Вокруг царила поразительная тишина только вороны изредка каркали где-то впереди. Прошли еще метров триста, чуть приняли влево, и очутились у дворика с большим кирпичным гаражом на три стойла, сараем и деревянным срубом бывшей конторой. По периметру практически полностью погибший забор, заросший бурьяном. Жирные ленивые вороны расселись на длинной шее похожего на динозавра зернометателя, пара вросших в землю полностью ржавых плугов и прицеп со сгнившими бортами довершали безрадостную картину. Детектор аномалий молчал, детектор жизненных форм, настроенный на крупные объекты тоже.
Я проверю, вызвался Барсук и осторожно, перебежками, пересёк двор. Присел за прицепом, поводил стволом.
Хлыщ вопросительно кивнул из укрытия. Барсук помахал рукой, продолжая изучать местность. Внезапно он замер, глядя в сторону гаража, затем повернулся в сторону засевшей в кустах группы и развел руками, кивая на строение, мол что-то непонятное имеется.
Муравей, подстрахуй, Хлыщ отделился от кустарника и подбежал к товарищу.
Смотри, Барсук показал на ворота гаража. Два стойла, как всегда, открыты настежь, в третьем, запертом, всю жизнь стоял старый трактор «Беларусь» с навесной бороной. Теперь стальные створки были слегка приоткрыты изнутри их удерживал массивный засов и выгнуты снизу в виде ковша под солидным углом, как будто что-то тяжелое долбило в их нижнюю часть.
Пойдём-ка, посмотрим, что там за ерунда случилась, предложил Хлыщ, хотя уже прекрасно понимал, что это могла быть за ерунда.
Пошли, Барсук покрепче сжал автомат и, как и раньше перебежками двинулся к гаражу, Хлыщ следом.
Встали по обе стороны проема одного из стойл, Лёха бросил пару маркеров чистота. Переглянулись, и, держа стволы наизготовку, ввалились внутрь. Внутри никаких признаков жизни, все предметы, не один раз виденные при посещении мехбазы, были на месте. Кроме трактора. Тот стоял вплотную к стене, хорошенько расплющив свой поеденный ржавчиной нос о кирпичную кладку. Передние колеса нелепо разъехались в разные стороны, висящая на корме борона помята от ударов о стальные ворота «Беларусь» просто не смог преодолеть препятствия, и замер, когда движущая его сила прекратила своё воздействие. Хлыщ достал рацию, вызвал профессора:
Ник, идите сюда, тут для тебя сюрприз есть. Во дворе чисто, но пусть Муравей всё равно бдит по ходу. Ждём.
Через минуту вся команда была в сборе. Хлыщ отозвал Сладкова в сторону, поделился наблюдениями
Скорее всего, профессор внимательно оглядел помещение, скорее всего, излучение действует импульсно. Я думаю, что тот, или то, кто это делает, проверяет, зондирует почву. Смотрит, насколько далеко и как эффективно всё работает. Поэтому, собственно, мы и не видим повального бунта техники в рамках определённой территории. Механизмы то спят, то просыпаются. Понимаешь, о чём я?
Хлыщ прекрасно всё понимал.
У нас нет времени, коллега, как бы читая его мысли, сказал Сладков, мы можем засесть здесь на день, два, неделю, подождать, пока эта штуковина опять оживет. Но нам нужно идти. Наша цель Полигон. Все ответы ждут нас дальше. Гораздо дальше, он подозвал Антонова, Шарк, доставай приборы, обследуем гараж и уходим.
Спустя минут двадцать группа покидала забытую богом, Зоной и людьми мехбазу с застывшим между стеной и воротами трактором, рассыпающейся под действием времени и аномальной атмосферы сельхозтехникой и жирными воронами, лениво глядящими вслед уходящим людям.
Долина, в которой располагалась деревня Семёныча, открылась глазам путников через какие-то полчаса пути. Слева переливались аномальной иллюминацией бывшие заливные луга, справа, ближе к юго-западному КПП, доживала свой век дубовая роща, круглый год золотящаяся осенней листвой на исковерканных Зоной деревьях, а между ними мирно протекала жизнь небольшой деревеньки, ставшей пристанищем для молодого поколения бродяг и перевалочным пунктом для ветеранов. Старостой в ней был некто Семёныч.
Как сказал кто-то из местных: «В каждой вселенной есть свой Семёныч». И это было правдой. Здешний голова являл собой персонажа хрестоматийного, воспетого многими авторами, как в поэзии, так и в прозе. Лет около шестидесяти, плотный, но не толстый, с заметным брюшком, залысиной, висячими усами и маленькими хитрыми глазками староста знал толк в бизнесе, тем более в таком прибыльном, как бизнес за Периметром. Когда-то давно колхозный бухгалтер Степан Семёнович Пузанков занимал один из домов небольшого села Нижние Луга, содержал кур и свинок, гнал самогон и воспитывал целый выводок детишек. Уже тогда крутил-вертел всякие выгодные дела с районным начальством, был запанибрата с милицейским руководством и хозяевами злачных мест райцентра ресторанов, пивных и бань. В «день Икс», когда в этих краях воцарилась иная жизнь, Семёныч резко, без споров и пререканий отправил семью на «большую землю», а сам занял расположенный за околицей запасной командный пункт гражданской обороны, перетащил туда всё, что можно было перетащить из дома, в первую очередь запасы продуктов, самогона и курева, и стал ждать клиентов. И клиенты стали появляться. Разные. На случай визита мародёров у старосты имелось оружие и пара охранников из местных ребята также поняли, что в новых условиях можно неплохо разжиться. В общем, бизнес Пузанкова наладился заработали старые связи, из райцентра пошли посылки с провиантом и алкоголем, от военных с боеприпасами и амуницией, сталкеры носили дары Зоны, которые Семёныч скупал по демпинговым ценам и практически сразу продавал на «большую землю» нужным людям. А родную деревню, вернее то, что от неё осталось предприимчивый торговец переоборудовал в постоялый двор и тренировочную базу для вновь прибывших искать удачу бродяг.
И вот сейчас Хлыщ и компания глядели на угодья Пузанкова с гребня холма, разделяющего болото и долину. Внизу, метрах в трёхстах, прямо перед ними виднелась дюжина домиков, выстроившихся вдоль единственной улицы, упирающейся в локальную дорогу, которая вела направо к кордону, а налево вглубь Зоны. По улице не спеша бродила пара часовых, остальные обитатели постоялого двора либо спали, либо находились в рейдах. Нора Семёныча была левее, прямо у подножья холма, скрытая от посторонних глаз зарослями борщевика и чертополоха.
Пойду, поболтаю с дядечкой, повернулся Хлыщ к Сладкову, разведаю обстановку.
Иди, будем ждать сигнала, ответил профессор, Ты знаешь, о чём говорить.
Знаю. Осмотрите пока Иванцова, насколько это возможно.
Ник кивнул. Боец держался огурцом, но был бледноват и слегка морщился практически при каждом шаге.
Всё будет хорошо, парень, Хлыщ легонько похлопал рядового по плечу и пошёл вниз по склону.
Петляя между приземистыми, с неестественно изогнутыми ветками, кустами, облюбовавшими холм, Хлыщ не отрывал взгляда от деревни. Вот часовые заметили его, вскинули оружие. Пришлось усиленно замахать руками, давая понять, что свой. Узнали. Узнал их и Хлыщ Федот и Барабулька, живут тут уже сто лет. Классические персонажи длинный, ушастый и нескладный, и низкий, усатый и округлый.
Привет, мужики! Хлыщ подошёл к дозорным, Как живы?
Да живы, ухмыльнулся Федот, Пока.
Пока мёртвый танк не переехал, продолжил Барабулька, щурясь маленькими глазками из под егерского кепи.
Что за стрём тут у вас, парни? прикинулся дурачком Хлыщ.
А ты, будто, не знаешь? укоризненно молвил Федот, Про технику оживающую, что не слышал?
Слышал, почему нет, максимально невозмутимо ответил Хлыщ, только в Зоне я давно не был. А тут дельце у меня к Семёнычу образовалось.
Это не твоё ли дельце третьи сутки за околицей стоит? кивнул головой в сторону локальной дороги Барабулька.
Хлыщ приподнял брови.
Вездеход научный, подхватил Федот.
А почему это вдруг научный? поинтересовался Хлыщ.
Да потому что у вояк и егерей такой техники по определению нет. Мы ж тоже тут не щи лаптем хлебаем, отличим научную машину с высокой защитой от обычного БТР, с гордостью выдал Барабулька.
А то, добавил Федот и с вызовом уставился на собеседника.
Хлыщ, не мигая, посмотрел в бесцветные, рыбьи глаза Федота секунд десять, достал сигарету.
Вы что тут мне, господа хорошие, допрос устроили, или настолько в штаны наложили из-за этой ожившей техники, что на лёгкую агрессию потянуло? Вам Семёныч что про тот вездеход говорил?
Часовые слегка сдали назад, поняли, видать, что перегнули палку.
А что Семёныч, с оправдательными нотками в голосе ответил Федот, сказал, что будет у деревни вездеход стоять. И всё. Делайте вид, что его тут нет.
Ну, вот и делайте вид, Хлыщ посмотрел мимо дозорных в сторону околицы, а мне к шефу вашему надо.
Иди, чо, Барабулька отошел в сторону, как бы пропуская гостя, хотя места для обхода было предостаточно, ты, это, не напрягайся, добавил он, боязно нам тут. Вроде, ко всему привыкшие, а вот к технике этой с опаской относимся. Хрен знает, как с ней бороться. Вот и психуем помаленьку.
А ты-то сам видел? спросил Хлыщ.
Не, мы не видели, ответил за товарища Федот, а вот ребята наблюдали. На Технокладбище. Целый ряд бронемашин и танков стоял и вздрагивал весь, как будто щас рванёт с места, а двигатели не работают, то есть только лязг и грохот. Будто трясет их кто-то.
Целый ряд, говоришь?
Ага. А остальные стоят смирно.
Ладно, парни, дежурьте тут. Заира своих верных воинов защитит, главное верить. Пойду я, Хлыщ обошёл дозорных и направился к входу в бункер скрытой в чертополохе и борщевике увесистой прямоугольной бронированной двери с небольшим иллюминатором на уровне человеческих глаз, клавиатурой кодового замка и кнопкой связи.
Постоял с минуту, выкинул окурок и позвонил.
Кто там? донёсся сквозь свист помех хриплый, урезанный коммуникатором по всем возможным частотам, голос.
Сто грамм. Как заказывали. Здравствуй, Стёпа.
А, это ты, на том конце что-то пискнуло, и дверь с лязгом, но при этом достаточно легко открылась.
По стёсанным влажным ступеням, освещаемым редкими зарешёченными лампами, Хлыщ спустился на изрядную глубину, свернул в маленький коридор и оказался еще у одной двери, попроще. Нажал на очередную кнопку, дверь открылась, и в глаза ударил свет. Семёныч не любил полумрак и холод, в его норе всегда было ярко и тепло.