Дядя Витя почесал блёклую тощую грудь с какой-то дряблой кожей, казалось, она тянется за его корявыми пальцами, как старая жвачка, и, подняв синее лицо на меня, сказал:
Счастливый ты, жёних, ишь, кажный день звонит
А я почему-то представил в этот момент, взглянув в его синеватое и одутловатое лицо, что он лежит на секционном столе в морге От этой мысли меня пробрал неприятный мороз, потому что возникло точное видение и даже с подробностями, как у него случился инфаркт Вот гадость, придёт же в голову, думал я, сбегая вниз по лестнице, чтобы ответить Тане.
Мы сходили с ней в усадьбу, как собирались, и не один раз, там действительно было очень красиво, когда всё было засыпано снегом и покрыто инеем.
Как владения Снежной Королевы, а, Валер? сказала Таня, выдыхая парок в восхищении.
Ты похожа, засмеялся я, имея в виду, что у неё на белой шапочке и на шарфе и воротнике тоже осел иней от дыхания, и на ресницах. И сама она такая же красивая, как героиня из мультфильма, но та была взрослая женщина, а Таня нет, не взрослая женщина, всё ещё девочка, девочка в первом расцвете юности
А на Герду не похожа, значит? спросила Таня, шутливо «обидевшись».
Тебе Герда нравится?
Таня пожала плечами.
Наверное, должна нравиться. Она ведь настоящая положительная героиня: добрая, преданная. Вот только Кай ведь не звал её, он выбрал другую, вот эту самую, Снежную Королеву, сам к её саням прицепился и уехал. А Герда зачем-то за ним подалась, спасать Может он и не хотел быть спасённым?
Ты забыла, у него же в глазу и в сердце были осколки от колдовского зеркала, он не хотел того, что делал, сказал я.
Это мы так думаем, что не хотел, потому что принимаем решение Герды за истину, возразила Таня, глядя мне в глаза. Потому что считается, что это правильно. А это правильно, спасать против воли?
И всё же то не была его воля. Его заколдовали.
Ну хорошо, осколки, отношения у него испортились якобы из-за осколков, а по-моему, он просто повзрослел, начал превращаться в мужчину и эта приторная положительная Герда ему так осточертела, что он на край света от неё убежал. И то не удалось скрыться, она настигла! И Снежную Королеву погубила, и непонятно теперь, то ли вечная весна настанет в связи с этим, что тоже нехорошо, потому что в мире нужен баланс тепла и холода, добра и зла Нет?
Я захохотал, такой трактовки я ещё не слыхал, и сам не думал, что можно так думать, глядя на жертвенную любовь Герды. Хотя сейчас я понял, что пассивная позиция Кая, сидевшего и ждавшего, пока его девушка, голая-босая, явится и спасёт от окончательного погружения в Вечность, мне самому всегда казалась какой-то слабой и не мужской.
Да и к саням Снежной Королевы он сам привязался, она его не похищала, даже не знала, что он там, позади, едет. Так что кому нужны были подвиги Герды, кроме неё самой неясно.
Да ладно тебе, главное же, что Добро победило, разве нет?
Таня пожала плечами:
Наверное, она качнула головой, оглядывая белизну окружающего стен и ступеней на лестнице. Только мне не представляется, что Снежная Королева такое уж зло. Она такая, какая есть и никто не просил к ней соваться. И потом, по миру полетели тысячи осколков того злополучного зеркала, но почему они воткнулись только в Кая, а не в Герду, или там, в бабусю? Значит, он был предназначен или готов к этому?
Он дерзил Королеве. Обещал посадить её на горячую печку, вот она и наказала.
Ну, если только Ладно, Лётчик, будь по-твоему, пусть ты прав, а не я. Хотя я бы так не сделала, как Герда: не стала бы насильно возвращать того, кто меня не любит. Или разлюбил.
Кто это тебя разлюбил? засмеялся я.
Да ну тебя! засмеялась и Таня и, собрав снег с перил, слепила снежок и бросила в меня.
И побежала от меня вверх по лестнице, тут уже снега не было, только иней, красиво, и бежать легко, не как по снегу. Только задохнулась вскоре, и я нагнал её со смехом, чуть не сбил с ног, когда она остановилась, держась за притолоку в проёме двери. Обернулась на меня, улыбаясь, но побледнела всё же, хотя румянец от морозца и свежего воздуха полностью не стёрлись, но губы побелели. Анемия, наверное, вот и задыхается, подумал я.
Устала, небось, Танюша? спросил я. Пошли домой?
Она кивнула, улыбаясь смущённо:
Слабая какая-то стала
До дома дошли без приключений, я по дороге сказал всё же:
А вообще, ты знаешь, я в чём-то согласен с тобой. Если Кай не по своей воле там, в плену был у Снежной Королевы, так что сбежать не пытался? Дома дерзкий, а тут как раб Так что стоило ли Герде за этого Кая биться ещё не ясно
Устала, небось, Танюша? спросил я. Пошли домой?
Она кивнула, улыбаясь смущённо:
Слабая какая-то стала
До дома дошли без приключений, я по дороге сказал всё же:
А вообще, ты знаешь, я в чём-то согласен с тобой. Если Кай не по своей воле там, в плену был у Снежной Королевы, так что сбежать не пытался? Дома дерзкий, а тут как раб Так что стоило ли Герде за этого Кая биться ещё не ясно
Таня посмотрела на меня.
Правда, так думаешь? Или подлизываешься, потому что я такая квашня стала жалкая?
Я засмеялся.
Какая же ты квашня? Да ещё жалкая!
Мы дошли до её дома. Таня позвала с собой, обедать.
И у меня ещё дело к тебе есть, Валер. Твоя помощь нужна, никак без тебя Понимаешь, мне надо постельное бельё поменять, а оно на антресолях в шкафу, высоко, я боюсь одна лезть. Маме некогда, это всегда была моя работа. А теперь голова на ровном месте кружится, а с табуретки и вовсе свалюсь ещё Поможешь? Я только достану, а дальше, не волнуйся, с тряпьём возиться не заставлю, сама застелю, я люблю, и мне несложно.
Поэтому, мы разделись в передней, Таня поставила суп греться на маленький огонь и повела меня с собой.
Поставь стул вот сюда, Валер, сказала она, подойдя к большому старинному шкафу из темного дерева с резьбой и даже какими-то вензелями на дверце. Ну вот, я сейчас заберусь, а ты просто рядом стой, если начну качаться, ты уж поймай, ладно?
Может, лучше я достану, спросил я.
Ну ты что, Лётчик, как ты поймёшь, что именно надо достать?
Таня бодро встала на венский стул, не разувалась, потому что вообще не носила тапок, ходила в носках. Я бы держал сразу, чтобы наверняка, но она не просила держать, она просила страховать, а я стану её хватать за ноги и зад?
Она открыла дверцы наверху, и потянулась, встав на цыпочки. Высоко, действительно, даже с её ростом, а он едва ли меньше моего, и то приходится вот так тянуться, кто такой высоченный шкаф сделал?..
Так проговорила Таня, перебирая между аккуратными стопками своими удивительно длинными пальцами. Валер, я тебе сейчас дам одну стопку, ты её на стол положи.
А ты?
Ты пока отвернёшься, обещаю не двигаться.
И Таня опустилась на пятки и подала мне стопку дорогого сатинового белья, накрахмаленного, и пахнущего утюгом. Я знаю, что такое бельё стоит дорого. Мы с Альбиной ходили в магазины в Москве, где она выбирала. Что хотела бы на свадьбу. И вот на Ленинском проспекте был такой большой магазин. Где продавались ткани и такое вот постельное бельё, но Альбина повертела в руках свёрток, и отдала продавщице со словами:
Красиво, конечно, но чересчур дорого.
А продавщица ответила:
Дорого, но прослужит долго. И не выцветет от стирки.
Альбина только отмахнулась, как всегда уверенная, что знает лучше. От этой уверенности мне всегда казалось, что я под защитой, хотя, кажется, это я должен был её защищать.
Во дворце, что ли, на таком спать Бязь есть или перкаль? спросила Альбина, и мы ещё долго разглядывали свёртки с бельём, а я мучился от жары в тёплой куртке и шарфе в хорошо натопленном магазине
Я положил на стол бельё, какое никогда не купила бы рачительная Альбина, и поспешил повернуться, а Таня только этого и ждала, чтобы развернуться и снова опасно подняться на мысочки. Вообще-то со стула свалиться нехорошо и не будь она беременная, можно и сломаться и убиться даже
Только я подумал, она качнулась, роняя крахмальную стопку мне на голову, а я ухватил её поперёк тела, удержав над стулом в последний момент. И оказалась она в моих руках такая маленькая и хрупкая, как я совсем не ожидал, потому что она была высокая, хотя и тонкая, а теперь я держал её всю, ощущая и вполне отчётливо и длинные бёдра с натянувшимися, как струны мышцами, и кругленький, твёрдый как мячик живот, и хорошенькие упругие ягодицы. Таня, охнув, оперлась о мои плечи руками, склонившись к моей голове, отчего я почувствовал прикосновение её мягких волос к моему лицу.
Я, стараясь не толкать и не дёргать, посадил её на диван и заглянул в лицо, отведя распущенные волосы:
Ну ты как? Как ты, нормально?
Таня кивнула, прикрытые ресницы кажутся очень длинными, она, выдыхая, провела ладонью по побледневшему лицу.
Ты у врача-то была? На учёт встала? Когда кровь сдавала? Что молчишь-то, Тань? Это не шутка, наблюдаться надо.
На учёт? Таня посмотрела на меня, откинув голову на спинку дивана. Меня что, в Детской комнате милиции поставят на учёт?