Нет, я конечно, не против сближения моего лучшего друга с сестрой, но все же Полинка, хотя и шустрая девчонка, но молоко на губах не обсохло, жизни не видела, проблем не знала, а тут крутой парень, не чета ее хлюпикам из универа. Есть от чего потерять голову.
Что делать будем? приходит поздно вечером ко мне в комнату друг.
Ну, не сбегать же! я стою у шкафа, разглядывая одежду и прикидывая, что можно дать Мишке.
Странно все это. Я даже стрелять не умею. И потом
Говори уже, чего замолчал.
А вдруг твой отец что-то задумал?
Смотрю на Мишку и смех разбирает: вот кого отец ввёл в ступор, а я уже привык к его непредсказуемым решениям. Чего-то подобного ожидал.
Не бойся. Он человек разумный, на открытое вредительство сыну и чужому ребёнку не пойдёт.
И все равно, я же видел за столом, что он недоволен моим визитом.
Миха, успокойся! Все будет хорошо! У нас зимовка современная. Есть дом, баня, своя котельная, рация для связи. И семья для обслуживания тоже есть. Дядя Ваня живет там постоянно. Если не захочешь, в лес не пойдём.
А мы поедем одни?
Ты что! С сопровождением кучи народа, так что не волнуйся, вернёмся вовремя.
Я успокаиваю друга, а сам все равно волнуюсь. Не нравится мне эта ситуация, и поведение отца не нравится. Спускаюсь вниз, где мама помогает кухарке убирать со стола.
Мам
Что? она оборачивается и улыбается, потом вытирает руки о фартук.
Мама домохозяйка, не работает, но я ни разу не видел, чтобы она сидела без дела. Совершенно не похожа на других жён олигархов, которые занимаются собой. Хотя не удивлюсь, если у бати есть любовница и не одна. Большие деньги притягивают к себе всякую шушеру.
Как думаешь, отец ничего не затевает, чтобы меня удержать дома?
Зря ты о нем такого невысокого мнения, Богдан, мама укоризненно качает головой. Он, конечно, хотел бы, чтобы ты был рядом и участвовал в работе компании, но принимает твоё упрямство. Говорит, что перебесишься, сам к нему придёшь.
Слова мамы не успокоили, я полночи ворочался, прикидывая, что может сделать отец, но так ничего и не придумал. Утром выехали рано на двух машинах. Мы с Мишкой сидели в вездеходе отца, во второй ехали охранники. В посёлке, расположенном в нескольких километрах от зимовки, пересели на снегоходы.
Солнце весело освещало верхушки елей, на синем небе не было ни облачка, от белоснежной равнины слепило глаза, и настроение постепенно поднималось.
Эх, хорошо! кричит Мишка.
Ага! Здорово! отвечаю я.
В доме ярко пылает камин, над баней вьётся струйка дыма, чувствуется, что загодя сторож готовился к приезду хозяина.
Владимир Викторович, суетится вокруг отца дядя Ваня, сразу в лес пойдём или сначала чайку пофурындуем?
Отец привёз сторожа из карельской глубинки, и тот иногда вставлял в речь местные словечки.
Пофурындуем, Иван Михайлович, обязательно пофурындуем, но позже. Душа горит, хочется разрядки.
Через полчаса мы выезжаем на охоту. Пробираемся лесными тропами на специальных лыжах, стараемся не зацепить ветки кустов и деревьев, чтобы не спугнуть зверя.
Слушай, Боб, догоняет меня Мишка. Я вчера читал, что охота на матёрого кабана разрешена только до тридцать первого декабря, а сегодня уже третье января. Твоему отцу ничего за это нарушение не будет?
Смеёшься? кошусь на него взглядом. Батя из тех людей, что сам устанавливает правила. Я потому и спорить с ним не стал. Накосячил с журналюгой, теперь вот расхлебываю.
Но все завершилось довольно быстро. Лесник привёл нас к лежбищу кабана, охотники встретили свирепого зверя дружным залпом из ружей. На обратном пути подстрелили еще несколько глухарей.
От вида крови на снегу мне стало дурно, и я отвернулся. Не понимаю уничтожения ради забавы животных и птиц. Такие развлечения не приемлю, поэтому батя считает меня слабаком и помыкает, как хочет. Из-за него я когда-то сбежал из дома в спортивный интернат, да и сейчас появляюсь в родительском особняке по особому случаю.
И все равно возвращаемся на зимовку довольные и возбужденные. От переизбытка кислорода закрываются глаза и шумит в голове. После сытного обеда, который приготовила жена сторожа, Лидия Фёдоровна, маленькая, но очень шустрая женщина, нас вообще разморило.
Отдохните, приказывает нам отец. Я же вижу, как вы морщитесь от вида крови. Михайлович свежевать кабана будет.
Отдохните, приказывает нам отец. Я же вижу, как вы морщитесь от вида крови. Михайлович свежевать кабана будет.
Мы с Мишкой сбегаем на второй этаж. Он вытаскивает телефон и разочарованно бросает его на кровать.
Связи нет.
Конечно, мы далеко от вышки.
А сколько километров до посёлка? Может, сгоняет туда по-быстрому.
И что тебе приспичило? смотрю на него подозрительно. Темнеет уже. По лесу пробираться в такое время так себе удовольствие.
Жаль. И что делать будем?
С кем вдруг поболтать захотелось? С Полиной? Ты смотри, с ней надо быть осторожнее. Сеструха красотка, но совсем безбашенная. Не заметишь, как голову потеряешь и в ручного питомца превратишься. Тяв-тяв!
Да ладно тебе! друг смущенно отводит глаза.
Мы немного поболтали и не заметили, как задремали: день в лесу на свежем воздухе, впечатления и вкусная еда выключили нас обоих.
Когда открываю глаза, не понимаю, где нахожусь. В комнате чернота, хоть глаз выколи, и через окно не проникает свет.
Неужели ночь? Мы столько проспали?
Мишка, подъем! я вскакиваю и тормошу друга, который заснул на диване.
А, что? Где мы? он сонно трёт глаза. Почему темно?
Не знаю, щелкаю выключателем, но не загорается ни одна люстра. Надо проверить. Вдруг генератор загнулся.
Ощупывая все вокруг, мы спускаемся на первый этаж. Здесь тоже тихо и темно.
А где все? глухо спрашивает Мишка.
Может, в бане? Папа, дядя Ваня, вы где?
В полной тишине мы пробираемся по дому. От скрипа деревянного пола по коже бежит мороз: жутковато. Я нахожу подсобку, где спрятан генератор и поднимаю рубильник. Оба вздыхаем от облегчения, где свет, там жизнь, не зря так говорят.
Но по-прежнему в доме пусто. Трогаю на плите кастрюли, они ещё тёплые. Такое впечатление, что все поужинали и вышли во двор. Одеваюсь, Мишка повторяет за мной. Вылетаем на крыльцо пусто.
Погоди, хлопает себя по лбу друг. А собаки где?
Точно, не доносится лай собак, а они обычно чутко реагируют на чужака, которыми сегодня являемся мы. Не сговариваемся и бежим к вольерам никого.
Ничего не понимаю, теряюсь я.
Слушай, пока мы спали, может, апокалипсис какой-нибудь случился?
Не болтай лишнего! Конечно, за два часа все вымерли, и только мы в бункере отсиделись.
Отвечаю резко, а в душе уже зреет подозрение. Несусь к бане в баке горячая вода, на столе в комнате отдыха пышет паром самовар, на блюде лежит нарезанный пирог. Мы хватаем по куску и запихиваем их в рот. На обоих нападает нервный жор.
Рация. Ты видел рацию? вдруг вспоминает Мишка.
Да. На столе в кухне.
Мчимся обратно, сразу набираю координаты отца. Он отвечает мгновенно, словно ждал звонка.
Батя, куда вы все исчезли? кричу я.
Уехали домой, спокойно отвечает он.
И от этого ледяного тона становится не по себе. Судорогой стянуло шею, я не смог ее повернуть.
Как домой? хором вопим мы.
Сын, поживи на зимовке немного. Еда, вода, тепло все есть. Свежий воздух, природа, чем не отпуск.
Не могу! У нас тренировочный матч через пять дней! от ужаса голос опускается до хрипа. Батя, как ты мог? Это же подло
Я был готов к любой выходке отца, но эта
Ваши матчи никуда не денутся, чеканит отец. Охрана за вами приедет через десять дней.
Ты понимаешь, что наказываешь не только меня? Мы ведущие игроки команды! Нас же выгонят из лиги!
Это мне совсем не интересно?
Отец отключается, а я стою с рацией в руках и вижу, как мигает последняя красная полоска аккумулятора. Мы с Мишкой срываемся с места и мечемся вдвоём по дому в поисках зарядного устройства, перерываем все шкафы и полки пусто.
В своём жестоком домострое отец не учёл одного: я давно уже не тот щуплый мальчик, который вбирал голову в плечи от окрика родителя. Футбол закалил характер и отточил стремление добиваться победы любой ценой до совершенства.
Мы с Мишкой ни секунды не раздумывали, что делать в этой ситуации. На следующий день собрались и вышли в путь. Снежные лыжи не нашли, но дорожка с колеями от снегоходов виднелась хорошо.
Сколько идти? спрашивает Мишка, вглядываясь в глубину леса.
Примерно десять километров.
К обеду управимся, друг бодро поправляет на плечах рюкзак с припасами и первый ступает на колею.
Его ноги проваливаются до колен.
* * *Богдан, закончил растяжку? окликает меня Иваныч и выдёргивает из горьких воспоминаний, которые иногда ещё настигают меня.