Марк готов был спросить, каким образом вхожей в салон принцессы даме удалось связаться со столь грубым типом, как Глинд, но тоненькое плечико Лилли касалось его руки, мешая думать. Для нее, возможно, в этом не было ничего эдакого, Марк же был воспитан так, что с другой девушкой счел бы подобную близость за неприличный флирт. И потом, Лилли шагала так размашисто, покачиваясь на высоких каблуках, что вовлекала жандарма в свои грациозные колебания. Он то и дело напрягал больную руку, которой хотелось махнуть, чтобы подстроиться под шаг спутницы.
Но сделать замечание благородной даме? Для этого у Марка были слишком хорошие манеры.
Память о Глинде начисто испарилась из его памяти, когда они с Лилли вошли в просторный холодный холл. Из-за конторки прянул дежурный:
Ваше благородие, записка! Юноша протянул Марку сложенный вдвое листок плотной бумаги. На Ваше имя. Какая-то старая дева из библиотеки. Она обещала вернуться: осторожнее, она, кажется, бешеная. Может, ее покусал гримуар.
Марк с кивком взял бумагу и пробежал ее глазами, поднимаясь в кабинет. Отпустившая его локоть Лилли семенила следом.
Не думаю, что он и впрямь знает, что такое гримуар, пробормотал поручик. Они с Лилли успели подняться в его кабинет, прежде чем до Стила дошло, что дежурный шутил.
Марк совсем забыл распорядиться о чае для посетительницы, размышляя над посланием. Лилли встала по одну сторону стола, глядя на то, как приоткрылись его губы в растерянности. Марк пару раз зажмурился, что помогало ему думать.
Что там, Ваше благородие?
Ничего. Марк оторвался от письма, скомкал его в кулаке и бросил в ящик стола. Раздался недвусмысленный звук катящегося по тонкому дереву стеклянного сосуда, полого внутри. Я не буду этим заниматься. Пропал мальчишка, но это, определенно ведение полиции, не наше.
Если бы исчезла книга, Вы бы тотчас завели дело?
Да! Марк почувствовал, что краснеет. Вы недавно в городе, мисс, и еще не знаете этих тонкостей. Так что увы, но Вы правы: когда эта дамочка вернется, я не пущу ее даже на порог жандармерии, не то что в кабинет!
Марк решительно взмахнул здоровой рукой. Секунду Лилли безмолвно смотрела на него, а затем хлопнула ладонями по столешнице, подаваясь к жандарму. От нее пахнуло ландышами.
О, примите ее, поручик, пожалуйста! Я уверена, она чудесная девушка, а Вы же помогаете дамам в беде?
Марк подумал, что рискует раскаяться в недавнем своем поступке. Во всяком случае, спонтанное великодушие грозило ему неопределенными, но, видимо, не слишком приятными последствиями.
Давайте для начала разберемся с Вашей просьбой. Дайте, угадаю: она личного характера, но я должен буду надеть форму жандарма?
Лилли прыснула, лукаво глядя на Марка. Он выжидательно сложил руки на груди, осторожно подсунув здоровую под раненую. Казалось, поручик хочет выглядеть суровее, но на деле он просто чувствовал неодолимое желание принять оборонительную позу. Будто очарование настырной просительницы, несмотря на все ее усилия, не пробьется через эту преграду.
Что ж Вы в чем-то правы. Я прошу Вас сопровождать меня к господину Ириену. Лилли выждала несколько секунд, пока лоб Марка не разгладится: он изумленно вздернул брови. Кажется, его при дворе принято называть Преосвященством, хотя я в толк не возьму, почему.
А я не возьму в толк, на кой Вам я?!
Чтобы соблюсти приличия, конечно же! Я недостаточно давно в городе, чтобы успеть обзавестись знакомствами Я ведь не могу предложить поехать со мной леди Шевонн или Гаго Праху.
При упоминании имени бывшего командира Марк тяжело вздохнул. Он уж было ожидал, что Лилли достанет приказ, подписанный Прахом и сунет его Марку под нос, как последний аргумент.
О, да прекратите, какой суровый взор! Вы только что спасли меня от уличного хулигана, а теперь позволите мне выйти отсюда без охраны? Не поверю.
Я провожу Вас до дома.
И всего-то? Но тогда леди Кларинда не узнает, какой Вы добросердечный и замечательный кавалер.
Звучало разумно. И Марк поддался чувствуя, что в глубине души не так уж восстает против этой лишней обязанности.
А она о Вас спрашивала. Правда, я ответила, что пока не могу дать никакой рекомендации: мы только перекинулись парой слов.
Знала Лилли или нет, но Марк почувствовал, как ее последний аргумент схватил его за горло. Что ж не грех, если он поможет ей в ответ на то, как она поможет в будущем ему.
И все же почему я?
Я немного Вас знаю, нас вчера представили друг другу, Вы представитель власти, а потому наше совместное появление где-либо отнюдь не значит, что меж нами интрижка. Тем более, что рука у вас до сих пор на перевязи, так что Вы будете держать ее при себе.
Лилли положила свой хлыстик на стол поручика.
Пока оставлю здесь, до нашего возвращения. Возьмем кэб до дома сэра Ириена, пока моя лошадка бродит по докам.
Хлыстик, легкомысленно украшенный, не оставлял сомнений, что принадлежит женщине, а золотая лилия на ручке даже явно говорила, какой именно. Если кто-нибудь зайдет в кабинет в его отсутствие, понял Марк, получится, что он скомпрометирует Лилли. Несмотря даже на то, что будет в ту самую минуту пытаться спасти ее репутацию на другом конце города.
Я пошлю кого-нибудь за вашим конем. Произнес Марк, пока в его голове стучало: уж ты пожалеешь об этом, какие бы выгоды для себя ни видел. Пока мы ездим к его волшебничеству. Только давайте покороче. Туда, обратно и всё.
Как только я Вас увидела на вчерашнем приеме, я сразу поняла, что Вы мне не откажете. От Вас так и веет сочувствием, как жаром и ароматом. Лилли с улыбкой подалась вперед. Будь на ее платье вырез, Марк подумал бы, что леди пытается соблазнить его видом своей груди. Однако она была застегнута на все пуговицы под самое горло. Не мужчина, а сладкая, она сделала паузу, чтобы выделить следующее слово интонацией, булочка!
Марк устало прикрыл глаза, думая: о, Уризен!
Возьмите. Выйдя из-за стола, поручик взял хлыстик и вернул его Лилли. По крайней мере, так будет казаться, точно у вас есть действительная причина носить костюм для верховой езды.
Конечно, она была неприлична.
Лилли носила платье для верховой езды, сшитое по кмахской моде, явно подражая известной Эстрелле ди Манья. В Атепатии, хотя Стил и считал ее по-бралентийски просвещенным городом, ее костюм все равно выглядел вызывающе: брюки, туго сидящие на икрах, и пелеринка, только изображающая некое подобие юбки, чтобы соблюсти мало-мальские приличия.
Когда Марку удалось поймать кэб и засунуть спутницу внутрь, он ощутил небывалое облегчение. Скорее, это она могла его скомпрометировать, нежели он ее. Неужели и к придворному магу она отправилась за тем же? Чтобы скандализировать его?
Впрочем, вскоре этой загадке должен был найтись ответ. Кэб высадил их у особняка волшебника, и Лилли спрыгнула, не дожидаясь, пока Стил подаст ей руку. Махнула на него энергично напряженной ладонью: зачем, Вы же ранены. Он понял и принял ее странный жест великодушия.
Вместе жандарм и его спутница приблизились к чугунным воротам, удивительным образом массивным и изысканным одновременно. Дорогу им преградил молодой человек в мундире без знаков отличия. Наемник, понял Марк.
Вы не можете войти, не предъявив приглашения.
Личная гвардия, точно, вспомнил слухи Стил. Ириен нелюдим и окружил себя вояками, правда, не настолько плотно, чтобы показаться в глазах света смешным. Возможно, именно потому сейчас на них с Лилли наставлял пику один-единственный и довольно молоденький щегол.
Сэр Ириен сам пригласил нас вчера на вечере у Ее Высочества леди Шевонн. Медовым голосом пропела Лилли. Можешь пойти и спросить у него, если хочешь.
Ага, сейчас! Знаю я эту уловку. Пока я хожу, вы проскользнете в сад!
Она напрягла губы: поджала и выпятила разом, точно говоря хочешь-не хочешь, а в саду, и даже в доме я окажусь в любом случае.
Нам вернуться завтра, когда у ворот будет стоять не такой болван, как ты? Как думаешь, что сделает с тобой Ириен, когда узнает, что ты не впустил его долгожданных гостей?
Гвардеец задумался на секунду, но, вопреки словам Лилли, он был не так уж глуп.
Это если вы говорите правду. В чем я не уверен. Значит, все равно рискую. Юноша попробовал придать голосу хотя бы толику действительно уверенного спокойствия. Немедленно уходите. Иначе мне придётся применить силу.
Силу? Ко мне? Прямо перед лицом поручика жандармерии?
Наконец, хоть единый аргумент подействовал. Ириен мог превратить тебя в лягушку возможно! Или просто уволить. Жандарм мог тебя арестовать и повести на виселицу. Все знали, что настоящей вины для того не требовалось. Никто пока не видел, чтобы Ириен кого-то превращал в животных, а вот казни каждый горожанин Атепатии наблюдал едва ли не ежемесячно.
С недовольным лицом, однако, молча, гвардеец убрал пику и распахнул перед гостями скрипящую створку ворот.