Ой, сказал вдруг щенок, и заорал во всю глотку. Ма-ама! Мама!
На лестничной площадке немедленно разверзлось окно портального перехода, и оттуда вышла такая мама, что Лиз опять пискнула и прижалась к Майе. Той не к кому было прижиматься, поэтому она расправила плечи и задрала подбородок: если уж нас сожрут, так мы хотя бы встанем поперёк.
Взрослый цербер, то есть та самая мама, представляла собой махину ростом с хорошего пони и примерно с такой же широкой спиной. Длинный хвост хлестал по бокам со свистом, а три пасти щерились такими зубами, что любая акула ушла бы нервно курить в дальний коридор. И никакого умиления не вызывала та же самая палевая бархатная шерсть и морщинки на лбу.
На лбах то есть.
Тебя кто-то обидел, мой мальчик? спросила вновь прибывшая глубоким контральто.
Нет, мамочка, что ты! Это друзья! Просто меня угостили колбасками и предложили поделиться с кем-то, кого я люблю. А я больше всего люблю тебя и бабушку.
«Ох ты ж, там ещё и бабушка есть? Можно, я уйду?» подумала Майя, остро завидуя Лиз, свалившейся в спасительный обморок.
Огненный взор цербера смягчился, её левая голова лизнула Тусика в нос (поочерёдно во все три), а правая повернулась к людям.
Друзья, значит? спросила она.
Ну конечно! выступил вперёд рыжий Уордлоу. Вы же меня знаете, тётя Салли!
Ах, это ты, Николас? А почему не на занятиях?
В этом месте леди Майя поняла, что фантасмагоричность ситуации зашкаливает, и решительно взяла всё в свои руки. Тётя Салли, надо же!
Тусик, мы, собственно говоря, хотели сесть в преподавательской гостиной и поговорить, сказала она. Нам разрешил профессор МакКордл. Ты не будешь возражать?
Нет, конечно, фыркнул Тусик. Раз профессор разрешил.
А так бы не пустил, даже после колбасок? влез неугомонный Уордлоу.
Сюда не пустил бы, потому что нельзя. Я неподкупный страж, вот! Но я бы нашёл вам другое место, и ничем не хуже. А о чём вы хотите разговаривать?
Мне нужно узнать всё, что возможно об одной фирме, которая торгует артефактами и амулетами. МакКордл сказал, что Лиз в этом специалист.
Ну, не то чтобы специалист смутилась девушка.
Об артефактах задумчиво рыкнула «тётя Салли». Вот что, идёмте-ка. Садитесь мне на спину, вы, леди, и ты, девочка. А Николасу пора на занятия!
* * *Это не было похоже на портальный переход: никакого разворачивающегося постепенно окна, никаких неприятных ощущений, которые всегда возникали у Майи при использовании этого способа. Просто вот только что вокруг них был декабрьский Кембридж, а вот они уже на поросшей цветами поляне. Одна из порхавших повсюду бабочек села на жуткого вида шип, украшавший хвост цербера, под кустом блеснула алым ягода земляники
Я бы тут пожила до апреля, задумчиво сказала Лиз. Ужасно не люблю холод. А где это мы?
В межмировом пространстве. И пожить тут до апреля не выйдет, сколько бы времени ты ни провела в этом месте, у тебя дома не пройдёт ни миллисекунды.
И тут всегда вот так?
Тебе хотелось лета, вот оно и возникло. Если бы ты хотела покататься на лыжах или съехать с песчаного бархана
Понятно, поспешно покачала головой девушка. Нет-нет, спасибо, лыжи не надо.
Итак, спрашивайте, сказала цербер, укладываясь на траву и подгибая под себа лапы, словно обычная кошка.
Леди Майя вздохнула. Ей было до Тьмы неловко, что из-за её простенького, в общем-то, вопроса была устроена такая суматоха межмировое пространство, древние непонятные существа, остановленное время Ужас! Какой непродуктивный расход магии!
Мой муж глава столичной городской стражи, начала она. Его сыщики расследуют сейчас странное дело об исчезновении молодой женщины
После недлинного рассказа присутствующие помолчали, потом Лиз произнесла задумчиво:
Я почти не знаю эту компанию, «Золотой гусь». Мы с ними не работаем. Слышала, конечно, рынок-то небольшой
Вот что, прервала её «тётя Салли». Вам придётся дать магическую клятву, что всё, рассказанное мною, останется тайной для всех.
Кроме сведений, которые помогут спасти Джейн Пламптон, внесла поправку Майя.
Хорошо, согласна.
Магическая клятва была принесена, в воздухе сверкнула голубая молния, что означало: местная магия услышала эти слова и приняла их.
Вот интересно, клятва, данная в межмировом пространстве, будет действовать в нашем мире? спросила вдруг Лиз.
Вот интересно, клятва, данная в межмировом пространстве, будет действовать в нашем мире? спросила вдруг Лиз.
Во всех мирах, куда можно отсюда попасть, клыки цербера сверкнули в улыбке.
Здорово
Так вот, наша раса и артефакты связаны примерно так же, как ракушки и жемчуг, начала рассказ «тётя Салли». Я не стану рассказывать обо всех обстоятельствах, которые могут привести к появлению нового магического предмета, сами понимаете обе слушательницы кивнули. Но, например, когда родился Тавмантус, наша сокровищница пополнилась сразу четырьмя новыми вещицами, как называет их глава семьи, Триакефал.
«Триакефал, трёхголовый. Тоже мне примета, промелькнуло в голове у леди Майи, и она прикусила губу, чтобы не испортить хихиканьем торжественность момента; но внутренний голос продолжал резвиться. А сокращённо и ласково его можно называть Кефирчиком!».
Сидевшая на траве Лиз даже кулаки прижала к груди от восторга.
И часть артефактов вы передаёте остальным расам?
Ну, почему же передаём? Продаём, и за немалые деньги, снова тройная клыкастая усмешка блеснула в солнечных лучах. И сразу отвечу на незаданный тобою вопрос. Да, с вашей компанией мы можем подписать контракт. Пробный, лет на пять.
А «Золотой гусь»? леди Майя вернула разговор к началу.
А вот с «Золотым гусем» мы работать больше не станем никогда. Они стали нечестно играть, когда умер прежний владелец, мистер Форстер, и фирма перешла к его племяннику.
И это произошло?..
Полгода назад.
Понятно. То есть, миссис Пламптон могла там узнать нечто, что хозяин желал бы сохранить в тайне Майя сорвала травинку и стала её задумчиво жевать, потом спохватилась и спросила: Это ничего? Меня не накажут?
За травинку нет, не накажут. Вырастет новая, текучим движением цербер поднялась и скомандовала: Нам пора возвращаться. Садитесь на спину и держитесь.
* * *Всю дорогу от Кембриджа до Люнденвика леди Майя была задумчива и рассеянна, и на вопросы намолчавшейся горничной отвечала настолько невпопад, что та, наконец, фыркнула (тихонько!) и спросила:
Мадам, что-то случилось? Вы здоровы?
Вполне, Стивенс, вполне. Просто я сейчас поняла, что совсем не так умна, как меня уверяли всю жизнь.
И на этом место она замолчала уже прочно.
Впрочем, дома ей пришлось открыть рот.
Сперва чтобы отчитать няньку, под бдительным присмотром которой юный Джайлз стащил у матери с туалетного столика губную помаду и украсил все стены. до которых мог дотянуться.
И что, интересно, Джайлз вообще делал в моей гардеробной? Имейте в виду, няня Эткинс, это последнее предупреждение! Ещё один такой случай, и за моим сыном будет присматривать кто-то другой. Да я лучше дежурным стражникам его отдам!
Неизвестно, насколько впечатлилась нянька, но уж во всяком случае о должности главы дома и отца резвого ребёнка она вспомнила. Глава столичной городской стражи это серьёзно.
Когда буря в детской комнате слегка утихла, и леди Майя решила записать всё, что сегодня ей удалось узнать, в её кабинет бочком вдвинулась экономка миссис Феллоуз и сказала, скорбно комкая скромные кружевные манжеты:
Миледи, кухарка требует повышения жалования или расчёта.
Ну и тьма с ней, задумчиво отвечала Майя, записывая сведения о связи церберов и артефактов. Вычтите с неё десять процентов месячного жалования за то, что увольняется без предупреждения, и пусть собирает вещи.
Экономка вытаращила глаза:
Но как же, миледи?.. Ужин Праздник! И она должна отработать две недели!
Хозяйка подняла на неё ясный взгляд.
То, что делает кухарка, называется шантаж. Шантажисты совершенно аморальные типы. И мне совсем не нравится мысль, что ещё целых две недели настолько морально неустойчивая особа будет иметь доступ к нашей еде. Я кое-что привезла из Кембриджа, Стивенс должна была распорядиться, чтобы мои покупки выгрузили. В конце концов, я не один год проработала в ресторане, как-нибудь уж справлюсь с праздничным ужином! Идите, миссис Феллоуз! и добавила вдогонку. И никаких рекомендаций!
Маленький домашний бунт был задавлен.
Майя перечитала всё записанное, застонала и взялась за голову: ей стало ясно, что она не задала церберу и половины тех вопросов, которые следовало. И самый первый из них а как, собственно говоря, её называть? Потому что даже мужу она не рискнёт сообщить сведения, изложенные жутким полузверем по кличке «тётя Салли»!