Отец сидел на диване и курил, скидывая пепел прямо на ковер вещь просто невозможная, пришлось подсунуть ему блюдце в качестве пепельницы. На меня он даже глаз не поднял, может, что-то вспомнил из тех давних лет и теперь мучительно переживает? Я предпочла в это не вдаваться, вылетела пробкой прочь. Занялась ванной комнатой, где тоже обнаружились следы непонятного погрома.
Когда я закончила, со стороны кухни уже доносились обычные повседневные звуки, и мне стало чуточку легче. Ненадолго, как оказалось. Вернувшись туда почти бегом, я обнаружила мать она широко распахнула дверь холодильника и, уперев ладони в полусогнутые колени, что-то там высматривала. Потом только я заметила брата, который в дальнем углу кухни забрался с ногами на табуретку, теребил как-то заторможенно бахрому шарфа, тащил из нее нитки. Он не поднял на меня глаз, да и мать не обернулась. Только спросила сухим недовольным голосом:
Что, черт возьми, случилось с нашей квартирой, ты можешь мне объяснить?
Я не могла, честно. Но говорить что-то было нужно, и я забормотала:
Ну, в городе массовое отравление, вам тоже вчера было совсем плохо, потому так и получилось.
Мать застыла на секунду, оглянулась с упаковкой кефира в руках и во мне затеплилась надежда. Вот сейчас она спросит, что произошло, где отец, как я себя чувствую, в конце концов. Но мгновенный интерес, вспыхнувший искоркой в широко распахнутых глазах, так же быстро потух, словно припорошился сверху слоем пепла. Мать перевела глаза на брата, по-прежнему дерущего шарф. Вдруг упаковка полетела в его сторону, стукнулась о батарею и залила белесыми потеками только что намытый мной пол. Следом раздался почти нечеловеческий визг:
Почему ты не замотал свое поганое горло?! Ты достал меня уже со своим кашлем и прочими болячками!
Сережа зарыдал немедленно и на самой высокой ноте, едва не свалился с табуретки. Подбежав, я помогла ему удержаться, вынула из судорожно сжатых ручонок шарф, заново обмотала горло брат немедленно зашелся надрывным кашлем.
Мать как ни в чем не бывало отошла к столу и расправлялась там с банкой шпрот, закидывая рыбешку за рыбешкой в рот прямо пальцами. При этом не сводила с нас тяжелого взгляда исподлобья. На плите тихонько засвистел чайник.
Я сейчас свежий чай сделаю вам обоим! воскликнула я с нарочитым энтузиазмом, наклоняясь над столом, чтобы расчистить пространство. И тут мать закричала снова, на этот раз в меня вперяя полный злобы и раздраженной подозрительности взгляд:
Что волосы распустила? Перед кем собираешься хвостом своим мести, перед отцом, что ли?!
Схватившись за голову, я вылетела из кухни, укрылась в своей комнате. Что происходит с родителями теперь? Вчера в их тела словно вселилось что-то страшное, чужое, полностью подавив личную волю. Но сегодня это они, помнят, разговаривают и все стало только еще ужасней. Но теперь даже не позвонишь в скорую, не скажешь: «Помогите, у моих родителей за ночь переменились привычки и испортился характер».
Глава третья. Путь волка
Звон мобильника заставил меня совершить прыжок на месте. Не глядя на вызов, поднесла аппарат к уху и услышала срывающийся от волнения голос своего воздыхателя Ники Лучкина:
Саввушка, это ты?! Я уже полдня пытаюсь до тебя дозвониться, сотни раз набирал!
Ника, прошу, не кричи так, поморщилась я. У меня забот выше крыши, целый час кухню в порядок приводила, не слышала звонков.
Я что, оправдываюсь перед ним? Но нужно признать, что сейчас даже Нику я была рада слышать.
Понимаю, видел вашу кухню, пробормотал он.
Что? Как?!
Я заходил к вам ночью, ну, скорее под утро. Когда проснулся от воплей за окном и понял, что в городе черт знает что творится.
А, так это твой шарф я видела на полу
Ага, точно. После единственного вопроса к твоему отцу мне пришлось в темпе делать ноги из квартиры, а шарф я еще прежде снял и
Да поняла, поняла! привычно начала раздражаться я. Значит, безумие не коснулось Нику, и это хорошо, очень хорошо, но и как-то обидно: чем он лучше моих папы и мамы?
А твои родители в порядке? догадалась все же спросить. Повисла пауза, потом Ника откашлялся и произнес разочарованным голосом:
Саввушка, милая, я десятки раз тебе говорил, что живу в этом городе один, у своего приятеля. Когда ты заходила ко мне с Лилей, то всякий раз об этом спрашивала, так что я даже подумываю о табличке на двери
А твои родители в порядке? догадалась все же спросить. Повисла пауза, потом Ника откашлялся и произнес разочарованным голосом:
Саввушка, милая, я десятки раз тебе говорил, что живу в этом городе один, у своего приятеля. Когда ты заходила ко мне с Лилей, то всякий раз об этом спрашивала, так что я даже подумываю о табличке на двери
Ой, да, прости! оборвала я его как можно убедительней; в самом деле, можно было и запомнить уже. Я, кстати, как раз у Лильки и была ночью.
Да знаю!
Черт, это-то откуда?
Саввушка моя, ну начни уже думать своей красивой головушкой! Я с ночи тебя ищу, неужели не додумался созвониться с твоей лучшей подругой? Еще ночью, ты тогда спала. Но я хотя бы смог спокойно вернуться домой.
Ясно, пробормотала я совсем упавшим голосом, потому что с кухни теперь доносился визг матери и взвинченный, злой голос отца. Спасибо, что так переживаешь за меня.
Ника как-то странно замешкался, подавился воздухом, наверно, был поражен тем, что в кои-то веки я говорю ему что-то хорошее. Потом предложил:
Слушай, мы можем встретиться прямо сейчас? Я стою в подъезде твоего дома
Ой, у меня еще уборки по самое на самом деле я обдумывала план бегства к Гальперам, и мне было не до встреч.
и мне ужасно холодно без шарфа, Саввушка, не будь же такой жестокосердной!
Ладно, сейчас будет тебе твой шарф, жди, рявкнула я и отключилась.
Прислушалась: в квартире стояла недобрая тишина, которая для меня сейчас была страшнее криков. Я пожалела, что не попросила Нику подняться за мной, и была почти готова перезвонить ему. Но все же осмелилась приоткрыть дверь комнаты. Коридор пуст, это хорошо. Я на цыпочках отправилась к входной двери. Когда проходила мимо кухни, замерла и прислушалась: родители разговаривали совсем тихо, скорее, шептались. Я поспешила покинуть квартиру.
Ника в ожидании меня топтался на дорожке перед дверью парадного, вид в самом деле замерзший и несчастный, шея голая шарфа у него запасного нет, что ли? Метнулся ко мне, крепко обнял, даже, кажется, планировал поцеловать под шумок. Но я отстранилась, и он только провел пальцами по моей щеке, заставив поморщиться: пальцы были холодными и влажными одновременно.
Вот твой шарф! Я протянула ему скомканную желто-зеленую змею.
Не повяжешь? с надеждой спросил парень.
Нет, сам. И объясни мне, что вообще происходит в этом городе!
Ника, начав обматывать шарф прямо поверх поднятого воротника матерчатой куртки, замер и пару секунд взирал на меня с изумлением. Потом сказал:
Но, милая, ты разве не смотрела сегодня новости? О нашем городишке говорят уже по всем каналам. Подозревают случай массового отравления. Скорее всего, какая-то гадость была в напитках или в полуфабрикатах. На территории города есть, похоже, какое-то подпольное производство, клепающее товар под фирменной маркой и поставляющее его только в наши магазины, потому что нигде больше не случилось ничего похожего. Ну, этих бракоделов уже ищут, проверяют все нежилые площади, опрашивают население, чем они питались в последние дни
Но почему отравились только некоторые?! не хватило у меня терпежу выслушивать его обстоятельный доклад.
Саввушка, ну что ты, в самом деле? Люди ведь употребляют в пищу все разное
Ерунда! В нашей семье все едят одно и то же, а именно что мама приготовит. Я, конечно, ем еще и в институте, но не я же слопала отраву!
Насколько я знаю, родители терпеть не могут что-то перехватывать на стороне, брезгуют пищей, приготовленной чужими ненадежными руками, да и мама всю последнюю неделю сидела дома с братом. Сережка вот еще любит томатный сок и луковые кольца, которые больше никто в нашем доме не употребляет, но ясно, что дело не в них. Все это я сбивчиво изложила Нике.
Мой ухажер выразительно повел плечами, теперь вся нижняя часть его непропорционального лица была небрежно укутана шарфом и напоминала спеленатую челюсть мумии.
А что было ночью? Почему ты вообще понял, что в городе что-то не так?
Ну, как было уже сказано, я услышал крики на улице и в подъезде. Растолкал друга, вместе мы сначала пытались вспомнить, что за праздник такой сегодня, а потом сообразили, что дело плохо. Одна компания начала пулять камнями по окнам нашего дома, по телефонам полиции и участкового отвечали, что все группы уже на выезде. Я стал обзванивать ребят из нашей группы, почти никто не спал, хотя некоторые так и не взяли трубку. Потом набрал тебя, ты тоже не брала. Испугался и побежал к тебе.