Ну хорошо
Усач взял из выключенного холодильника бутылку минералки.
Сыграем?
Он бросил бутылку монаху. Тот в последнюю секунду поднял глаза и даже не попробовал увернуться. Бутылка отскочила от его тощей груди, шмякнулась об стол и упала на пол.
Это шутка такая? поморщился отец Ануфрий и потёр ушиб.
Теперь Тым, рявкнул Логарифм и резко бросил следующую бутылку.
Реакция у Тымнэваката была получше, но и он не поймал «кеглю». Смешно замахал руками, будто учился жонглировать, уронил минералку себе на ногу, поморщился.
Вы с ума сошли? Кира выпучила глаза.
Учёный не ответил, хитрым броском из-за спины бросил бутылку с лимонадом и ей.
Кира просто отошла в сторону.
В эту секунду в зал вошёл Роман Вешников, держа чашечку дымящегося кофе одной рукой и блюдечко другой.
Ещё один игрок! воскликнул Логарифм и швырнул в него банкой с холодным чаем последним, что оставалось в выключенном холодильнике.
Жестянка описала дугу, врезалась в круглый животик сомнолога, отпружинила и закатилась под сиденье. Ни капли кофе из чашки в его руках не пролилось.
Развлекаетесь? отозвался он, равнодушно глядя вслед исчезнувшей банке и делая глоток кофе.
Проводим эксперимент, ответил Ибрагим Беркутов. Никто из вас четверых не поймал летящий предмет. Трое даже не попытались этого сделать. Ухудшение реакции первый признак утомления. Это значит, чудодейственный фактор икс действует и на нас, одиночек, которые ещё бодрствуют.
Я ничего такого не заметила, проворчала Кира. Когда в тебя швыряются бутылками, кто угодно опешит.
Ты не в счёт, подмигнул Логарифм. Твой дар и есть не уставать.
Говорю же, нахмурилась бывшая студентка. Как себя раньше чувствовала, так и сейчас.
Охотно верю, кивнул Логарифм, но «сейчас» стало другим. Оно не такое, как «раньше». И на фоне вымотанного человечества ты выглядишь как единственная цветная фотография среди чёрно-белых.
Ибрагим Петрович, неужели я слышу комплимент?
Ничего подобного. Я такой ерундой не занимаюсь.
Кира захлопала ресницами, театрально приложила ладонь к груди:
Ох, а я уж думала, вы применили ко мне свою силу.
Какую ещё силу? рассеянно моргнул Вешников.
Никакую, насупился Логарифм.
Значит, усатый-полосатый может командовать женщиной? промурлыкал Тым. Нравиться ей, когда захочет, и не нравиться, просить сварить нувкурак из мяса кита, приласкать там, где хочется
Вот-вот, усмехнулась Кира.
А что именно вы можете?
Беркутов закатил глаза. Даже вроде бы покраснел, если он вообще был на это способен.
И почему мне достались животная? пожал плечами Тымнэвакат. Почему я понимать их язык и так плохо понимать человеки?
Потому что, если бы тебе достались люди, ты бы их покалечил, не отрывая глаз от журнала, вставил монах.
Ай-ай, какой отец Ануфрий строгая!
Я просто реально смотрю на вещи.
И что же вы там насмотрели? поинтересовалась Кира, кивком показывая на стопку газет.
Прелесть нового мира в том, что одновременно со спячкой закончились войны. В этой статье описан случай, как командир правительственного отряда в Йемене, отправился уничтожать группу повстанцев. На замаскированной базе они не встретили никакого сопротивления. Командир решил первым пойти в разведку. Где-то на полпути он понял, что никто его не прикрывает, но возвращаться не стал. Да и прикрывать-то было не от кого. Повстанцы спали на вышках и у ограждений, в столовой, оружейной и прямо посреди базы, под палящим солнцем, кто-то безоружный, кто-то в обнимку с АК-47 или гранатомётом. Командир, к слову, оказался человеком чести и не тронул спящих. Связь с командованием подозрительным образом прекратилась. Когда он вернулся на исходную, его отряд почивал так же сладко, как и противники. По-видимому, он успел рассказать эту историю журналистам. Газета последняя, в ней уйма опечаток и текст напечатан криво, будто вся типография надралась.
Военные волнуют меня больше всего, задумчиво пробормотал Логарифм. Чудо, что все мы ещё не взлетели на воздух. Ведь боеприпасы с недавнего времени доступны любому.
«Любых» осталось не так уж много, заметил Вешников, делая новый глоток из ажурной чашечки, расписанной под кружево.
Где вы достали эту нелепицу? вскинул бровь Беркутов.
В сувенирной лавке, где же ещё? Ленинградский фарфор, между прочим.
Где вы достали эту нелепицу? вскинул бровь Беркутов.
В сувенирной лавке, где же ещё? Ленинградский фарфор, между прочим.
А кофе где откопали?
Он желудёвый, неловко кашлянул сомнолог.
Логарифм поморщился.
Кира подошла к говорившим, укуталась в вязаную кофту, взятую в том же чудесном бутике.
Как ваша супруга?
Всё так же, вздохнул Вешников.
Вы оставили её одну?
Хм, да. Одну. Её состояние стабильно, если можно так сказать. И мне даже ничего не нужно делать, чтобы его поддерживать, если вы понимаете.
Сомнолог поёжился, оглянулся, всмотрелся в сумрак коридора, который вёл в просторный холл с прозрачным куполом. Зал, в котором некогда сновали туристы и пассажиры, а их встречали и провожали толпы близких им людей, пустовал. Теперь каждый звук в этом зале отражался эхом, но главное там было достаточно холодно, чтобы тело Евы жило, пусть и погружённое в мутное облако спячки, оно не умирало, пока температура воздуха не поднималась выше минус пяти.
Поверить не могу, промолвила Кира. Что там, в городе ещё тысячи таких же несчастных. И мы ничего не можем сделать.
Можем, перебил её Логарифм и окинул угрюмым взглядом всю группу. Можем, если выясним, что за чертовщина творится с миром. Но, если мы ещё час проторчим здесь, ожидая неизвестно какой помощи, этот час может стать решающим для всех.
Вы сами оставили запись и попросили старика передать её выжившим, возразила Кира.
И ничего глупее я ещё не делал.
Почему?
Потому что старика уже может не быть в живых, а запись получили те Те самые, кого лучше не вспоминать. Мы сами навели их на след. Вот что я недавно понял. А теперь я скажу, почему вы так пассивны. Почему вам не хочется что-либо предпринимать. Лень, бездеятельность ранние признаки тяжёлой усталости. И поначалу человек их не замечает. Понимаете, мать вашу, насколько всё серьёзно?
С досады он пнул бутылку лимонада ногой. Она скользнула по полу, зацепилась горлышком за ножку сиденья и закрутилась, как в игре, которую так любят подростки. Когда бутылка остановилась, пробка смотрела ровно на проход к терминалам. Вся группа, не сговариваясь, уставилась на импровизированный ориентир.
Смотрели когда-нибудь научно-популярные фильмы про планету без людей? бушевал Логарифм. Угольные электростанции перестают работать сразу же после того, как подача угля прекращается. То есть в первые сутки. Вслед за ними выходят из строя турбины на плотинах гидроэлектростанций. Знаете, что должно случиться всего через неделю? Полный швах! На атомных электростанциях закончится топливо и дизельные генераторы выйдут из строя. Вода для охлаждения перестанет поступать, температура начнёт повышаться и бам!
Он хлопнул в ладоши так, что Кира подпрыгнула.
Взрыв здания реактора, равный взрыву двухсот пятидесяти атомных бомб. Радиация! Смерть! Мир, принадлежащий крысам и тараканам. Хотя с тараканами это всё сказки, они выжили в тёплых квартирах людей и сдохнут вместе с нами.
Тым почесал бугристый затылок.
Очень заумно сказал, но моя согласен. Сидеть здесь плохо. Опасно. Нужно идти. К тому же мы обещали слушаться коротыха.
Отец Ануфрий наконец отложил газету, неохотно кивнул.
Да. Обещали.
И это только потому, что вам приснился пророческий сон? вмешалась Кира. Сомнительный аргумент.
А по-моему, в самый раз, встрял Логарифм.
Молчите, Беркутов. Ну, рассказывайте, что же вы видели?
Монах шумно выдохнул, растёр ладонями лицо.
Ну хорошо, я расскажу. Это случилось примерно месяц назад. К тому времени в монастыре, где я служил, уже творились странные вещи. Иноки стали пропускать утренние службы. Немыслимо их было не добудиться. Я пошёл к настоятелю и нашёл его чуть живым. Он не мог говорить и лежал на постели. Он указал мне на храм, виднеющийся в окне. Не знаю, правильно ли я его понял, но я пошёл проводить службу, потому что больше было некому. Я всё ждал, что скрипнет дверь и кто-нибудь войдёт в церковь, но никто так и не появился. Той же ночью мне приснилась верхушка снежной горы с раздвоенным пиком. Лиловое облако то опускалось на гору, то поднималось. Шёл снег и у меня заледенели ноги, но кто-то всё время повторял, что надо идти дальше. Ты, монах указал на учёного, это был ты, Ибрагим.
И это всё? развела руками Кира.
Нет, были и другие образы, другие люди те, которых мы ждём.