Почти Гримм
Принц и Каин
Ирина Валентиновна Зоткина
Иллюстратор Ирина Валентиновна Зоткина
Дизайнер обложки Ирина Валентиновна Зоткина
Корректор Леокадия Ган
Фотограф Алена Вячеславовна Зоткина
© Ирина Валентиновна Зоткина, 2022
© Ирина Валентиновна Зоткина, иллюстрации, 2022
© Ирина Валентиновна Зоткина, дизайн обложки, 2022
© Алена Вячеславовна Зоткина, фотографии, 2022
Глава 1. Пряничный Домик
Старая Урсула проснулась, как всегда, с чувством голода. Впрочем, как и все последние две с лишним сотни лет. Что поделать, люди изменились, стали не столь наивны и доверчивы. Их теперь не так просто обмануть, завлечь сбывшейся наяву сладкой сказкой. Прогресс, Дьявол бы его побрал! Вот сегодня такой день! Праздник, который в былые времена приносил ей немалую поживу Хэллоуин! А к ней опять, похоже, не придет никто.
Старуха-ведьма откинула в сторону старое пуховое одеяло, которое не мешало бы поменять на новое, потому как ее бытовая магия стала как-то изменять ей в последнее время, спустила подагрические ноги с кровати, всунула их в стоптанные туфли с длинными носками и прошаркала в умывальню. Вода в кувшине была холоднющая. Урсула вздохнула в старые добрые времена подавать ей утром теплую воду входило в обязанности какой-нибудь девчонки-замарашки, польстившейся на сладости. Пробормотав заклинание для нагрева воды, ведьма, похоже, что-то напутала, потому что над кувшином взметнулось облачко пара, а сам он разлетелся на мелкие осколки, обрызгав кипятком злосчастную колдунью. Пришлось делать холодные примочки.
На кухню Урсула приковыляла уже совсем не в духе. Чем таким позавтракать, она еще не придумала. Тоскливо глянула в окошко и подумала, что надо бы подновить карамельные витражи, да и ставни что-то стали скрипеть, видимо, зачерствели.
Прожив без малого семь сотен лет в Пряничном Домике, старая ведьма никогда не ела своих сладостей. Не потому, что не любила или они были отравлены. Как сказали бы новомодные врачи, у нее была наследственная непереносимость сахара. Вот и приходилось питаться почти исключительно белковой пищей, как и всем женщинам в ее роду. Мясом. Желательно, молоденьким. И именно для этого еще ее бабка придумала этот Пряничный Домик, укрытый в лесу, но найти дорогу к которому для детишек не составляло труда. Тут тоже помогали чары, наведенные бабкой на окрестности: все, кто вступал на зачарованную землю, все равно попадали к нему. А там уже просто не могли удержаться, чтобы не попробовать кусочек пряничного ставня, не отколупнуть засахаренных орешков или марципанов со стен, белоснежной сахарной глазури с крыши
Случались у колдуний и промашки. Матушка её, Кримтруда, стала жертвой каких-то жалких мальчишки и девчонки, которые мало того, что сожгли её в её же собственной печи, так еще и обчистили сундуки. После чего удача изменила их семейству, людишки все реже и реже забредали в их края. Так что самой Урсуле приходилось последние лет сто восемьдесят или двести довольствоваться лесной живностью, которая и то стала попадаться все реже и реже.
Ведьма заглянула в угол за печкой. Там в мышеловке сидела ее сегодняшняя добыча маленький серенький мышонок. Горестно покачав головой, она, кряхтя, опустилась на колени и приоткрыла дверцу ловушки, чтобы вынуть оттуда грызуна. Но не тут-то было юркий мышонок шмыгнул сквозь ее пальцы и стремглав дунул прочь. Старуха, охая и поминая словечки, которые были неприличны даже для уважающей себя колдуньи, на четвереньках погналась за ним, но ударилась головой о столешницу и шлепнулась на пол, уткнувшись крючковатым носом в полосатую дорожку. С трудом поднявшись на подрагивающие ноги, Урсула пошла к мойке, намочила полотенце холодной водой и приложила к набухающей на лбу шишке. Завтрак накрылся медным тазом.
Кое-как закусив древним и жестким, как кора столетнего дуба окороком, который в лавке в деревне почему-то называли хамоном, а стоил он, как целая пара породистых лошадей во времена ее юности, ведьма пошла готовиться к предстоящему вечеру. Авось кого-нибудь да занесет на Хэллоуинский огонек. В огородике за Домиком росли большие ярко-оранжевые тыквы. Особый сорт, скорее декоративные, чем пищевые, потому как были довольно безвкусными, но зато почти не содержали сахара. Они да еще кое-какие овощи составляли основной ее рацион. Урсула прикатила несколько тыкв, порядком при этом взопрев, и долго потом отдыхала на покосившихся пряничных ступеньках. Затем тщательно выскоблила из них рыхлую склизкую мякоть с семенами, прорезала отверстия в виде хмурых глаз и скалящих острые зубы кривых ртов и расставила их на окнах и на крыльце у двери. Парочку приткнула даже на каминную полку. Развесив и расставив еще кое-какие украшения, колдунья уселась у очага, подремать в ожидании заветных и таких многообещающих для нее слов: «Сладость или гадость?»
Солнце село, проголодавшаяся ведьма проснулась и прислушалась: на улице завывал ветер, ветви старого дуба скребли по глазурованной крыше, а в углу прогрызал в пряничной стенке норку сбежавший мышонок. «Вот я тебя, негодник! проворчала колдунья, неохотно выбираясь из уютного кресла-качалки. Дождешься заведу кошку. Хм, а что если мне, и в самом деле, завести кошку? Да еще и кота? Принесут котят, и будет у меня запас на черный день. Хе-хе-хе!»
Только она поднялась, как за окном раздался оглушительный треск. Старуха аж присела от неожиданности. Неужели ей не послышалось, и кто-то и впрямь отломил кусок от пряничного ставня? Она бодренько для своего возраста просеменила к дверям и выковырнула из двери замечательнейшей двери, изготовленной из вкуснейшего бисквита с ромовой пропиткой, марципановый грибок и прильнула к нему подслеповатым глазом.
Так и есть! На крыльце темнели два силуэта, закутанных в какие-то балахоны. Послышалась негромкая речь: «Ты что будешь пряник или карамель?» «Я получше нашла. Смотри, тут засахаренные орехи отличное соотношение белка и углеводов».
Урсула дрожащим от сдерживаемой радости голосом спросила:
Кто там?
Сто грамм, буркнул первый.
Дубина! зашипел второй, более высокий, голос. Чё ты мелешь? Какие сто грамм?
Ведьма ошалело заморгала судя и по голосу, и по фигуре, явно больше. Опомнившись, она отворила дверь и выглянула: так и есть, на ступеньках стояли двое рослый широкоплечий парень со светлыми встрепанными волосами с куском ставня в руках и невысокая девица с короткими срамотища черными кудрями и с горстью орешков в карамели в руке.
Вы хто ж такие будете, голубчики?
Мы, бабуль, это, типа сладость или гадость? выдал блондин, смерив сгорбленную старушонку хмурым взглядом.
Пх-хы-хы-хы! зажав себе ладонью рот фыркнула девушка. Ганс, ну ты ляпнешь тоже! Тогда судя по специализации, сладость как раз я, а ты, наоборот, гадость, на всю голову глючная.
Грета, ну вот на фига меня палить? в свою очередь зашипел парень, а потом растянув губы в несколько деревянной улыбке сказал уже бабке: Хэллоуин, бабуля. Не забыла еще в глухомани своей?
«Ганс! Грета! У Урсулы от радости аж все даты, годы и столетия в голове смешались. Неужто те самые?! Выросли-то как! Вот и попались, голубчики!» Она поспешно распахнула дверь.
Да помню я, мои хорошие, какой нынче день. Не совсем еще из ума, старая, выжила. Только чего ж это на пороге стоять? Заходите ко мне, я вас чаем горячим или какао с молоком напою. А уж сладостей съедите столько, сколько душе угодно.
Что скажешь, Ганс? Девушка взглянула на парня, зябко поведя плечами, прикрытыми каким-то блестящим полотнищем.
Ну, нам все равно энергию восполнить надо, хмыкнул тот, почему бы не сделать это в тепле.
Вот и ладненько! Колдунья суетливо пошаркала к буфету.
Парень с девушкой вошли следом за ней, скинули с себя обрывки спасательских пледов, с одной стороны серебристых, с другой ярко-оранжевых, в которые они кутались, и тут только старая ведьма увидела, почему оба были абсолютно голыми. Смущенно заалев щечками, чего за ней не водилось лет триста, Урсула поспешно отвернулась и рысцой бросилась в спальню. Ганс и Грета переглянулись и уже было снова взялись за свои тряпки, когда старуха вернулась в кухню с охапкой одежды в руках.
Вот тебе, красавица, платье. Я его носила в юности, она протянула девушке пахнущее нафталином и лавандой длинное фиолетовое платье. А тебе, мальчик мой, вот эта мантия нету у меня мужской одежды твоего размера, уж не обессудь.
Ну, нету, так нету, пожал плечами Ганс и облачился в пыльноватую черную хламиду, которая распахнулась первом же движении, явив Урсулиному взору то, от чего она старательно, но безуспешно отводила глаза.
На, подпояшься уже, горе луковое, протянула парню поясок Грета.
Колдунья усадила гостей за стол и начала выставлять угощение: большой торт с шоколадом и взбитыми сливками, рулеты, пироги и пирожные, кексы и пирожки, пудинги и желе, всевозможные конфеты, цукаты Ганс и Грета ее не разочаровали аппетит у обоих был отменнейший и они уплетали за обе щеки, запивая все это роскошество сладким какао и киселем. Старуха просто сбилась с ног, предлагая парню и девушке все новые и новые вкусности. И радовалась, что они так хорошо кушают, а то тощенькие какие-то. Надолго не хватит.