Былинки
Истории из жизни священника
Александр Балыбердин
© Александр Балыбердин, 2022
Предисловие
Меня не раз спрашивали, как я стал священником? Как приняли этот выбор родные и друзья? Как сильно он изменил жизнь нашей семьи, повлиял на отношение ко всему происходящему? Не приходилось ли об этом жалеть? С кем на этом пути свела судьба? Что эти встречи помогли почувствовать и понять? Зачем все это было?
Вопросов не счесть, и, возможно, пришло время на некоторые ответить. Прямо, честно и при этом не занудно. Без поучений и инструкций, которые никому не нужны. В виде коротких диалогов и историй из жизни священника.
Поэтому я решил назвать эту книгу «Былинки». Это название понравилось мне тем, что в нем сочетаются «быль» рассказ о том, что было, и «былинка» одинокий цветок или стебелек травы, особенно красивый осенью, когда пора итожить жизнь. Размышляя о важном. Благодаря всех добрых людей. С надеждой, что это пригодится читателю.
Часть 1. Давайте, познакомимся!
1. Как-нибудь попроще
Как Вас представить? спрашивает девушка, модератор круглого стола, листая сценарий.
Как-нибудь попроще, отвечаю я. Можно, просто, отец Александр.
Ну, что Вы? Разве так можно? Вон сколько слушателей собралось, девушка кивает в сторону переполненного зала, и каждого надо заинтересовать!
Я понимаю, что институт впервые пригласил священника для общения со студентами, и теперь важно не ударить в грязь лицом. Тем более, что в первом ряду сидит проректор, а он до сих пор сомневается, стоило «пускать попа в огород».
Да, я же точно помню, что Маша мне про Вас все написала! Где же это? Ах, да. Вот! Нашла!
Девушка ловко загибает лист и медленно, почти по слогам, путая ударения, читает:
Протоиерей, член Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви, ключарь Успенского кафедрального собора, член Комиссии при Губернаторе области, кандидат исторических наук, лауреат Всероссийской премии «Просвещение через книгу» и областной премии «Вятская книга года», председатель Епархиальной комиссии по канонизации
Последнее слово дается девушке особенно тяжело, и я ее останавливаю.
И после всего этого кто-то захочет со мной поговорить?
Девушка упирается в меня глазами, в которых я читаю вопрос:
Почему?
Потому что это похоже на некролог. Что же интересного может рассказать покойник?
Девушка улыбается.
И как Вас тогда представить?
Скажите: священник, историк, писатель. Там разберемся.
2. Как я упал с колокольни
Не бойся! Мы уже сто раз на нее лазили, даже ночью, и ничего!
Мишка обвел взглядом старую заброшенную колокольню Троицкого собора, похожую на большой карандаш, торцом воткнутый в землю.
Или ты все же испугался?
Я отчаянно замотал головой, пытаясь избежать позора. Хотя, честно говоря, лезть на колокольню мне не хотелось. Да ещё в такой жаркий день! Только пытаться объяснить это моим новым знакомым, бесполезно. Засмеют. Как пить дать, засмеют! Ведь я, хоть и родился в Яранске маленьком городе на юге Кировской области, но уже давно живу в областном центре и, значит, городской, а им поблажек не дают. Придется лезть!
За триста лет колокольня глубоко ушла в землю, и, чтобы попасть внутрь, надо наклониться и пролезть в низкий проём, всего в полуметре от земли. Я делаю к нему шаг, но Мишка решительным движением руки останавливает меня и пропускает вперед других пацанов, человек пять или шесть, с которыми я познакомился вчера в первый день работы летнего лагеря.
Погодь! Пойдешь в конце, а Пашка тебя подстрахует.
Пашка третьеклассник и самый старший в нашем отряде. На голову выше остальных мальчишек и, как минимум, в два раза толще. Такой актер Евгений Моргунов, только в миниатюре. Только неулыбчивый и серьезный.
Однако моя очередь. Наклоняюсь и шагаю в проем. Точнее, вползаю на четвереньках и уже внутри встаю в полный рост. Прямо передо мной старая деревянная лестница, перила которой за века отшлифованы до блеска сотнями рук. Почти отвесная и, кажется, бесконечная, уходящая куда-то вверх. Но, куда именно, разглядеть невозможно. Потому что все, что я вижу, это ботинки и штаны тех, кто лезет по ней впереди меня.
В принципе, ничего необычного. Лестница как лестница. Только ступеньки очень маленькие, и ногу толком не поставишь. Да еще перила сырые, словно намыленные потными руками и потому скользкие. Держаться за них неудобно.
Санька, как ты там? Лезешь? кричит откуда-то сверху Мишка.
Лезууууу, кричу я, и камнем срываюсь вниз, едва ли не самой верхней ступеньки. И тут же натыкаюсь на что-то большое и мягкое. Это Пашка, который поднимался следом за мной и теперь меня чуть-чуть притормозил. Чем, должно быть, спас мне жизнь, но полностью удержать от падения не смог. Поэтому, мгновение спустя, я ударяюсь о каменный пол, и проваливаюсь в кромешную темноту.
Сколько я был без сознания, не знаю. Только, когда очнулся, рядом никого не было. Ни взрослых, ни детей. Помню, я попробовал произнести «мама», но не смог. Захрипел и закашлялся. Повернувшись, я почувствовал, как левый бок пронзила резкая боль. Однако делать нечего надо вставать и идти домой, где меня, наверное, уже потеряли. Благо, что идти недалеко, всего несколько кварталов.
Спустя четверть часа я уже стоял у двухэтажного деревянного дома на ул. Свободы, 52. Но открыть калитку не смог. Поскольку, едва брался за ручку, бок снова пронзала боль. К счастью, вскоре показался сосед.
Не знаешь, как дверь открыть? Совсем городской стал, резюмировал он и впустил меня во двор.
Я ничего не ответил. Лишь, молча, кивнул головой.
На следующий день мы снова носились с друзьями по городу, но на старую колокольню больше не лазили. Лишь 27 лет спустя, в 2003 году, уже будучи священником, я рискнул в нее заглянуть и сделать снимок на память о моем первом знакомстве с Церковью, войти в которую с «черного входа», «на спор» и «за компанию» мне не удалось. И правильно. Потому что так в церковь не ходят. Зато теперь я не понаслышке знаю, каково в такие минуты остаться одному, и никого за это не осуждаю.
3. Впервые в церкви
Известно, что первые впечатления самые сильные и запоминаются на всю жизнь. Поэтому, если вас крестили в детстве, скажите своим родителям «спасибо». Ведь это так здорово познакомиться с церковью, когда ты маленький, все тебя любят, и голова еще не пухнет от бесконечных проблем и вопросов, ответы на которые люди, порой, ищут всю жизнь, но так и не могут найти.
Мне, в этом смысле, не так повезло. Я родился в 1967 году, когда еще были свежи воспоминания о хрущевских гонениях на Церковь. Папа работал директором дома культуры. Мама была врачом и происходила из «бывших», как тогда называли купцов, попов и кулаков, которых советское государство не жаловало. Семья была на виду, и крестить меня в детстве родители не решились.
Поэтому в школу я пошел некрещенным и долгое время не догадывался о том, что в г. Кирове, где к тому времени мы уже жили, есть действующий храм. Когда же я об этом узнал, оказалось, что в ту сторону нельзя не только ходить, но даже смотреть. Иначе придется выложить на стол свой комсомольский билет, аттестат и золотую медаль, которой у меня пока не было.
Однако оказалось, что свои планы на меня были не только у администрации школы, но также у Бога. Однако для того, чтобы Его план заработал, я должен был прийти в Его Церковь. Точнее, меня надо было туда привести. И вот как это произошло.
В первых числах августа 1983 года наш 9-а класс, с легкой руки родителей, отправился в круиз по реке Волге. На колесном (были такие!) теплоходе «Парижская коммуна» нам предстояло пройти от Горького, как тогда назывался Нижний Новгород, до Астрахани и обратно. Делая остановки во всех крупных городах, в том числе в Куйбышеве, ныне это Самара.
Помню, как в жаркий день, накупавшись до одурения в реке, мы отправились в город. Что было особенно ценно, без сопровождавших нас учителей и родителей, у которых, видимо, на этот день были свои планы. Неудивительно, что, первым делом, мы навестили ближайшее кафе, купив одну на всех кружку пива. После чего разбрелись по городу в поисках арбузов, которые в этих краях особенно велики и сладки.
Купив арбузы, я вышел из магазина и увидел перед собой церковь, большую и красивую. Это был Покровский собор, единственный на весь город действующий православный храм. Но тогда я этого не знал, и, просто, решил подойти поближе, а затем и вовсе переступил порог и вошел. Прямо так, с двумя авоськами в руках, в каждой из которых лежало по огромному арбузу.