Из-под шали виднелось платье, сшитое из тяжелого зеленого бархата. В тон платью были подобраны и драгоценности, по крайней мере те, которые открывались моему взору: браслет с изумрудами на тонком запястье, неброская диадема на склоненной голове, брошь под горлом и перстни на длинных пальцах.
Но ни тяжелое платье, ни огромный платок не могли скрыть ее женственную фигуру. Взгляд бывшей, и скромно отмечу про себя, опытной знахарки отметил и длинные ноги, и тонкую талию, и пышную грудь, и широкие бедра, которые были видны даже при тусклом свете камина.
Ого, какая у меня шикарная наследственность, почему-то захотелось присвистнуть, но я зажала рот ладонью, а то ведь еще умудрюсь вслух ляпнуть А еще я чувствовала, как в душе продолжает клокотать недовольствопытаясь охватить и разум.
На улице уже раздавались звуки утренней суеты. Закричал петух, приветствуя солнце. Замычали коровы требуя внимания. Где-то заржал конь. Кому-то под ноги попала собака, визг, которой, полоснул по ушам, а вслед за нею и мужской рев эмоционально описал все места, где по его скромному мнению юркая пустолайка должна находиться
Но даже эти громкие звуки не смогли разбудить баронессу. Она только глухо застонала, словно у нее что-то болело
Мама, позвала я чуть громче.
Глаза Альмы распахнулись, она вздрогнула, подскочила и кинулась ко мне:
Валент, девочка, как ты
Наивная! Во мне же еще не успокоилась душа старой знахарки. Я даже на Земле так жестко не отчитывала капризных пациентов, как сейчас набросилась на бедняжку:
Если боялась меня одну оставить, то почему рядом не прилегла? Ты же простыть можешь! Что рожать больше не собираешься?
Доченька! Ты чего? Ты же раньше не хотела ни братьев, ни сестер, в изумлении уставилась она не меня, когда я ее затащила к себе под одеяло и обняла, чтобы поскорее согреть. А теперь от кого? Кому я нужна? Во-первых я вдова, не имеющая надела, а во-вторых я же старая
И не говори, отмахнулась я. Тридцать восемь
Почти тридцать девять, поправила меня Альма.
Прости, повинилась я, давясь от смеха. И как я могла так сильно скинуть тебе возраст? Но насколько мне известно женщины и старше тебя рожают
Возмутиться моей бесцеремонностью Альма не успела, хотя рот уже раскрыла
Ее прервал стук в дверь, который почему-то мне показался громом среди ясного неба
Глава 4
Восклицание: войдите, вырвалось из меня раньше, чем я даже подумала о том, что надо дать разрешение или уточнить кто там такой вежливый. А ведь в прошлой жизни и детей, и внуков учила, что, прежде чем рот раскрыть надо хотя бы сформулировать свою мысль, если уж просчитать ее последствия не можешь
Пока вела с собою внутреннюю перепалку за такую опрометчивую поспешность дверь отворилась и в комнату проскользнула не очень высокая, темноволосая девушка лет двадцати. Серое платье ладно сидело на ее плотной фигуре и смотрелось довольно красиво.
Она была похожа на тех девушек, которых я встречала в прошлой жизни на улицах родного города, но только в отличие от них с любопытством обшаривала взглядом спальню. Лицо ее было достаточно миловидно, но что-то в нем неуловимо было мне непривычно.
На мой взгляд, не вполне гармонировали с ее округлыми чертами лица большие и, словно навыкате, темные глаза. Белый передник, повязанный на талии, подчеркивал крутые бедра. Зато руки, прижатые к груди, были очень красивы, да и волосы хороши: густые, блестящие, даже на вид шелковистые.
Она сразу остановилась возле двери, и я заметила, что девушка волнуется:
Миледи, потупившись и слегка заикаясь начала неуверенно Марта. Ее имя всплыло в памяти, как только я услышала ее голос.
Альма завозилась в моих объятиях, и горничная преобразилась, ее темные брови взметнулись вверх, а глаза, казалось, хотели выпрыгнуть, чтобы заглянуть. Ей было настолько жизненно необходимо знать, кого я там обнимаю под одеялом, что она отбросила показную робость и уставилась на постель во все глаза и это несмотря на то, что она все так же стояла со склоненной головой. Спасла девушку от косоглазия моя пациентка.
Баронесса вынырнула из кокона и заправив мне огненную прядь за ухо поинтересовалась:
Ты долго будешь мяться? нахмурилась Альма даже не оборачиваясь к прислуге. Быстро начинай работать! Хочешь, чтобы мы так и продолжали греться, прижимаясь к друг дружке
Она насупилась как ребенок, а мне глядя на ее надутые губы вдруг стало смешно. В животе разлилось странное жжение, а в душе заплясали пузырьки, как в лимонаде И вот этот ребенок теперь моя мама Ну что же? Поиграем в дочки-матери, ведь мне пока непонятно насколько я не ее дочь. Плоть ее? Ее. Кровь ее? Ее. Душа? Так все мы периодически можем круто измениться, а тем более после такой ночки
Она насупилась как ребенок, а мне глядя на ее надутые губы вдруг стало смешно. В животе разлилось странное жжение, а в душе заплясали пузырьки, как в лимонаде И вот этот ребенок теперь моя мама Ну что же? Поиграем в дочки-матери, ведь мне пока непонятно насколько я не ее дочь. Плоть ее? Ее. Кровь ее? Ее. Душа? Так все мы периодически можем круто измениться, а тем более после такой ночки
Вдруг я, вернее та Валент, которая сегодня сбежала на Землю, просто пока была в коме, вспомнила свою предыдущую реинкарнацию. А все, что мне привиделось было галлюцинацией или горячечным бредом Не хочется мудрой женщине, чтобы ее посчитали безумной только из-за того, что она поумнела
Вырвала меня из размышлений горничная:
Простите моя леди, обозначила книксен Марта и бросилась к дровам. Просто я только что была в покоях гостя. Паул-Ник Ле-Влин приказал Вам ждать через час его к завтраку.
Девушка, пока излагала эту вопиющую просьбу, крутилась по комнате. Камин растопила. Шторы, запуская свет в комнату, раздернула. Легкий завтрак, который она оказывается уже принесла и оставила на не очень высоком комоде в нише перед спальней, приволокла на подносе и занялась сервировкой стола возле огня.
Кстати, меня ее слова совершенно не заинтересовали То, что что-то не так, я поняла чуть позже, а пока
***
Мне было интереснее поскорее накинуть на себя что-нибудь и покинуть ложе Не буду признаваться для чего, ведь всем и так понятно
Марту отвлекать не стала, вроде еще не привыкла быть барыней, и свесившись вниз головой с кровати, нашла глазами меховые тапочки. Они стояли так логично, что я удивилась, ну, как можно было умудриться в первый подъем промахнуться мимо них, ведь должна была если не нырнуть в них ножками, то уж наступить на них точно.
Потом, чуть повернув голову, заметила теплый халат Висит себе спокойно на изголовье кровати
Уже собиралась податься обратно, как почувствовала, что начала соскальзывать с перины. Вот сейчас будет весело, успела подумать. Юная баронесса кверху ногами вместо прикроватного коврика. Такое не рассказать подружкам грех. Сплетня обеспечена.
Но свалиться не успела. Цепкие пальцы вцепились в мою лодыжку.
Фух, выдохнула я и обернулась. Альма смотрела на меня подозрительно блестящими изумрудными глазами. От такого взгляда даже игла сочувствия сердце пронзила до боли.
Ты чего, сдавленно шепнула ей, и сама чуть не разревелась, видя облегчение, с которым выдохнула женщина. Не переживай
Она очень быстро заморгала, чтобы сдержать слезы, а у самой столько надежды во взгляде засветилось, что я чуть не задохнулась от щемящей жалости к этой женщине Сколько лет, она боялась за дочь, что даже сейчас страхует меня, словно полет с кровати мне может стоить жизни или здоровья
Пока я словно рак пятилась обратно, мать с тревогой наблюдала за каждым моим движением, но как только по ее мнению я оказалась в безопасности, то она зажмурилась, коснувшись пальцами складки между бровей, а затем выпалила:
Что наш гость приказал?
Именно такая постановка вопроса заставила меня застыть в неудобной и смешной позе: одна нога в тапочке, а другая под попой
Миледи, застыла, словно бандар-лог перед мудрым Каа, Марта. Но он же граф
И что? вскочила Альма и, выпрямившись, гордо вздернула подбородок, словно уже собиралась ставить на место случайного визитера. Валент Лина оммаж не проходила, присягу вассала ему не давала
Но он же граф, с придыханием пролепетала Марта. А потом покраснев пробурчала под нос, надеясь, что хозяйки замка ее не услышат: И такой лапушка
Не забывай, что твоя госпожа баронесса Ле-Морте, зашипела рассерженной кошкой матушка так, что даже у меня волосы на руках дыбом встали. Жрица Богини-заступницы. Пока она не выберет себе сюзерена она подчиняется только королю и то, только в вопросах жизненного уклада*(*уголовного права)!
В этот миг, я наконец слезла с кровати. Ох, как непривычно мне землянке было выбираться из перин. Я пыхтела как самовар, стараясь сохранить невозмутимую маску на лице и услышав такое заявление баронессы-матери, честно постаралась не выдать свое изумление. Для меня это было настоящим откровением, наверное, не вся память Валент-Лины мне досталась.
Однако не только для меня это было новостью. Марта, вскинув брови и приоткрыв рот застыла с удивлением глядя на Альму. Бедные глаза девушки настолько выпучились, что мне стало за нее страшно, и опять я сама себя изумила: