Кубистические вкусы Сальвадора не отвернули его от такого направления в искусстве, как футуризм67. Вот яркие слова, характеризующие данный стиль: «Гоночный автомобиль, самолёт, война, анархия, революция и арсеналы, залитые слепящим электрическим светом. Вот темы поэта-футуриста. А потому, чтобы соответствовать им, он должен не щадя себя жарить напропалую. Современный поэт-футурист стоит на вершине эпох; он не должен оглядываться назад; необходимо разрушить музеи и библиотеки; всякое искусство есть борьба»68.
В Первом манифесте футуризма Филиппо Томмазо Маринетти69 приветствовал авантюризм, внутреннюю энергию, безрассудство и отвагу. По его мнению, литература должна воспевать натиск атаки, ибо нет ничего лучше войны, а музеи и библиотеки должны быть отправлены на свалку истории70.
Сальвадор положительно отзывался о футуризме, ему особенно нравилась фотография. Он восхищался техническим совершенством аппарата, при помощи которого любой человек мог запечатлеть момент.
Дали также предлагал сжечь музеи, но в этом пожаре, по его мнению, необходимо было спасти «Мону Лизу» Леонардо да Винчи71. Перед этим шедевром каталонец благоговел, признавая его совершенство. Марсель Дюшан72 «улучшил» это чудо, дорисовав усики и сопроводив неприличной аббревиатурой L.H.O.O.Q73.
Одна из футуристических работ Сальвадора Дали это «Автомобильные обломки рождают слепую лошадь, грызущую телефон» (1938). На холсте размером 54,1 х 65,1 см засыхающая от бури времени лошадь грызёт трубку телефона. Её передняя левая нога уже трансформировалась в колесо. Чугунный радиатор украшает тёмную стену. И всё это освещает электрическая лампочка.
Дали как-то писал, что мужчине необходимо совершить два поступка: отсидеть в тюрьме и стать богатым. В студенческие времена и на протяжении нескольких лет после ухода из Академии материальный достаток обходил его стороной. А тюрьма не заставила себя долго ждать. И вот как это произошло.
В Академии готовились к проведению конкурса на должность профессора живописи. Кандидатов было много, но достойным был только Васкес Диас74, чьими полотнами восхищались студенты. Но, как часто бывает, в результате интриг профессором был выбран совершенного другой человек. Учащиеся, эти половозрелые сорванцы, в ответ стали оскорблять членов конкурсной комиссии. Дошло даже до рукоприкладства.
В организации беспорядков обвинили Дали, его исключили на год из Академии и даже посадили на некоторое время в тюрьму, пребывание в которой укрепило славу молодого художника. Он продолжил писать «Вавилонскую башню» и почти каждый день пил с сокамерниками шампанское. Одним словом, он был счастлив. Стоит сказать, что Дали никак не участвовал в организации бунта студентов. Это мероприятие он покинул, когда ещё не объявили итоги конкурса, торопясь на встречу с друзьями.
Через некоторое время ему разрешили учиться дальше. Окончательно с учёбой Сальвадор Дали порвал позже. На одном из экзаменов он вытянул билет с вопросом о творчестве Рафаэля. Старцам из экзаменационной комиссии он прямо сказал, что среди них нет никого, кто разбирался бы в творчестве этого итальянского художника лучше, чем сам Дали. А раз так, то он не собирается отвечать на вопрос. С гордо поднятой головой каталонец покинул класс и саму Академию. На этом его учёба закончилась, и наступили времена похода за «жизненное пространство»75.
Глава 4. Дадаизм
В пути за «жизненное пространство» Сальвадор Дали был не одинок. Среди его ярких студенческих товарищей по Резиденции стоит отметить Луиса Бунюэля, Гарсиа Лорку, Пепина Бельо76, Педро Гарфиаса77, Эухенио Монтеса78, Рафаэля Баррадаса79. Отдельно стоит упомянуть Андре Бретона80, Макса Эрнста81, Поля Элюара82 и Тристана Тцару83. Все эти ребята были увлечены дадаизмом, нигилистским направлением в искусстве, возникшим после Первой мировой войны.
Дадаизм берет своё начало в 1916 году, когда состоялась встреча в цюрихском «Кабаре Вольтер» Хуго Балля84, Рихарда Гюльзенбека85, Тристана Тцары, Жана Арпа86 и Марселя Янко87. Основатели дадаизма понимали, что именно существующая мораль привела к рекам крови, пролившимся по всей Европе. Они решили погрузиться в абсурдность слов и действий. Вот их лозунг: «Да здравствует самодовлеющая бессмыслица».
Само слово «дада» по-румынски и по-русски означает двойное согласие, по-французски лошадка на палочке, по-немецки знак идиотической наивности. Жан Арп утверждал, что изобрёл это сочетание букв Тристан Тцара. В свою очередь Гюльзенбек ссылался на Балля, который якобы случайно обнаружил это слово во французском словаре88.
В Манифесте к первому вечеру дадаистов Хуго Балль утверждал, что о новом искусстве вскоре заговорит весь Цюрих. Но он немного ошибся, ибо дадаизм вырвался из рамок швейцарского города и скакуном пробежался по континентам. Скоро о дада заговорили во Франции, Германии, Румынии, России, США.
В 1918 году от имени группы товарищей Рихард Гюльзенбек составил Дадаистский манифест. Дада в нём ассоциируется с «примитивнейшим отношением к окружающей действительности». Участники этого движения всецело следовали столь простому замыслу.
В манифесте от Франсиса Пикабиа89 провозглашалось следующее: «Каждая страница должна взрываться либо чем-то серьёзным, глубоким и тяжёлым, либо мятежом, либо дурнотой, новым, вечным, или уничтожительной бессмысленностью, энтузиазмом принципов или тем способом, каким она напечатана. Искусство должно стать кульминацией неэстетичного, бесполезной и ничем не оправданной»90.
В январе 1920 года Андре Бретон в журнале «Литература» дал такое определение дадаизму: «Кубизм являлся школой живописи. Футуризм это политическое движение. Дадаизм же представляет собой умонастроение Дадаизм не посвящает себя ничему ни любви, ни работе Дадаизм, признавая только инстинкт, априори осуждает любые объяснения. Согласно дадаизму, мы не должны осуществлять никакого контроля над собой. Нам следует прекратить думать об этих догмах: о морали, этике и вкусе»91. Бретон присоединился к дада в 1919 году, прочитав манифест Тристана Тцара, в котором последний утверждал, что вся логика ошибочна.
По своей сути дадаизм был ультралевым политическим движением, пытающимся донести свои лозунги до масс через искусство. Но их идеи были, мягко говоря, непонятны толпе. Часто из зрительного зала в выступающих поэтов и артистов летели гнилые помидоры. По воспоминаниям Тристана Тцара, их выставочное турне в Германии закончилось довольно печально. В Ганновере толпа забрала у них багаж, в Дрездене отобрала деньги, в Праге из-за массового недовольства их мероприятия были просто запрещены92. Постоянные скандалы делали дадаизм модным среди молодёжи.
Нестандартность мышления и неординарные поступки выделяли дадаистов из общей массы людей искусства. Многие их советы забавны. Например, Тристан Тцара поделился следующим секретом написания стихов: «Возьмите газету. Возьмите ножницы. Подберите в газете статью такой длины, какой будет ваше стихотворение. Вырезайте статью. Затем старательно отрезайте составляющие эту статью слова и ссыпайте их в мешок. Тихонько помешайте. Потом извлекайте каждое слово в любом порядке и тщательно приставляйте одно к другому. Вот вам и стих»93. Повторять опыт не советую, ибо в любом случае из случайных слов не явится «Илиада» Гомера94.
Своей мишенью дадаисты сделали всё традиционное. Под их прицел попали авторитеты, религия, семья, государство. Чувствуя себя борцами за свободу, они «отбрасывали старый хлам», сбрасывали кумиров с их постаментов. Для них был один авторитет истина. По крайней мере, так громко заявлял Франц Пфемферт95 в своей статье «Против авторитетов»96.
Участники этого движения со всей своей неуёмной энергией бросились кромсать религиозные устои. Церковь воспринималась ими как прачечная по отмыванию грехов. Во время войны священники вместо слов примирения несли в массы ненависть и проповедовали убийства. Всё это не нравилось дадаистам, и они вступили в бой с церковниками. Рауль Хаусман97 в статье с шокирующим для обывателя названием «Милитаристское общество Иисуса Христа с ограниченной ответственностью» так обратился к публике:
Вступайте в общество Христа
И грабьте сколько хочется,
Христос и Лютвиц98 неспроста
Под общим флагом борются!
Мы победим, одержим верх!