А как она омрачается? Искушениями? задумавшись, спросила Рипсимия. Тот силуэт, который приходил ко мне, он сказал, чтобы я не поддавалась им
Да, и даже малейшее искушение приведёт к необратимым последствиям и греху. Молитва тебя оберегает от ненужных мыслей, от нарушений заповедей, от перехода на злую сторону, ведь сатана абсолютное зло, только этого и ждёт. В своей комнате ты будешь читать, если захочешь, но прошу обязательно говори с Господом: как пойдёшь спать, поутру как только разомкнёшь веки, в повседневной работе тоже молись. Зло не придёт к тебе, если внутри твоего сердца поселился Бог.
После длительного разговора послушница распахнула дверь кельи, предназначенной для гостьи. Внутри небольшой комнаты было необычайно красиво: с высокого, украшенного декоративными деревянными рейками потолка, постепенно сужающегося в конус, опускалась исихия.
В каждой келье есть полки для книг, она указала на небольшую полку, стоящую у кровати. Это книги нашего монастыря, теперь они и твои. Видишь, мы тоже умеем делиться, ты хлебом насущным, а мы хлебом духовным. Кстати, в этих книгах есть и о нашей религии о христианстве, и, конечно же, в библиотеке ты увидишь самую важную книгу мы называем её Книгой Книг.
Келья пришлась по душе Рипсимии: она начала рассматривать книги, бережно переворачивая каждую страницу.
Ты можешь остаться со мной? Я хотела бы поговорить о Боге и узнать, что я должна делать завтра?
Утром я приду за тобой, чтобы отвести тебя на утреннюю молитву в молельном зале мы собираемся, чтобы поговорить с Господом. Также с нами на молитве присутствует наша матушка ты видела её на вечере. С ней можно побеседовать обо всём, что тревожит или интересует тебя, она благословит на все дела, которые ты будешь делать в стенах монастыря. Затем, после молебна мы идём на завтрак, а потом на послушание. Оно поможет тебе от скверного характера, от страстей и только в послушании ты сможешь обрести свободу, соблюдать заповеди Божьи и стать ближе к Царствию Небесному. Знаешь, как называют дев, которые добровольно, как и ты, приходят в монастырь? Послушницы.
То есть послушание это дисциплина? полюбопытствовала Рипсимия.
Не совсем. Что есть дисциплина: подчинение правилам, которые придуманы другим человеком, так ведь? То есть один человек подчиняется другому, выполняя какие-то земные поручения. А послушание это отречение от своего эго. Когда ты поймёшь, что жить нужно не только ради себя, кроме тебя есть ещё другие люди и ты можешь сделать их счастливыми, помогая им, тогда преобразится и душа, и тело, и дух. Наша настоятельница это не правитель, не император, держащий абсолютную власть в своих руках. Матушка просто любит нас, любит монастырь, она помогает девам встать на праведный путь, учит нас доверять. Каждой из живущих здесь дев было сложно доверять другой, ведь кто знает, когда тебе между рёбер всадят нож? Но матушка постоянно повторяет, что только благими делами можно заслужить чьё-то доверие.
А если у меня не выйдет заслужить ваше доверие и доверие матушки? Меня выгонят из монастыря?
Тебя никто не сможет изгнать из Дома Божьего, девушка. Сейчас ты гостья для нас, ты только день здесь находишься, но уже проявляешь интерес к нашей жизни, к Богу, делишься с нами последним и желаешь помогать нам ты уже вошла в послушание, и у тебя всё получится, на все твои деяния воля Божья. Скажи, странница, не будешь ли ты противиться тому, что мы будем обращаться к тебе не по имени? Меня зовут Мания, но я уже так привыкла к «сестре», что постепенно имя моё, данное при рождении, стирается из памяти.
Я Рипсимия. Но если вы все будете называть меня сестрой буду только рада. Звучит тепло и приятно, особенно.
Потому что здесь все едины и все похожи между собой. Почивай, сестра. До завтра!
Мания вышла из кельи, оставив Рипсимию наедине с собой. Рипсимия прилегла на кровать с книгой в руках. Первой девушка прочитала притчу о старце отце дочери, которая не любила своего отца:
«Некогда, где-то недалеко от Гигии, жила дочь с отцом. Отец, пока молод был баловал дочь, всю работу делал сам не знало его чадо, что значит трудиться ежедневно в поте и крови. Шли годы а они, к несчастью, никого не щадят, не красят. Отец стал старцем дочь начала его стыдиться. Её любимый отец, который всегда радовал её и баловал, носил на руках и ни в чём не отказывал теперь стал обузой. Дочь раздражалась, когда отец дрожащими руками брал руку девушки, она не могла спокойно смотреть, как держит сухими морщинистыми пальцами ложку или пьёт из чаши, а разговоры по душам теперь не забавляли.
«Некогда, где-то недалеко от Гигии, жила дочь с отцом. Отец, пока молод был баловал дочь, всю работу делал сам не знало его чадо, что значит трудиться ежедневно в поте и крови. Шли годы а они, к несчастью, никого не щадят, не красят. Отец стал старцем дочь начала его стыдиться. Её любимый отец, который всегда радовал её и баловал, носил на руках и ни в чём не отказывал теперь стал обузой. Дочь раздражалась, когда отец дрожащими руками брал руку девушки, она не могла спокойно смотреть, как держит сухими морщинистыми пальцами ложку или пьёт из чаши, а разговоры по душам теперь не забавляли.
Не гневайся на меня, доченька. Знаю, что испытываешь к старику отвращение уж прости мне, что не могу быть вечно молодым, радовать тебя цветами и хватать на руки. Видишь, труд сделал из меня человека, правда, очень старого и немощного. Коли испытываешь ко мне ненависть и злобу перетерпи. Всё образуется. Всё проходит.
И дочь рыдала от того, что не хочется ей присматривать за престарелым отцом, и не могла ничего поделать, ведь он единственный родной человек в её жизни. И металась она от безысходности: ведь она молода, хороша собой, почему должна растрачивать свои молодые лета на отца? Ведь он всё равно скоро умрёт зачем же быть ему нянькой и заботиться о нём, сидеть у его ложа сутками напролёт? И повторял ей седовласый отец: «Потерпи, дочь, потерпи».
И терпела она изо дня в день.
Отец продолжал любить своего единственного ребёнка, ласково отзывался на грубость, всячески угождал дочери. А в отместку получал укоры в нелюбви к отцу, в ненависти.
Как же ты мне надоел! Ненавижу тебя! Ты обрекаешь меня на муки, отец! Сколько я могу возиться с тобой? Воду тебе давать, еду, омывать тебя! Надоел мне своей немощностью! безжалостно кричала дочь.
Не дочь моя в тебе говорит сейчас, а искушение, враг твой. Не давай волю ему, кровь моя! Потерпи! Коли не любила бы меня не плакала бы так отчаянно и горько. Говоришь ты кому-то чужому о том, что терзает тебя, дочь моя?
Нет, отец, только тебе. Не судачу о тебе. Не жалуюсь никому. Ведь ты моя ноша кто будет нести её за меня, кто поймёт мои печали? с досадой, нехотя отвечала дочь отцу.
Вот, значит, ты всё ещё любишь отца. Ибо только нелюбящий человек может жаловаться, клеветать на близкого своего, но ты не делаешь этого говоришь искренне, правду. Прошу тебя, не давай своей злости править тобой!
И как-то незаметно для дочери покинула её злость и ненависть к отцу: каждый день приходила она к нему жаловаться, что трудно ей одной ухаживать за ним а от других помощи не дождёшься. Отец в ответ лишь твердил ей, что просто нужно подождать, что временами бывает сложно и невыносимо больно. Не было и дня, чтобы отец не утешал своего ребёнка, не говорил ему слова любви и поддержки: тогда к его дочери приходило спокойствие и смирение она понимала, что не ненавидит отца, а сочувствует ему, принимает его старость, которая подкралась к нему, словно хитрая лиса, незаметно и быстро.
Прости меня, отец, за все мои слова и все мои слёзы ненависти к тебе! Завидовала я ровесницам, их счастливой жизни, полной радости, любви и благ, ведь они влюбляются, встречают закаты над морем, танцуют, веселятся, шьют красивые одежды, а что я? Должна сидеть со стариком, кормить его с ложечки и отвлекать его от дурных мыслей. Но так вышло, что отвлекал ты меня, поддерживал, верил в меня. Прости меня отец, прости за всё минуты с тобой важнее всего на свете.
Отец слушал девушку, прикрыв глаза, а затем, еле слышно шевеля тонкими устами, произнёс:
Помнится тебе, как говорил я о том, что не навсегда ты прикована ко мне, что не обязана вечно досматривать за мной? Настал тот час, моя кровинка, когда оковы падут и ты, наконец, сможешь встречать закаты над морем а я смогу спокойно уйти из мира этого в мир другой. Теперь ты знаешь, что такое вера, терпение, любовь родительская всепрощающая, и самое важное ты послушалась меня. Послушание это первый шаг к прощению, к принятию и облегчению. И самое главное откровенность. Будь откровенна и будь послушна».
Рипсимия прочла всё, что было написано в книге: неведомая жажда к словам овладела ею. На одной из страниц виднелась фраза: «Наибольшее богатство человека это мудрость».
Как жаль, что всё это время мерой моего достатка служили украшения, а ведь главного у меня не было, досадно молвила девушка.