Возмущение Гордона стремительно перетекало в фазу неуправляемой параноидальной горячки. Глаза полыхали синим пламенем. Анализируя его опасную близость к стеклянным панелям, я попыталась вернуть разговор в мирное русло:
Я прошу о паузе.
Пауза?! Монстр сглотнул, хрустнул шейными позвонками и, возвратив голову в естественное физиологическое положение, преодолел мутацию. Слух вернулся. Но его деспотичный императив стоил мне приступа гипоксии. Одевайся! Едем в ЗАГС. Документы у меня. Я сказал немедленно! Или могу воспользоваться старыми приёмами. Тогда твоё участие вообще не потребуется. Выбирай.
Температура в комнате резко упала. Фонтанируя «неизречёнными» бранными словами разгневанный хозяин вспышками формаций вымораживал и без того выстуженное пространство. А я куталась в холодное влажное полотенце и содрогалась от перспектив бесправного существования: «Смиряться под твою крепкую руку разве это моя судьба? А дальше что? Газлайтинг18?». Демо-версия выглядела убедительно. Гордон, не глядя, кидал вещи в мою сторону и возмущался:
Да что там регистрация! Расценивай эту формальность, как мою уступку твоей пуританской ограниченности, твоим дурацким принципам «Всё должно быть официально». Может, тебе ещё и моя фамилия не нравится? Бриги мечтали выдать тебя замуж. За кого было не принципиально. А сейчас леди жива, здорова и свободна. И проявляет редкую разборчивость? На этом смирение наследницы Бриг себя исчерпало: «Это намёк на мой должок?!». Но не его упрёк, рассчитанный на мою совестливость, оказался неожиданностью. Ссылаясь на свою жертву за мою свободу от вины, которая послужила началом моего ментального выздоровления, бывший бесноватый умышленно не упомянул мой скромный вклад в его духовный статус. Я не стала мстить за себя, а предоставила хищнику возможность самому огребать последствия своего безумия. Но его слова оказались роковой ошибкой:
Нет, был бы уродом, нищим или одержимым. Да предложи я съехаться любая бы побежала, не раздумывая! Ещё сама бы заплатила, чтобы греть постель. Да мне по социальному статусу положены содержанки и любовницы. Нет, ты избегаешь любой огласки! Переехать ко мне отказываешься. Девочка, в каком веке ты живёшь? Что у тебя за тараканы? Современные девушки совершенно не испытывают никаких неудобств от гражданских отношений. Это давно уже перестало относиться к разряду компромата и скандальной репутации. Потрахались и разбежались. Никаких предубеждений. Это норма. Для всех, кроме тебя! В чём дело? Ветхая натура собственника проступала прогнившим скелетом беспринципных требований. Моя честь обесценивалась, сердце схватывалось льдом, поднималась поруганная независимость:
В чём дело? Ну, возможно, у заявленных тобой особ просто выбор не велик? В отличие от моего множества альтернатив. А твои несчастные девицы, видимо, те прошлые скандальные любовницы, посчитались достоинством и честью. Вот и не вправе диктовать свои условия тем, кто их домогается и склоняет к сожительству.
Гордон захлебнулся яростью, но пропустил компрометирующую часть:
Значит, мой секс для тебя сожительство?! Буйный психопат уже предстал брезгливым циником. Исчислен, взвешен19 и оказался недостаточно хорош для искушённой жрицы? Так вот причина! Ты и Ивана так дисквалифицировала? Неделя испытательного срока, и на выход? И у тебя снова появился выбор
Его абсурдный, откровенно пошлый вывод усугубил ситуацию. Моя гордость поднимала знамя против собственнического террора.
Выбор есть всегда. Я знаю себе цену. Я не наложница и не твоя собственность. И не вступаю в отношения под давлением потерь, выгоды и обстоятельств. Я одевалась под хищным взглядом чудовища и с каждым движением только надёжнее отстраивалась в своей суверенности. У окна в три погибели уже громоздился четырёхметровый истукан. Я получила шанс познакомить парня с полной версией своей позиции. Меня не интересуют ни нормы, ни приличия, ни современные взгляды на мораль. Мне важна только моя система ценностей, которую ты бессовестно разносишь уже второй год. А что взамен? Опять твои тайны и деспотизм, прикрытые мужской гордыней. Проблемы с самообладанием? Или с честностью? Можешь приступать к поискам новых пассий, более уступчивых, непритязательных и современных. Я в этом не участвую. Аут!
Я вскочила с кровати и решительно направилась к выходу. В метре от двери на меня напал разгневанный хищник. Меня швырнуло обратно на кровать.
А с чего ты вдруг решила, что я позволю тебе выбирать? Он рычал надо мной, испепеляя ультрамариновыми софитами. Голос срывался на металлический скрежет. Ты принадлежишь мне. Ты моя половина. Ты часть меня. Я твой бог. Я!
«Да здесь психиатрическая vip-палата для шизофреника с идиолатрией20?!» я не собиралась изображать поруганное достоинство, поёживаясь под яростным взглядом рассерженного Херувима. Открыто глядя в его дикие глаза, я потребовала ответа на вопрос, который послужил причиной этих бредовых дебатов:
Что с тобой происходит?
Что? Сбой в его мутации. Растерянный Гордон отпрянул, перевоплотился человеком. Мгновение. И он замер у окна: на гипсовом лице маска сноба, руки скрещены, брови сдвинуты. Глаза прищурены в циничной усмешке. Он закрылся.
Что ты скрываешь? Я чувствую. Вижу. Знаю! Милый, не молчи! Я уже металась, заглядывая в холодные глаза. Гордон играл желваками, но оставался непреклонным. Что было с тобой в пятницу? А перед отъездом Княжина? В аэропорту? И наконец, сегодня ночью? Что всё это означает?
Устал.
Каждый день провалы в моей памяти! Что ты подчищаешь за собой? Они вернулись?! Меня трясло. Но Гордон ушёл в глухую оборону:
Не знаю, о чём ты. Надменный рокот осадил несостоятельные просьбы о взаимной откровенности. Я присела на краешек кровати и попыталась воззвать к его логике:
Когда я улетала, ты просил меня о доверии. Будь справедливым. Ты настаиваешь на нашем браке. С какой целью? Я не желаю быть ни любовницей, ни вещью. Если хочешь иметь меня своей женой, будь добр стань сначала честным.
Он резко огрызнулся:
То, что со мной происходит тебя не касается.
П-происходит?! Я задохнулась и, заикаясь, уже оседала на колени перед непримиримым истуканом. Поговори со мной, любимый. Страдаешь ты страдаем оба. Мы нужны друг другу. Мы команда. Да, у нас разные зоны ответственности. Но мы партнёры. Демонстративно высмеивая меня прищуром бесстыжих глаз, он нашёл за изголовьем кровати бутылку коньяка и запил мои наивные надежды на равноправие в паре. Остро осознавая пропасть между нами, я ещё просила, посчитавшись гордостью. Не поступай по своему произволу. Мы погибнем врозь.
Разъярённый визави разнёс бутылкой гранитный подоконник и оглушил:
Тема закрыта!
«Это он после укачивающего коктейля транквилизаторов с алкоголем21такой гиперактивный?! Какой же ты без психотропных? Слава Богу, осколки не долетели, но я сосредотачивалась на дыхании, а критичный разум дословно воспроизводил опасения Ивана. это серьёзная заявка на домашнее насилие. А ведь он уже не одержимый». С горечью обозревая разбитый камень, залитый алкогольным стеклянным крошевом, и трещины на стекле высокого стрельчатого окна, я поднялась с колен с уже принятым решением: