Мой архиепископ
Лариса Розена
© Лариса Розена, 2022
Посвящается моей
Помощнице Б. М.
Л. В. Розена
МОЙ АРХИЕПИСКОП
Духовная проза
И разумные будут сиять, как светила на тверди и обратившие многих к правде как звезды, во веки, навсегда
Дан. 12; 3
По благословению высокопреосвященнейшего
митрополита Никона (Васина)
Книга с Божьей помощью написана для верующих православных христиан, высокодуховной интеллигенции и православной молодежи.
«И по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь», сказал Господь. Хочется верить, с Божьей помощью еще возможно сохранить в наших сердцах тепло и милосердие. Да восплачем над своими грехами!
Спасибо всем, помогавшим мне молитвой, словом, делом на трудном творческом пути.
Незаконное копирование и тиражирование является нарушением Восьмой заповеди: «Не укради!»
Все авторские права защищены. Для перепечатывания текста книги необходимо письменное разрешение автора.
ЧАСТЬ 1
МОЙ АРХИЕПИСКОП
ПОВЕСТЬ О НИКОЛАЕ ЧУДОТВОРЦЕ ВЕЛИКОМ
УГОДНИКЕ БОЖИЕМ
I. ДЕТСТВО
Долгие и нелегкие годы растила меня моя бабушка Евдокия. Дочь бывшего управляющего старинным дворянским гнездом Харитонова Андрея Тихоновича и жены его Анастасии Максимовны.
Перед революцией барыня, продав имение, уехала из-под Большой Елани, а прадедушка Андрей Тихонович с прабабушкой Анастасией Максимовной и целой кучей детей перебрались в город Пензу. Вот откуда мои корни. Там, претерпевая все лихолетья, лишения, они и жили.
Пошли внуки, правнуки. Прадедушка Андрей еще застал мое рождение. Но я его не помню. А вот бабушку Дуняшу его дочь, помню очень хорошо. Жила она тогда с семьей в подвале. От голода пекли в печке на углях картошку.
И когда счастливые, мы, дети, разрезали ее, то говорили: «Режем свинку». Старшие потихоньку таскали у бабушки припрятанные конфеты, а потом никто не сознавался. Я была самой отчаянной: каталась зимой на одном коньке по улицам, цепляясь за проезжающие машины крючком, мочила в лютый мороз валенки под колонкой, они мгновенно покрывались коркой льда, и затем их заиндевевшими носками разбивала встречающиеся на пути ледышки, считая, что в одной из них я найду заколдованного спящего принца. Этим прикосновением я разбужу его, и он станет моим другом на всю жизнь. Летом я одна убегала на задний двор, запущенный и дикий, пряталась в траве и представляла, что родители мои находятся не на земле, а где-то высоко-высоко, в другом мире, нездешнем, и мне через высокие пальмовидные тополя шлют приветы с родины. Особенно это ощущение усиливалось, когда они медленно и задумчиво покачивали своими маленькими нежными листиками. «Они любят тебя, они любят тебя!» шептали мне деревья Я частенько поколачивала соседских девчонок, играла с ними в лапту, вместо занятий в школе, бродила по городу, уходя далеко-далеко за его окрестности. Что искал мой мятежный дух? Но меня тянуло к звездам, в простор, в полет И всюду-всюду была со мной моя милая младшая сестренка.
В начальных классах училась я плоховато. Соседская девочка назидала:
Откажись от Бога и будешь лучше учиться.
Но я Божьей милостью не отказывалась. Наверное, любовь ко Господу была у меня с самого рождения как само собой разумеющееся, без чего, и жить нельзя Я часто ходила с бабушкой в церковь, слушала ее рассказы и повествования старых монахинь о святых угодниках Божиих.
Надо сказать, что бабушка была добрейшим человеком на свете: приводила домой нищих, отдавала им последнюю еду, даже самой не хватало. А когда ее спрашивали:
Что же ты, Дуняшенька, не ешь?
Отвечала:
Я уже поела
Самым большим достоинством её было то, что она учила меня верить в Бога, когда все отрекались от Него
Расскажу один из интересных эпизодов моей жизни. Ночь. В большом зале темно и таинственно. Бабушка зажигает лампадку перед старинными образами в серебряных окладах, подходит ко мне, семилетней, доверительно сообщает:
Внученька, кто-то сейчас только что тяжело оперся о мое левое плечо, когда я лампадку зажигала, давай помолимся!
Давай, бабуль
Молимся при тусклом свете. Я что-то шепчу, тихо обращаясь к Богу. Мне помогает бабушка
В полумраке мерцает огонек лампадки, сияют образа, высвечивая лики святых угодников. Бабушка старательно кладет земные поклоны, завершает молитву, зажигает свет. Тепло, задушевно, мирно. Показывая на одну икону, спрашивает:
Ты знаешь, кто это?
Кто, бабуль?
Николай угодничек, теплый помошничек В каждой русской семье, почти, его иконы имеются
Расскажи о нем, упрашиваю я.
Садимся на диван, она в задумчивости гладит мою курчавую головку, улыбаясь чему-то своему, и под мирную музыку ночи, начинает повествовать:
Ну, слушай. Дело это происходило в далекой-далекой Ликии, городе Патары.
Это тот, что в Италии?
Нет, он, пожалуй, ближе к нашему Черному морю.
А-а-а-а, пропеваю я, ну и что?
Так вот, в одной православной набожной семье жил очень хороший, послушный мальчик и звали его Николаем. Он был добрым и жалостливым, любил Бога и людей.
Так его звали, как нашего дядю Колю?
Да, а в другой семье жил непослушный, своенравный мальчик и вспоминать его имя даже не хочется.
Почему?
Потому, что был злым, недобрым. И вот эти два мальчика шли летом по улицам города
Я закрываю глаза и слушаю. Крики погонщиков ослов и мулов, навьюченных тяжелым грузом, звон булыжных мостовых. Воздух, перемешиваясь с солнцем, пылью, криками, дрожит и тает.
Широкий квартал. Дома оштукатурены под мраморную облицовку. Их стены расчленены на части посредством полуколонн. Входы богатых домов украшены мраморными колоннами. Полы выложены в виде ковров из камней и стеклянных сплавов.
По улице медленно плетется старушка, таща за собой тяжелый мешок. Во все стороны спешат зазывалы, снуют упрямые проказники мальчишки, торопятся деловые люди в колясках. Иногда покажутся один-два всадника. Старушка выглядит уставшей, но никто не обращает на нее внимания.
Внезапно из портика одного богатого дома выбегает хорошенькая кудрявая маленькая девочка. За ней следом взрослая женщина. Смеясь, ловит ребенка за ручку и уводит в дом. Старушка останавливается. Лицо вспотевшее, седые волосы выбиваются из-под головного убора. Обвисший хитон напоминает жалкое рубище. Она напряженно дышит, вытирая платком лицо. Вдруг рядом оказывается милый мальчик небольшого роста с русыми кудрявыми волосами и детски чистыми добрыми глазами, полными сострадания. Он напоминает нежный и одновременно сильный побег молодого кипариса, который в будущем восхитит и обрадует весь православный мир. Отрок одет в короткую тунику, на шее висит круглый золотой шарик признак несовершеннолетия. Видимо, он возвращается из школы, так как за ним спешит слуга, несущий пергаментные свитки.
Смутившись, мальчик обращается к жалкой на вид старушке:
Простите, я вижу Вам нелегко. Не позволите ли облегчить Ваш труд и донести эту ношу?
Женщина растроганно улыбается:
Деточка, но тебе же будет тоже тяжело
О, не волнуйтесь, я сильный. А Вы немного передохнете.
Нет-нет. Ты быстро устанешь.
Что Вы, я привык трудиться.
Ну, хорошо, сдается она на уговоры, неси.
Слуга, сопровождающий мальчика, волнуется, их хватятся дома, но отрок успокаивает, что сам все объяснит родителям.
Пройдя небольшое расстояние, она останавливает учтивого мальчика со словами:
Спасибо, хватит. Дальше идти не надо. А за то, что ты так сострадателен, добр и любвеобилен, будут восхвалять тебя все народы во все времена два раза в год. И будешь ты великим угодником Божиим.
Да разве такое возможно? шепчет в ответ благочестивый Николай. Лицо его розовеет, глаза потупляются. Он смущается и прощается со старушкой.
Но та, постояв немного и увидев, что он заворачивает за угол, вновь тянет свой мешок в обратном направлении.
Бабушка, а зачем она повернула назад? спрашиваю я.
Не могу сказать, может, хотела проверить и второго мальчика? Ну, слушай дальше. Вскоре ей встречается другой отрок. Он является полной противоположностью первому. Возраста одинакового, только немного повыше и поздоровей. Разряжен щегольски и от этого кажется смешным. Волосы напомажены ароматными маслами и уложены сложной прической, парчовая одежда увешана золотыми вещами. Кожаные сандалии застегнуты на золотые массивные пряжки. В глазах и во всем облике нечто хищное, отталкивающее. В пухлых руках держит хлыстик. Его сопровождает слуга. Презрительно окидывая старушку взглядом, устремляется к маленькой кошечке, выбежавшей из того же богатого дома. Мальчик с разбегу подскакивает к ней, чтоб удобнее хлестнуть бедняжку. В дверях вновь показывается маленькая девочка, стремящаяся догнать кошечку. Увидев, что угрожают ее любимице, горько плачет.