Я, пожалуй, пойду, произнесла я, слегка опустив взгляд.
Хорошо, кивнул Итан.
До завтра, добавила я.
В этот момент Итан отпустил мою руку. Я улыбнулась и начала подниматься по лестнице.
Спокойной ночи, произнес Итан, прежде чем я успела зайти в дом.
Спокойной, ответила я.
Мое сердце билось так часто, будто я планировала нырнуть на дно океана без акваланга. Я чувствовала, как у меня за спиной вырастают крылья. Я не испытывала подобного чувства уже несколько лет. В последнее время моя жизнь была слишком скучной и однообразной в ней не было места любовному приключению. Но Итан пробудил во мне чувства, о которых я успела забыть. Оказалось, я все еще способна волноваться, радоваться и думать о будущем. Еще пара месяцев проживания в тихом уютном городке, и я снова научусь мечтать. Может, мне все-таки удастся встретить настоящую любовь и стать ведущей популярного шоу? Ведь самые заветные мечты непременно должны сбываться, не так ли? Что если мы с Итаном встретились для того, чтобы создать нечто великое?
Как прошел праздник? спросила меня Эмили, едва я переступила через порог и включила свет в прихожей.
Все хорошо, ответила я.
Эмили сидела на диване в гостиной и читать Исповедь пекаря.
Я приготовила киш с индейкой, сказала она, не отвлекаясь от книги.
Она злилась на меня за то, что я на стороне Шона. Еще бы. Я ведь должна была сказать, что поддержку ее даже, если они с Шоном расстанутся по ее вине, но я этого не сделала. У меня не было ни малейшего желания потакать ее самолюбию. Она и так довольно часто вела себя как законченная эгоистка, хотя я и старалась воспитать ее разумной, благородной женщиной.
По моему рецепту? на всякий случай уточнила я.
Разумеется, ответила Эмили и подняла на меня взгляд.
Я посмотрела на нее и вздохнула. Мне было тяжело наблюдать за тем, как она создает себе личный ад, но я была бессильна ей помочь. Если моя дочь решила страдать, я не смогу научить ее быть счастливой к тому же мне самой лишь предстояло освоить это искусство.
Будем ужинать? спросила Эмили.
Да, ответила я. Накроешь в столовой?
Эмили кивнула, отложила книгу и неохотно встала с дивана.
Как тебе книга? решила поинтересоваться я.
Довольно странная, неуверенно произнесла Эмили. Она состоит из одного единственного рецепта и кучи воспоминаний, которые кажутся выдуманными.
Точно, согласилась я.
Эмили выложила киш на тарелку, посыпала его мелко нарезанной зеленью и полила острым соусом. Я всегда сервировала киш именно так. Мои уроки не прошли даром.
Очень вкусно, сказал я.
Нежное песочное тесто чудесно дополняло нейтральный вкус индейки в сочетании с острым грюйером. Специи делали пирог насыщенным и пикантным. Обычно я добавляю в сливочно-яичную смесь красный перец, немного куркумы, молотый кориандр и щепотку корицы. Эмили добавила все то же, что добавляю я, но решила поэкспериментировать с сушеным розмарином. Он здесь лишний. Я не буду ей об этом говорить. Она и так расстроена из-за ситуации с Шоном не хватало еще ей узнать, что она плохо разбирается в специях. Лично я считаю, что одна лишняя специя может испортить даже блюдо, приготовленное профессионально и с любовью. Как это ни странно, розмарин абсолютно неуместен в данном варианте киша. Он прекрасно сочетается с говядиной, тыквой и даже с рикоттой но никак не с индейкой.
Рада, что тебе нравится, произнесла Эмили, стараясь натянуть на лицо улыбку.
На несколько минут в столовой воцарилась тишина. Мы с Эмили молча ели киш. Каждая из нас была погружена в собственные мысли.
Шон приедет завтра, нарушила молчание Эмили.
Серьезно? радостно воскликнула я. Это же чудесно.
Эмили сообщила о приезде Шона с такой сухостью словно речь шла о получении почтового отправления.
Неужели ты не рада? не могла успокоиться я.
Конечно, рада, сказала Эмили, сделав глубокий вдох.
Я этого не вижу.
Эмили никогда не умела выражать эмоции. Думаю, в этом есть и моя вина. С раннего детства я учила ее быть сдержанной.
Не представляю, что он хочет мне сказать, продолжала Эмили. Он собирался переехать в Лондон. Не думаю, что он передумал.
Может, он хочет взять тебя с собой? предположила я.
Не уверена, замотала головой Эмили. Кстати, как твои отношения с Итаном?
Может, он хочет взять тебя с собой? предположила я.
Не уверена, замотала головой Эмили. Кстати, как твои отношения с Итаном?
Она по-прежнему бежала впереди паровоза. Ей не терпелось снова выдать меня замуж. Думаю, было бы гораздо лучше, если бы она занялась своей собственной жизнью.
У нас с Итаном нет отношений, пожала плечами я.
Но вы ведь постоянно встречаетесь, недоумевала Эмили.
Потому что мы соседи, пояснила я.
Дело не только в этом, не отступала Эмили. Я видела, как вы стояли у дома. Он взял тебя за руку.
Я снова ощутила прикосновение Итана словно он все еще был рядом со мной. Оно было таким нежными и теплым, что мои губы невольно расплылись в улыбке.
Он тебе нравится, верно? продолжала Эмили.
Я ничего не ответила лишь загадочно опустила взгляд и развела руками.
В какое время завтра приедет Шон? спросила я, доедая киш.
Обещал к шести, ответила Эмили.
Хорошо, кивнула я.
У тебя есть какие-то планы? поинтересовалась Эмили.
Хотела испечь пирог по рецепту из книги, сказал я, накладывая себе второй кусок киша.
Эмили понимающе закивала.
Мы не будем тебе мешать, произнесла она.
Спасибо, милая.
Я смотрела на свою дочь и думала о том, как было бы хорошо, если бы они с Шоном снова сошлись. Мне оставалось лишь надеяться, что она найдет в себе силы смириться с тем, что Шон лучший парень на всем белом свете.
Глава 10
Банвиль, штат Пенсильвания
16 ноября 1952 года
Ты прекрасно выглядишь, сказала миссис Розенберг, глядя на свою дочь.
Роуз была великолепна. Платье, которое ей сшила на заказ тетушка Сюзи, идеально облегало ее фигуру, подчеркивало узкую талию и пышную грудь. Она смотрела на себя в зеркало и думала о том, что уже через несколько часов она станет совершенно другим человеком: взрослой и осознанной женщиной, у которой есть все, о чем только можно мечтать.
Пора делать прическу, сказала миссис Розенберг, вооружившись щеткой, расческой и лаком для волос.
Роуз послушно села за туалетный столик.
Ты будешь самой красивой невестой, сказала миссис Розенберг и начала делать Роуз пышный начес.
Она мечтала об этом моменте уже несколько лет. Роуз было двадцать три она должна была выйти замуж в худшем случае год назад, но так сложилось, что она встретила мужчину, который был предназначен ей судьбой, в возрасте, когда все приличные дамы уже обзаводятся детьми, и он оказался бывшим парнем ее подруги. Миссис Розенберг немного переживала из-за того, что Роуз и Джексон нанесли вред несчастной Гвендолин, однако счастье дочери было ей дороже, нежели благополучие какой-то сомнительной девушки, которая не умеет готовить даже омлет.
Нервничаешь? поинтересовалась миссис Розенберг.
Немного, честно призналась Роуз.
Накануне мать подарила ей жемчужное ожерелье с многолетней историей. Многие утверждали, что жемчуг приносит лишь несчастья и разочарования и не может стать счастливым талисманом для девушки, которая собирается вступить в брак, однако миссис Розенберг никогда не верила в легенды, предания и истории, не подтвержденные фактами. К тому же ожерелье принадлежало ей с ранней юности, а она никогда не была несчастна. Она вышла замуж за лучшего в мире мужчину и прожила с ним долгую и счастливую жизнь.
Тебе нравится ожерелье? поинтересовалась миссис Розенберг.
Конечно, мам, сказала Роуз.
В этот момент она вдруг ощутила острую боль в районе живота. В последнее время она довольно часто испытывала боли ее организм словно предупреждал ее о надвигающейся опасности.
Тебе нехорошо? испуганно спросила миссис Розенберг, не переставая делать начес.
Да, закивала Роуз. Живот заболел. Это все от нервов.
Миссис Розенберг покачала головой и печально посмотрела на дочь.
Я знаю, что тебе нужно, сказала она.
Она вышла из комнаты и вернулась через минуту с двумя бокалами шампанского.
Выпей.
Роуз послушно взяла бокал и сделала глоток шампанского. Она прикрыла глаза и подумала о том, что будет, если завтра утром она расскажет Джексону о своей тайне. Он, наверняка, скажет, что она сумасшедшая. После разговора с миссис Робертс она твердо решила, что непременно раскроет Джексону свой страшный секрет. Скрытность отнюдь не способствует семейному благополучию. Эта фраза, произнесенная миссис Робертс, прочно засела в сознании Роуз и последние несколько дней не давала ей покоя. Когда она осознала, что хочет прожить с Джексоном всю оставшуюся жизнь, то дала себе обещание, что между ними никогда не будет секретов. У нее их никогда и не было. Но ситуация с Гвендолин заставила ее круто изменить свою жизнь.