Как оказалось позже, Марина, мамина подруга, имела выходы на министра здравоохранения. Достаточно было одного звонка, чтобы этот самый министр наказал заведующей детской больницы приходить к нам домой каждый день на осмотр и ежедневно отправлять ему отчеты о состоянии моего здоровья.
Так и получилось. Она действительно приходила каждый день и осматривала меня, корректировала лечение. А главврач после каждого такого визита звонила и отчитывалась министру лично.
Стать врачом
Мамочка, мы берем тебя, первого сентября приходи!
Вас не понимаю. Куда приходить? растерялась мама.
Как куда? К нам! В медицинский институт.
Несмотря на то что я активно старалась выздороветь, все же лечиться дома было крайне неудобно, так как часто требовались обследования и физиопроцедуры.
Неподалеку от дома находился перинатальный центр, и мама решила оформить меня туда. Но для этого пришлось целую неделю договариваться с заведующей. Так я оказалась еще в одной больнице, и мама вместе со мной, хотя совместное пребывание было категорически запрещено. Роддом все-таки! Маму скрывали медсестры за то, что она помогала им ухаживать за детками.
Вскоре ее вызвала к себе в кабинет заведующая перинатального центра:
Ирина Ивановна, вас обыскались в детской больнице (в той, в которой мы лежали изначально). Мне звонила заведующая. Они потеряли вас. Почему вы им не сказали?
Екатерина Васильевна, у меня просто нет времени бегать и всем сообщать. Я нашла лучший вариант. У вас, произнесла мама.
Ирина, давайте начистоту. Я знаю, что вы нарушаете наши договоренности. Вы ночуете у нас. Это против правил. Но я пойду вам навстречу. Что вы хотите? сменила тему заведующая.
Я хочу отдельную палату для нас двоих. И оставаться тут на прямых основаниях. Официально, решительно ответила мама, удивляясь откровенному разговору.
Хорошо, я все решу, подписывая распоряжение, сказала врач.
Как позднее оказалось, обе заведующие были одноклассницами, и, вероятнее всего, информация о министре дошла и до перинатального центра.
Меня и маму положили в палату к двум молодым мамам с детьми. Одна была дочкой заведующей аптеки больничного комплекса, а вторая дочерью секретаря обкома партии. И те долго гадали, чья же моя мама родственница, ведь некормящую женщину могли определить в палату к ребенку лишь по большому блату.
Пребывание в перинатальном центре напомнило отдых на курорте. Особое отношение. Комфортные условия. Трехразовое питание как в ресторане. Сама заведующая лечила меня. Вот она жизнь по блату, королевская!
Мама продолжала ежедневно записывать все о течении моей болезни, которая по показателям скакала как кардиограмма. Мне то становилось лучше, то хуже. В свою волшебную книгу мама приклеивала аннотации препаратов, схемы инъекций и уколов. Параллельно записывала информацию и о других болезнях, а также о способах их лечения. Она хотела знать все, чтобы в любую минуту можно было ответить на вопросы: как лечить, какое лекарство можно сочетать, а какое нельзя.
Был как-то случай. Мамочки разговорились про лечение своих детей. И тут моя мама говорит:
Ольга, а ведь вам неправильно назначили лекарство. Одно вы лечите, а другое калечите.
Как так неправильно? растерялась соседка. Врач же назначила!
Ну вот, смотри, показывает свою книгу мама, у вас есть вот это сопутствующее заболевание, а при нем это лекарство противопоказано.
Ирина, я могу взять твои записи? Схожу-ка я к профессору, сказала Оля, забирая у мамы ее записи.
Спустя полчаса Оля забегает в палату и встревоженно говорит:
Ирина, тебя вызывает профессор. Вместе с твоими книгами! Беги скорее, пока она не ушла на обход.
И мама, взяв в охапку свои книги, перед этим поправив прическу и накрасив губы, побежала по коридору, крепко прижимая к себе «гранит знаний», который так долго собирала.
А вы откуда это все взяли? сходу спросила профессорша.
Ну, я со школы это веду, уверенным голосом ответила моя мама.
И началось. Полчаса самого настоящего экзамена по разным заболеваниям. Схемам лечений. И тут профессор выдает:
Мамочка, мы берем тебя, первого сентября приходи!
Ну, я со школы это веду, уверенным голосом ответила моя мама.
И началось. Полчаса самого настоящего экзамена по разным заболеваниям. Схемам лечений. И тут профессор выдает:
Мамочка, мы берем тебя, первого сентября приходи!
Вас не понимаю. Куда приходить? растерялась мама.
Как куда? К нам! В медицинский институт.
Ой. Вы что, мне в жизни не сдать! Я же ничего не знаю. У меня техническое образование, удивленно затараторила мама.
Ничего, остановила ее профессор, теорию подтянешь, а практику тут пройдешь. Я сама тебя лично проведу по всем экзаменаторам. У нас уже готовый врач. Первого сентября мы тебя ждем.
Мама рассказывала, что она несколько дней была раздумьях. С одной стороны, вот она мечта в руке. С другой стороны, ее дочка еще не выздоровела. Когда решение в голове созрело, она снова зашла в кабинет к профессорше:
Я обдумала ваше предложение. Вы знаете, я не могу его принять, мама была заметно расстроена, мне надо вылечить дочь.
Ирина, мы вас ждем в любое время. Как будете готовы, сообщите мне, и мы все устроим. Вы отличный специалист, а это большая редкость. Помните об этом! сказала врач. И еще, мамочка, пришли результаты обследования вашей дочери ей нужна операция. К сожалению, в Свердловске нет опыта по таким делам. Вам надо ехать в Москву. Я советую вам срочно перевестись в областную детскую больницу. Там вас обследуют уже как надо и направят в столицу. Я подготовлю перевод.
Спасение
Они кричали от боли, многие умирали на глазах. Это был ужас, который не передать словами.
В областной детской больнице, благодаря заведующей перинатального центра, меня направили к одному из лучших специалистов.
Борис Георгиевич, я знаю, что подобные операции проводят только в Москве. Как мне можно туда попасть? спросила моя мама.
Ну и поезжайте в свою Москву, оскорбился врач, раз у нас таких нет.
Вы меня извините, я не хотела вас обидеть! Говорю то, что мне сказали, спешила успокоить возмущенного врача мама. А что, разве делают?
Я делаю! сдвинув брови, ответил врач.
Правда? выдохнула мама. Борис Георгиевич, тогда как мне попасть вместе с моим ребенком в стационар? Я не могу оставить ее одну. Я буду делать все-все, что скажете. Я многое умею. Разбираюсь в лекарствах, ставлю уколы. Я могу мыть, стирать, готовить, прибираться и ухаживать за детками. Главное быть все время рядом с дочкой. Если не согласитесь, я буду каждый день к вам приходить и умолять. Каждый день.
Под таким напором врач сдался, и нас положили вместе. Но за это маме нужно было вставать каждый день в пять утра и работать: мыть 16 процедурок, 14 палат, триста метров холла, у всех детей в отделении менять постельное белье и увозить его на каталке в прачечную, в другой конец здания, а также дежурить на кухне, которая также находилась далеко, под землей.
Зато мама могла круглосуточно быть со мной, следить как и чем меня лечат. Ей даже разрешили самостоятельно ставить мне уколы, контролировать лечение и процедуры.
Ирина Ивановна, если вы хотите, чтобы вашего ребенка эффективно лечили, то вы должны все знать. Больше, чем врачи. Вы должны все контролировать. Не стесняться задавать вопросы, но и не надоедать. Оперативно доставать сложные лекарства и контролировать лечение. Много читать. Изучать. Быть терпеливой и сдержанной, часто повторял профессор, заведующий отделением. Теперь вы учитесь на факультете «Мамочки».
Старенький профессор проникся к моей маме. Она была молода, красива, энергична, а главное умна. Медицинские знания удачно укладывались в ее красивой голове.
За добросовестную работу в больнице доктор разрешил маме читать его личную библиотеку, изучать опыты, разные истории болезней. Конечно же, мама не упускала такую возможность и ежедневно перечитывала труды профессора, учебники, статьи научных сотрудников. В будущем эти знания она часто применяла на нас, своих детях. Они ей дали спокойствие, ведь в той или иной сложной ситуации она всегда знала, как реагировать.
Перед моей первой операцией был собран консилиум врачей: ситуация была не из простых. Мне с каждым днем становилось хуже, жизнь была под угрозой. Опыт проведения подобных операции был крайне рискован, но необходим для спасения других детей. Мама дала согласие на проведение всех операций. Их было две, с разрывом в полгода. Все сделали успешно. Меня спасли. Страшное позади. Впереди годы реабилитаций. Правда, на память мне оставили диагноз в карточке и изуродованный навсегда живот, которого я стеснялась до первых родов. Но главное я была жива!