ей в жилетку. Мария, конечно, выслушает. И скажет, что Анна-Мария не права. А фон Пост вообще ноль, как и вся их семья. Кому-кому, а уж Марии Тоб это известно. И она может подтвердить, что для Кируны Ребекка просто суперквалифицированный специалист. Уму непостижимо, что она вообще возится с налоговыми делами в какой-то заштатной прокуратуре.
При этом в голосе Марии слишком отчетливо слышалось бы, что она не отрывает глаз от монитора. Утешает Ребекку, продолжая при этом работать. А потом на середине фразы Мария вдруг вспомнила бы, что ей пора убегать на встречу или сейчас самое время ответить на сотню-другую писем с красными флажками. В общем, она обязательно перезвонит, но позже.
И Ребекка снова осталась бы одна, с гнетущим чувством отверженности и стыда за несдержанность, навязчивость и несамостоятельность. Раньше Мария непременно добавила бы еще, что Ребекке давно пора возвращаться в Стокгольм, в адвокатское бюро. Но с некоторые пор она перестала поднимать эту тему. Как видно, в «Мейер и Дитцингер» для Ребекки больше не было места. Это поезд ушел для нее навсегда.
«Ну-ка не раскисать», подбодрила себя Ребекка и попыталась вложить в голос всю непринужденность, какую только могла найти в себе на тот момент.
Дела своим чередом, ответила она на вопрос Марии. Администрация Курраваары приобрела новый дефибриллятор, и теперь им предстоит обсудить, где его разместить. И еще они озабочены строительством новой ратуши.
Это же безумие, подхватила Мария. Они хотят переместить весь город, подумать только! Но тема настолько интересная, что нам с тобой стоит как-нибудь ее обсудить.
Нет, мрачно выдохнула Ребекка. На самом деле все это очень тоскливо.
Еще бы. Новую Кируну планируется построить на старом болоте. Зимой там в среднем на десять градусов холоднее, чем на Хаукиваара, где город стоит сейчас.
А знаешь, перебила Мария, я хотела тебе звонить, честное слово. В середине мая собираемся в Риксгренсен с коллегами. Там в это время еще много снега. Думаю, прибудем уже в четверг. И первую ночь проведем в Кируне, дикарями. Тебя в Курравааре тоже можем навестить. Разве это не здорово? И тебе совсем ничего не придется готовить. Всё привезем с собой и еду, и спиртное. Только баню затопи.
Ребекка почувствовала себя в ловушке. Ей очень нравилась Мария Тоб, но коллеги с Юрхольмена
Хорошо, а что за коллеги? спросила Ребекка со смехом в голосе. Надеюсь, не из тех, кто озабочен детоксикацией организма и выведением шлаков?
Нет-нет, они не такие, заверила Мария. Все очень милые, ты обязательно их полюбишь.
Очень милые? переспросила Ребекка. Звучит подозрительно. Это не они постят в «Инстаграме» картинки «Не позволяй друзьям пропускать йогу»?
Нет, решительно выдохнула Мария Тоб. Уверяю тебя, это серьезные, в меру упитанные юристы и экономисты, и никаких тренажерных залов. На йогу у них тоже нет времени.
То есть они едят и красное мясо тоже? продолжала допытываться Ребекка. А как насчет углеводов? Не из тех, кто считает, что дать ребенку немного белого сахара равносильно введению дозы героина?
Нет же! Мария рассмеялась. Мы едим всё, включая рафинированный сахар.
А, ну тогда добро пожаловать, облегченно выдохнула Ребекка. Приезжайте, парьтесь в бане. Это действительно будет здорово. Я угощу вас пивом и еще чем-нибудь не слишком полезным. Но тем, кто предпочитает пророщенную пшеницу, придется захватить ее с собой Все, Мария, поспешила добавить Ребекка. Теперь прощаемся. Я перезвоню.
Пока-пока, проворковала Мария Тоб.
Теперь Ребекка точно не могла обвинить себя в том, что добивается чьего-то внимания. Она завершила разговор первой и осталась собой довольна. «Во всяком случае, я не ныла, сказала она себе. И это я завершила разговор первой. Но как меня угораздило пригласить компанию из высшего общества в Курраваару?»
Пока-пока, проворковала Мария Тоб.
Теперь Ребекка точно не могла обвинить себя в том, что добивается чьего-то внимания. Она завершила разговор первой и осталась собой довольна. «Во всяком случае, я не ныла, сказала она себе. И это я завершила разговор первой. Но как меня угораздило пригласить компанию из высшего общества в Курраваару?»
В этот момент внизу на парковке залаяла собака. Ребекка выглянула в окно. Щенок Снуррис, совсем маленький, в клетке в багажнике ее машины. Крышка багажника открыта. Погода идеальная, не слишком холодно, но и не жарко. Полицейские останавливаются, толпятся возле клетки, улыбаются. Куда веселее, чем сидеть под столом хозяйки.
Но вот Снуррис поднялся на задние лапы и залаял. На парковку сворачивал внедорожник Кристера Эрикссона. Не так часто Кристера видели в отделении. Единственный кинолог на весь Норрботтен, он все время пропадал на каком-нибудь задании. Щенок заметался в клетке. Кристер брал его с собой на тренировки, когда они с Ребеккой жили вместе.
Снуррис любил Кристера и был безотчетно ему предан. Ребекка видела, как Кристер вышел из машины и приласкал малыша сквозь прутья. А потом поднял глаза к ее окну. Ребекка помахала ему. Он чуть заметно кивнул и опустил глаза. Из машины вышла его девушка. Как ни тянуло Ребекку отойти от окна, она осталась.
Марит Тёрме предпочитала спортивный стиль, но на свой манер. Анорак модель семидесятых годов прошлого века, выцветший оттенок красного. Брюки из оленьей кожи ручной выделки. Светлые волосы высоко забраны в «хвост». Улыбчивая. И симпатичная. У полицейских вошло в привычку обсуждать ее костюмы, с тех пор как Марит стала встречаться с Кристером. Ребекка и сама не прочь принарядиться, но это
Когда-то Марит Тёрме взяла золото в чемпионате по биатлону среди юниоров. К тому же заядлая альпинистка. Уже первый совместный отпуск они с Кристером провели в горах.
«Все правильно, подумала Ребекка. Конечно, они скоро поженятся. Кристер заслуживает кого-то вроде нее».
Но тут Марит подняла голову, широко улыбнулась и помахала рукой:
Эй, Ребекка!
Ребекка растянула губы так, что они заболели, и помахала в ответ. Проследила, как они с Кристером вошли в подъезд. «Прекрати, сказала себе. Не будь дурой».
Тут зазвонил телефон. Это был судмедэксперт Ларс Похьянен.
Добрый день, Мартинссон, прохрипел он. Я слышал, тебе сейчас не сладко?
Кто тебе это сказал?
Похьянен несколько раз вздохнул и выдохнул с ужасным свистом, прежде чем ответить:
Ходят такие слухи. Будто фон Пост завалил тебя бумагами и ты обливаешься слезами Но мне есть чем тебя утешить. Я имею в виду новый труп. Если тебе это все еще интересно, конечно.
Это который из морозилки? Рантакюрё что-то такое говорил Да, Похьянен, ты знаешь, чем утешить девушку.
Зловещий хрип в трубке означал смех Похьянена.
Тогда давай ко мне.
Да, но разве не фон Пост
Именно он, сердито перебил ее Похьянен. Я направлю ему протокол, когда закончу. А тебя жду прямо сейчас. Давай, Мартинссон, пока я не передумал.
Ребекка согласилась с Похьяненом, что на сегодня бумаг с нее довольно, и упаковала ноутбук. И все время думала о Кристере. Он все-таки поднял глаза к ее окну, что бы это значило?
Продолжались изматывающие метания между хоть чем-то и ничем.
Марит Тёрме здоровалась с коллегами Кристера в отделении полиции.
Кристер заехал занести рапорт, потом они с Марит собирались в лес. Но он успел обсудить тренировки с Карзаном и спросил Магдалену, как поживает ее лошадь. Фред Ульссон заслуживал большего внимания. Ребекка знала, что он забил весь гараж серверами и даже где-то раздобыл биткоины. Можно спросить, конечно. Но понять, что он ответит, ни малейшего шанса. Сейчас Фред с «новенькими» собирается патрулировать улицы. И как только Ребекка умудряется все время мозолить глаза Марит? Словно завернувшаяся ресница. Кристеру так и не представилось случая поздороваться с ней как следует. Выражение его лица напомнило Ребекке щенка, которого полицейские ласкали сквозь прутья клетки. Жалостливое, печальное, оно вдруг начинало сиять, как начищенная монета, стоило только Кристеру встретиться глазами с Марит.
В комнате отдыха они наткнулись на Анну-Марию. Марит спросила, как дети, и Мелла представила ей обстоятельный отчет о последних распродажах в «Блокете».
Ну почему Кристер не может так просто отпустить Ребекку? Конечно, у него есть все основания на нее злиться, но миновало два года, какие могут быть между ними счеты? У него теперь Марит. У Ребекки имелась возможность выбора и ни малейшего повода для ревности. Поэтому это чувство, будто она хочет освободить его из собачьей клетки, было для нее чем-то новым и труднопостижимым.