И ведьм сжигали на кострах! Я не такая! Я маленькая девочка. Какая из меня ведьма?!
Вы играли, кто выше залезет на дерево. Мартин оказался проворнее и забрался на самую верхушку, ты разозлилась. Люсиль стояла рядом с тобой и слышала, как ты раздраженно пробормотала: «Вот бы ты оттуда свалился» и Мартин упал.
Нет
Да, Милашка, грустно покивала головой Агата, теперь тебе придется очень сильно постараться, чтобы сдерживать свои порывы. Не раздражаться, не злиться, не гневаться Это будет очень трудно, у тебя впереди сложный возраст, но мы обязательно справимся. У меня есть кое-какие книги
После этого разговора моя жизнь круто поменялась. Я больше не играла с детьми, Агата даже уволила учителя правописания от греха подальше, хотя на моей памяти он лишь однажды обжегся горячим чаем, и то сам виноват Наверное
Агата принялась учить меня сама. Она отправила гонца в свой старый дом в Выгребе и приказала привезти все книги, которые там остались. Их было немного, самое ценное забрали в новый особняк в Корноле, но мне хватило и того.
Целыми днями я просиживала в ее кабинете. Женщина была неумолима образование прежде всего! «Чем выше твой потенциал, воспитание, развитие, чем гибче ум, тем легче будет сдерживать низменные порывы».
Меня стали называть Мили или Милена Яковецкая вместо Милашки, но песенка, которую Агата придумала для меня в детстве, осталась прежней.
«Голубое небо, голубое платье, голубые глазки у девочки Милашки,
Ах, как она танцует! Ах, как она поет, от ее улыбки солнышко встает»
Теперь всегда, когда я только чувствую, как раздражение поднимается изнутри, мысленно произношу считалку, отвлекаясь. Помогает.
На самом деле глаза у меня были серыми, не голубыми. На фоне темных волос, бровей и ресниц они смотрелись необычно. А еще я не пела и уж точно не танцевала. Агата как-то, дурачась, показала несколько па, но полноценного обучения танцам и игре на музыкальных инструментах у меня не было. На мои возражения по поводу недостоверности песенки Агата отмахнулась и заявила, что у меня отсутствует воображение и я ничего не понимаю в поэзии. По-моему, она тоже в ней слабо разбиралась, но песенка прижилась.
От Агаты я узнала, что ведьмами не рождаются, ими становятся. Только женщины. Пережив страшное испытание на грани невозможного. Поэтому в тяжелые, бедственные времена ведьм появлялось больше, в благодатные меньше.
Тебе очень повезло, что ты ничего не помнишь, говорила благодетельница. Почему в своем большинстве ведьмы злобные и мстительные? Потому что становятся ими через жуткую боль, предательство, разочарование и тому подобное. И первым порывом ведьмы становится месть обидчику или обидчикам. Поэтому частенько ведьм казнили за массовые убийства и смертельные проклятия
Она много знала, моя умная, образованная, взбалмошная леди. Но, увы, про ведьм сведений не было даже у нее. Лишь древние легенды, слухи и кое-какие рассказы очевидцев, так же подкрашенные вымыслом. Ведьмы отказывались сотрудничать. Они или уходили в глухие леса, чтобы тихо жить, или мстили, уничтожая целые поселки. Тогда их быстро казнили, как бешеных собак, чтобы не успели натворить дел.
Но есть и много положительных сторон в твоей сути, подбадривала она меня, когда я окончательно расстраивалась от всей этой кошмарной информации, все желания ведьм исполняются. По крайней мере, так говорят. Проклятия, кстати, тоже. Но, она подняла палец, если не будешь использовать ведьмовскую силу для убийств или чего такого, проживешь долго и счастливо. Я слышала: ведьма сохраняет красоту и молодость до самой старости, не подвержена никаким болезням
А почему тогда наша баба Матрена не красавица? поинтересовалась я. По твоей логике, она должна быть богата и удачлива.
Потому что она не ведьма, вздохнула вдовствующая леди и, видя мои удивленные глаза, пояснила: Настоящих ведьм единицы. Об этом знают немногие. Именно настоящим ведьмам дается великая сила. А глупая чернь называет ведьмами всех, кто живет одиноко, странно выглядит, умеет лечить травами.
Пусть Агата и убеждала, что никто не сможет разглядеть во мне ведьму, я твердо поняла одно нужно держать язык за зубами. Стать холодной, безэмоциональной, не подверженной страстям. Иначе, если я случайно разозлюсь, из-за меня может пострадать человек. Тогда и мне настанет конец.
Мартин выздоровел, но остался хромым. Когда я видела, как он ковыляет по улице, в моем сердце расцветала боль. Из-за моей глупости, из-за неосторожного слова мой друг остался калекой на всю жизнь. Он, конечно, улыбался и шутил, но угрызения совести разъедали отравой. Я поклялась себе, что больше никому и никогда не причиню вреда.
Я стала бояться сказать лишнее слово, бояться радоваться или огорчаться. Я постоянно держала себя в тотальном контроле, не общаясь даже со слугами. Мои друзья из местных решили, что я загордилась и они стали мне не интересны. Я игнорировала приглашения на ярмарки, игры, совместные походы в лес за грибами. И, в конце концов, меня перестали звать. Я решила, что так даже лучше.
Год назад Агата погибла. Она всегда была слишком безрассудна и упряма. Охотилась на диких зверей, прыгала через барьер, объезжала лошадей. Вот и в тот памятный день она села на необъезженного жеребца в свои-то семьдесят лет. Он понес, женщина свалилась и сломала шею. Смерть была быстрой. Наверное, она не хотела, как все старушки, умереть в кровати, поэтому выбрала такой способ.
Незадолго до этого благодетельница сказала, что переписала завещание и оставила мне дом в Битках и немного денег. Увы, я их не дождалась.
На похороны приехали трое ее сыновей с женами и детьми. Они жили в столице и не показывались у матери годами. Пока я им не мешала, они меня не замечали, считая заботу о потерявшейся сиротке блажью престарелой матери.
Но после похорон решительно выставили за дверь, дав забрать лишь личные вещи и шкатулку с подарками Агаты на десять моих дней рождения, предварительно ее просмотрев и не увидев ничего ценного.
После этого началось мое длинное путешествие в столицу, подходящее к концу.
Глава 4
В доме Питера мы прожили неделю. Два его младших брата сейчас учились в Корноле, поэтому родители парня, умирая со скуки в пустом доме, с радостью приютили нас.
Мистер Троп был мэром городка, его жена дочерью купца. Деньги в доме водились, а главное в нем процветали гостеприимство, радушие и теплота. Мы, наконец, отъелись, отоспались, приоделись. Так как почти все вещи были потеряны, пришлось заказывать новый гардероб.
Ничего не хочу слышать! заявила госпожа Троп, оплачивая наши покупки. Я всегда хотела дочку, а родились трое мальчишек. Дайте хоть раз купить девичьи платья.
Конечно, они сразу заметили особое отношение Питера к Майе. Только бы слепой не увидел пламенных взглядов парня в ее сторону. И когда перед нашим отъездом Майя пришла в мою комнату и, запинаясь, поведала, что Питер предложил ей руку и сердце, я не удивилась.
Что ты ответила? поинтересовалась с улыбкой.
Согласилась, робко прошептала Майя, словно извиняясь.
Отлично!
На самом деле я была рада, что все так разрешилось. Майя не была приспособлена к дороге. Она была домашней девочкой, воспитанной, тихой и скромной. Оставляя в хороших руках, я была за нее спокойна.
Вы же приедете на свадьбу? Думаю, примерно через месяц, Питер сиял от счастья, впихивая нам листок с почтовым адресом и заодно мешочек с деньгами. Обязательно напишите, где остановились, мы пришлем приглашение.
Мы с Яной сели в дилижанс, отправляющийся к столице. К вечеру должны прибыть в Корнол. Что делать дальше, мы не загадывали, скорее всего, будем искать работу. Яна заметно нервничала. Выросшая в глухом селе, она опасалась столичной жизни, множества людей, шума и внимания к себе. Она не знала, как себя вести, ей не хватало ни образования, ни смелости, ни словарного запаса.
Зато она была очень трудолюбивой, выдержанной и, главное, молчаливой. Вот мы и молчали с ней всю дорогу. Я, зная свою суть, старалась ни с кем не сближаться и не открывать душу. Она в силу своего воспитания робела, почему-то определяя меня как высокородную даму, хоть я не раз и не два говорила, что из простых.
Дилижанс прибыл в столицу глубокой ночью. Возница высадил нас на окраине. Мы сняли крошечную коморку с одной кроватью в придорожной таверне, перекусили на скорую руку и завалились спать. А рано утром отправились искать стойку с объявлениями о найме. Оставшиеся у нас деньги плюс те, которые Питу удалось нам впихнуть, скоро закончатся. Мы уже почувствовали на себе дороговизну жизни в столице, отдав за неделю постоя целый золотой.
Стена пестрела приколотыми бумажками. В несколько едален требовались повара, подавальщицы и мойщики посуды. Мы сорвали три адреса, купили за пару медяков карту Корнола и двинулись в центр, решив пройтись пешком, заодно и осмотреться. Интуиция помалкивала, я сделала вывод, что мы идем в правильном направлении.