Садись в машину, тоном, не терпящим возражений, велела она мне, и я повиновался.
Эх, все-таки расчленит.
3. Не ври
В салоне было тепло вероятно, двигатель все это время оставался заведенным, и работала печь. Мы сидели бок о бок на заднем диване, и я таращился на спинку кресла перед собой, избегая ее взгляда.
Мне почему-то вдруг стало абсолютно все равно, что она дальше намерена со мной делать.
Если ты будешь себя спокойно вести, я сниму наручники, заявила она, пытаясь установить со мной зрительный контакт.
Я молча пожал одним плечом (второе ужасно ныло), и опустил голову еще ниже, чтобы из-под челки не было понятно, куда я смотрю.
Может быть, я бы просидел так вечность, если бы не ее голос, вырвавший меня из обволакивающей полудремы:
Если ты позволишь тебе помочь, нам обоим будет лучше.
Мне не нужна ваша помощь, не сдержался я.
То есть ты считаешь, что у тебя все в порядке?
В мягком тембре было и возмущение, и едва заметная дрожь.
Зачем вам все это? Отпустите меня.
А зачем тебе это? Тебе нравится мерзнуть на улицах и околачиваться по вокзалам, рискуя ради пары долларов?
Не пары больше, хмыкнул я.
Когда ты последний раз ел что-то горячее? У тебя есть одежда теплее, чем эта толстовка?
Ее рука, пристегнутая к моей, непроизвольно дернулась на сидении в жесте досады, и я поморщился от саднящей боли; моя реакция не осталась незамеченной.
Какая вам разница?! уже грубо произнес я, вскинув подбородок, отбрасывая волосы с лица движением головы. Вам больше не за кем следить? Найдите другого бездомного!
Меня не волнуют другие.
Во мне нет ничего особенного. Вы что-то замышляете я не собираюсь играть в ваши игры.
У тебя нет другого выхода, намеренно равнодушно усмехнулась она.
Но мне стало не по себе.
Нужно, чтобы она отстегнула наручники тогда я смогу выбраться из салона и убегу.
Снимите браслеты, я не могу так разговаривать, выдохнул я миролюбиво.
Иначе ты сбежишь
Не сбегу, обещаю.
Я блефовал, но обычно люди мне верили. Я понадеялся, что и она мне поверит для надежности я округлил глаза, взирая на нее с умоляющими видом.
Моя короткая сценка про бедного несчастного мальчика сработала металлическое кольцо щелкнуло, открывясь. Но не на моем запястье, а на запястье незнакомки.
Впрочем, мне было достаточно лишиться балласта, и в то же мгновение я толкал правую дверь, намереваясь утечь из салона.
Женщина успела схватить меня за бедра и втащила обратно в машину, ловя за руки. Через секунду дверь захлопнулась подобно капкану, прищемившему лапу волку, а я взвыл, как дикий зверь незнакомка опять застегнула наручники.
Только теперь на правой потолочной ручке так, что моя конечность была задрана вверх, крест-накрест с моим развернутым в противоположную сторону телом.
Сука! вырвалось у меня, и никто из нас так и не понял, было ли это обращено к незнакомке или в пустоту.
Она, абсолютно не смущаясь моего дикого вида, взяла меня за подбородок, фиксируя свободную руку уже привычным захватом запястья, заставляя смотреть прямо на нее через плечо. Я пытался высвободиться, но ничего не вышло ее холодные пальцы, обжигающие кожу, держали крепко и бескомпромиссно.
Ее лицо было слишком близко, и я не решался даже облизать пересохшие губы.
Просторный салон автомобиля вдруг стал тесным и душным.
Как тебя зовут? потребовала она ответ.
Лео, солгал я.
Женщина фыркнула.
Не ври!
Я опешил, хлопая глазами. Она не может знать она же
Ну, говори!
Да какая разница?!
Тебя зовут не Лео. Тогда как тебя зовут?
Виктор, отозвался я после паузы.
Какой смысл скрывать?.. Однако незнакомка не отпустила мой подбородок, как я ожидал она продолжала смотреть на меня тем странным взглядом.
Сколько тебе лет?
Шестнадцать, закатил я глаза.
Не ври, уже спокойнее возразила она, а я дернулся, с подозрением отшатнувшись, удерживаемый только ее цепкими пальцами, впившимися во впалые щеки.
Она с тем же успехом на любую мою фразу может обвинить меня во лжи она не может знать обо мне ничего!..
Хорошо, четырнадцать, я с шумом выпустил воздух через нос.
Где ты живешь?
В ночлежке на Бауэри, вновь сказал я неправду, но с таким видом, что любой бы поверил мне.
Хорошо, четырнадцать, я с шумом выпустил воздух через нос.
Где ты живешь?
В ночлежке на Бауэри, вновь сказал я неправду, но с таким видом, что любой бы поверил мне.
Она, почему-то, лишь покачала головой, немного ослабив руку, но продолжала касаться моего лица.
Где твои родители?
Я уже взрослый, мне не нужны родители!
Все понятно, пробормотала она.
Что понятно?! рассвирепел я внезапно. Не смейте осуждать меня, вы, мелочные и слепые людишки, вы ничего не знаете обо мне! Все ей понятно!
Тише
Да кто ты вообще такая, чтобы удерживать меня?! Кто ты, чтобы вот так ловить меня как бездомную собаку, с браслетами, насильно! Что ты о себе возомнила сука тупая! Или ты решила поиграть в благотворительность? Засунь себе в вагину свою жалость!
Как только ее ладонь на моем правом запястье ослабла от неожиданности моей тирады, полагаю, я тут же вновь распахнул дверцу, уже почти ничего не соображая, искренне веря в то, что чем сильнее я рвану, тем вероятнее будет сломать потолочную ручку.
Я рисковал сломать себе руку (если уже не сделал это), и безуспешно дергаясь и выбираясь из машины, я почувствовал, как эта чертова женщина затаскивает меня обратно.
Уже отстегнув наручники каким-то неведомым образом. С трудом, но затаскивает.
Я поцарапал себе щеку о сверкающие кольца на безымянном пальце, я укусил ее за запястье, оказавшееся у моего рта, и только потом осознал это и еще я орал что-то невнятное и бессмысленное, и она пыталась заткнуть меня, весом своего тела придавливая к сиденью.
Она не произнесла ни слова, она ждала, пока меня перестанет так нещадно трясти, и только после того, как я обессиленно обмяк под ней, лежа ничком, носом в диван, незнакомка обратилась ко мне, по-прежнему будоража нервы теплым дыханием, щекочущим шею.
Отстаиваешь свою свободу? Говоришь, я не имею права тебя удерживать? У тебя было слишком много свободы и как ты ей воспользовался? Ты доволен?
Я злобно пыхтел, но ничего не произнес вслух.
Ответь мне, Виктор, доволен ли ты своей свободой?
4. Свобода
Что за вопрос такой? Я не выбирал свободу.
Все сложилось так само: сначала приют, потом побег (уж лучше бежать, чем терпеть издевательства), потом улица я уже три года так живу! Какой был у меня выбор?
В тот момент я всячески старался сделать вид, что ее вопрос ничуть не потревожил меня, но в глубине души поселилось беспокойство а что, если она права?
Уж лучше так, чем быть рабом системы и жить в розовых очках в обществе потребителей! пробурчал я в сиденье.
Ты это про меня что ли?
Мне показалось, или она рассмеялась? Она точно больная на голову.
Словно спохватившись, она приподнялась на руках, высвобождая меня из-под себя, присев рядом. Я осторожно повернулся и принял вертикальное положение, с опаской поглядывая на висящие на потолочной ручке браслеты.
Зачем вам все это? наконец, хрипло спросил я.
Я уже говорила я хочу тебе помочь.
Какой от этого прок? Вы поможете мне, если просто отпустите и больше никогда не станете меня преследовать.
Мне это не подойдет.
Я не мог вспомнить, сколько времени прошло с того момента, как она погналась за мной на вокзале, но ее красивое лицо будто стало знакомым как же все-таки занятно устроен наш мозг.
Меня вдруг осенило.
Я понял, мои губы скривились в ухмылке. Вы хотите отработать свое чувство вины на мне! Мне, я выделил это слово специально, чтобы передразнить ее уверенный тон, это не подойдет.
Все не так просто.
Да проще некуда, парировал я, отнюдь не чувствуя себя увереннее, вновь разжигая конфликт, но желая вывести женщину на чистую воду. Лучше подкармливайте птиц или спасайте бенгальских тигров а я здесь не причем. Не тратьте свое время и силы это не сработает.
Она внимательно разглядывала меня, и впервые за многие месяцы я различил не привычное отвращение и пренебрежение, а интерес.
Я боялся поверить, что она видит во мне нечто большее, чем просто бродячего мальчишку, ворующего сумки.
Ты прав в одном: дав себе помочь, ты поможешь мне, изрекла она.
Вы не по адресу.
Ты меня не слушаешь мне нужен именно ты.
Вы меня совсем не знаете.
И правда я могу быть опасен; я могу, в конце-концов, сделать с ней что-нибудь да что угодно от грабежа до изнасилования!..