На, подпояшься уже, горе луковое, протянула парню поясок Грета.
Колдунья усадила гостей за стол и начала выставлять угощение: большой торт с шоколадом и взбитыми сливками, рулеты, пироги и пирожные, кексы и пирожки, пудинги и желе, всевозможные конфеты, цукаты Ганс и Грета ее не разочаровали аппетит у обоих был отменнейший и они уплетали за обе щеки, запивая все это роскошество сладким какао и киселем. Старуха просто сбилась с ног, предлагая парню и девушке все новые и новые вкусности. И радовалась, что они так хорошо кушают, а то тощенькие какие-то. Надолго не хватит.
Наконец, гости откинулись на спинки стульев, лица стали осоловелыми. Ганс даже рыгнул сыто, за что получил под столом пинок от Греты.
Спасибо, бабуль, накормила ты нас от пуза, сказал он, поглаживая заметно округлившийся живот.
Да уж, так вкусно мы и не ели никогда, поддакнула девушка. Теперь можно и ночлег искать отправляться.
Да что ж вам его искать? радостно удивилась Урсула. У меня для вас обоих кроватки найдутся. С перинами пуховыми, подушками мягкими, одеялами теплыми. Оставайтесь у меня ночевать, чем ночью по холодному лесу бродить.
Ганс и Грета переглянулись, посмотрели, молча, друг на друга, словно переговаривались молча, потом дружно закивали головами.
Ну, вот и славненько! потерла сухонькие ладошки ведьма. Только что ж вы не спрашиваете меня, отчего у меня глаза такие красные?
Грета прыснула в кулачок, а Ганс пожал плечами.
А чё спрашивать-то, когда они у нас у самих еще и не такие красные?!
Они оба уставились на колдунью, а в глазах их будто угольки зажглись, так и светят багряным огнем. Растерялась старуха, смотрит то на одну, то на другого.
Это что же, выходит, вы и не люди вовсе? пролепетала она.
Не люди. какими-то неживыми голосами отозвались гости.
Так кто же вы тогда? Нечисть какая? заволновалась колдунья. Вампиры что ли? Или упыри?
Киборги мы, бабуля. ответил Ганс, гася подсветку в глазах. Я сэй армейский. А она серв прислуга домашняя. Слыхала про таких?
А пахнете прямо, как люди, шмыгнула носом ведьма и вздохнула.
Так тела-то у нас человеческие, Грета ущипнула собрата за плечо, просто в голове процессор да наноимпланты на клеточном уровне.
Ага, ну, это хорошо, обрадовалась Урсула, отвернулась от ребят и пробормотала себе под нос. Тело-то мне и нужно, а процессур энтот из мозгов и выковырять можно. А там киборг, не киборг, уже не важно будет, кому на сковородке скворчать.
Старуха посмотрела на Ганса, рост, ширину плеч оценила, поняла, что своими силами с ним ей никак не справится это не мальчонка оголодавший, а здоровенный парень на две головы выше нее. Да и девица не такая уж и хрупкая на вид. Загремела чайником, забулькала водой, зашебуршала в шкафчике.
Киборги переглянулись, ухмыльнулись.
А вот чайку с ромашкой и с мятой, чтоб спалось крепче, подала она гостям чашки с золотистым напитком, благоухающим травами.
Парень с девушкой выпили чай, поблагодарили хозяйку и улеглись в приготовленные им постели, хотя здоровенному Гансу кровать оказалась откровенно короткой. Пришлось парню поджимать ноги, чтобы как-то уместиться. Сама старуха проковыляла за перегородку, долго там возилась, кряхтела, пока не затихла, ожидая, когда ее добыча, сморенная снотворным отваром, уснет покрепче. Уж тогда-то она как-нибудь отволочет этого простофилю Ганса в клетку, а Грету опоит дурманным зельем и сделает своей служанкой. Пока запас мяса не закончится.
Урсула вспоминала, как в этой самой клетке держала порой какого-нибудь лесоруба, забредшего холодной ночью на огонек. Опоить голодного и промерзшего мужика крепким шнапсом с сонным зельем не составляло труда. А потом она держала его в подвале, прикованным к каменной стене, и отрезала от него по кусочку то кисть руки, то ступню, то мякоть с голени. «Живые консервы» помогали растянуть удовольствие на несколько недель. Жаль, что ей так ни разу не встретился какой-нибудь эльф. Слыхала она, что у Дивного Народа прекрасно восстанавливается организм. Вот так отрезала бы себе понемножку, скажем, от печени, а та заново отрастала бы. Надолго хватило бы.
Наконец, выждав столько, сколько, по ее расчетам, было нужно, чтобы гости погрузились в глубокий сон, Урсула слезла с кровати и, шлепая старыми туфлями, подошла к кровати Ганса, потормошила блондина за плечо. Тот продолжал дышать также ровно и глубоко. Не удержалась старуха пощупала в темноте бицепс крепкий, грудь гладкую, пресс упругий, ягоди «Ох, ты ж! Забылась совсем!» спохватилась ведьма. Взялась за ноги парня так ей удобней показалось, а что он при этом башкой об выложенный каменной плиткой пол хряпнется, так это не страшно, только было потянула его с кровати, как зажглись в темноте глаза его багровым светом и прозвучал голос вкрадчивый, ехидный:
Наконец, выждав столько, сколько, по ее расчетам, было нужно, чтобы гости погрузились в глубокий сон, Урсула слезла с кровати и, шлепая старыми туфлями, подошла к кровати Ганса, потормошила блондина за плечо. Тот продолжал дышать также ровно и глубоко. Не удержалась старуха пощупала в темноте бицепс крепкий, грудь гладкую, пресс упругий, ягоди «Ох, ты ж! Забылась совсем!» спохватилась ведьма. Взялась за ноги парня так ей удобней показалось, а что он при этом башкой об выложенный каменной плиткой пол хряпнется, так это не страшно, только было потянула его с кровати, как зажглись в темноте глаза его багровым светом и прозвучал голос вкрадчивый, ехидный:
Это чего же ты, бабуля, меня за разные места хватаешь? Я ж тебе не мэйлис какой-нибудь, чтоб по сексуально-постельной специализации работать.
От неожиданности колдунья шарахнулась от него, как от святой воды, запнулась о половичок и грохнулась бы навзничь, если бы ее не подхватили чьи-то заботливые руки.
Куда ж ты, бабушка, так заторопилась? участливо спросила Грета, тоже сверкнув на колдунью угольями глаз. И чего это тебе не спится? И зачем это ты нам с Гансом снотворных трав в чай добавила? Думала, мы не догадаемся? Ан не тут-то было, бабушка. Киборги они тем от людей и отличаются, что и сильнее людей в десять раз, и слышат, и видят все, в десятки раз лучше людей, и на вкус, на запах любое вещество определить могут, да и яды на нас не действуют. А уж обманывать нас и вовсе напрасная трата времени мы ложь насквозь видим.
Хотела было Урсула вывернуться да наутек пуститься, да ладошки девичьи кандалами стальными локти ее сжали да и приподняли над полом.
Не дергайся, бабуля. Гард легким плавным движением встал перед ней. Думала, раз мы не люди, то и сказок не читали, и про твой Пряничный Домик не слышали? А вот у Греты в программе эта сказочка залита. Так что знаем мы, для чего твой домишко тут выстроен и чем ты промышляешь. И когда вышли к нему после аварии флаера кэйсеров, на котором нас на утилизацию везли, то сразу все поняли. Да и кровью застарелой от домика твоего за десяток метров разит. Так что знали мы, с кем дело иметь придется. И о том, что и нас ты сожрать попытаешься, догадались. Тем более, что бормотание твое прекрасно слышали, и голод и жажду убить на лице твоем прочитали.
И думаем мы, бабуленька, что домик твой двум беглым киборгам очень даже пригодится. Хотя бы на первое время, ласково проворковала Грета. А если ты нам расскажешь, как все это работает, она обвела рукой окружающую обстановку, да так чтобы не портилось, не переводилось, как в сказке положено, то мы тебе жизнь сохраним.
Поняла тут Урсула по лицам суровым, каменным, что не ждать ей пощады от этих двух нелюдей, и все-все им рассказала: и что работает колдовство, Домик Пряничный сохраняющее, пока стоит печь нерушимою, и что следы всякого, кто шагнет на землю зачарованную, теряются, и что, кроме заблудившихся и самих хозяев, никого к дому этому чары не пропускают. Только в день Хэллоуина можно проникнуть сюда, да и то лишь с заката до полуночи. А хозяином Домика может быть только тот, кто носит колечко серебряное волшебное.
Переглянулись Ганс с Гретой видели они у старой ведьмы на обеих руках по колечку серебряному старинному.
А подари-ка нам, бабушка, с братиком колечки вот эти симпатичные. заглянула Грета в глаза колдуньины. Тебе-то они теперь уж без надобности будут.
Посмотрела Урсула на Ганса, легонечко так откуда-то взявшимся ножичком поигрывающего, сама сняла колечки волшебные и отдала их киборгам.
На утро полицейский патруль, производивший поиски разбившегося флаера кэйсеров, обнаружил на одном из перекрестков дороги, ведущей к городу, древнюю старуху, тщательно спеленутую в серебристо-оранжевый плед, как младенец. Сама бабулька бормотала что-то невразумительное про Пряничный Домик и про Гензеля с Гретель. К брезенту была приколота записка, в которой было написано, что это мадам Урсула Цаубер, 85 лет, страдает тяжелой формой шизофрении с каннибальскими наклонностями. Полицейские доставили ее в ближайшую психиатрическую клинику, где она и жила тихо, мирно, под присмотром медперсонала и служебных киборгов, пока не закончила дни своего существования.
Про сказочный Пряничный Домик в горах Шварцвальда в двадцать втором веке никто и слыхом не слыхал. Флаер кэйсеров нашли, вернее, то, что от него осталось кучу оплавленного металла со следами органики. Нашли и следы двух босых людей, что вели в сторону от места крушения, вот только следы эти только до ближайшего ручья и дошли, а там и оборвались, как в воду канули. Ни сканнеры, ни киборги, ни кибер-собаки поисковые следов сбежавших кукол обнаружить не смогли.