Так вот, миссис Хамлоу я совсем не любил и видел такую же отдачу от нее. За одним столом мы не могли находиться более десяти минут: то она начинала пререкаться, то я. Черт ее знает, что там на уме: может мужика давно не пробовала, может, боялась за дочь, но, скорее всего, дело в ее сучном характере.
Я вышел из комнаты в ночной пижаме. Знаю, что такой мой вид сильно раздражал миссис Хамлоу, но ничего не поделаешь, ведь дом мой и правила в нем только мои. Она здесь никто, и даже ее дочь Сьюзен, как бы я хорошо к ней не относился, тоже никто.
Миссис Хамлоу стояла в холле. Ее пожухлое лицо походило на пекан. Она молчала и следила за тем, как я медленно и надменно спускаюсь по лестнице. Когда поравнялся с ней в плечах, бездушно поприветствовал и прошел в кухню, где Сьюзен что-то готовила. Запах был похож на рыбу, только протухшую, или на немытые ноги. Хамлоу, кстати, ни слова не обронила. Она лишь вошла за мной, присела на стул у кухонного стола и противно отвернулась. Вероятно, чтобы не видеть меня.
Что на завтрак? спросил я у Сьюзен.
Та что-то промямлила. Я не расслышал, но хмыкнул, будто понял. Мне было все равно, чем она сегодня попытается отравить меня. Настроения не было. Наверное, из-за присутствия ее матушки. Я взял газету, деловито раскрыл и начал неспешно ходить глазами по строкам собственной статьи. Я помнил ее наизусть, но в тот миг это было лучшее, чем я мог себя занять.
Что-то не так, Теодор? расторгла тишину миссис Хамлоу.
Я не ожидал этого, но быстро сообразил.
Нет-нет, все в порядке, с издевкой произнес я. Мне и самому был отвратен мой голос. Представляю, каково было ей.
Я пришла увидеть свою дочь! сказала Хамлоу. Или это запрещено?
Увидели? спросил я.
Та запыхтела, отвернулась и смешно затопала каблучками. Она всегда так делала, когда злилась, а меня это забавляло. Когда я встал и подошел к Сьюзен, чтобы поцеловать ее в шею, Хамлоу оживилась. Я знал, что ее это взбесит. Она как-то недружелюбно вскочила и посмотрела на меня. Ее лицо скукожилось еще сильнее, губы вздулись, а чуть рыжеватые волосы на свету торчали в разные стороны, как у ведьмы.
Можно вас на минутку, Теодор? проскрежетала она и направилась к выходу.
Я все же поцеловал Сьюзи, а потом пошел к миссис Хамлоу. Та, сложив на груди руки, ждала меня на крыльце, нервно постукивала носком одной ноги по настилу и презрительно прошивала меня взглядом. Я спокойно спустился по ступеням и прошел к излюбленной лавочке, что одиноко дожидалась меня под унылыми ветвями ивы. Завидев возле соседнего дома миссис Мириголд, изобразил улыбку. Она как обычно развешивала во дворе белье. В руках держала большой таз, а изо рта ее торчали несколько прищепок. Она неестественно вертела своим огромным задом и мычала какую-то мелодию, а двое ее отпрысков носились рядом и пинали мяч.
Здравствуйте, миссис Мириголд, заботливо сказал я.
Она обернулась, поставила таз на землю, вынула изо рта прищепки и улыбчиво ответила тем же.
Сегодня вы прекрасны, как Химера! сказал я с интонацией поэта, а потом усмехнулся в душе.
Химера? удивилась она. А кто это?
Неважно, ответил я, снова ухмыльнулся и добавил: Главное, что вы прекрасны!
Вы тоже, смущенно сказала она. Пижама вам очень идет!
Она засияла в улыбке, щеки зардели. Странная она. Приехала сюда несколько лет назад. Ничего не знает, даже писать не умеет. Пару раз прибегала с просьбой начеркать письмо для мужа. Говорила, что тот на войне уже пять лет. Вот только мне интересно, от кого детишки берутся, ведь двое точно не доросли до пяти, да и грудничок из дома часто воет.
Сколько можно? спросила Хамлоу и шагнула ко мне так близко, что я учуял запах жареных бобов. Наверное, ими она и завтракала.
Что можно? спросил я и отступил.
Когда ты женишься на Сьюзен?
Это так важно, миссис Хамлоу? Я придерживаюсь свободы в жизни и не хочу никого обременять собой. Если ее это не устраивает, то готов выпустить со всеми вещами. Согласны?
Нет! обидчиво ответила Хамлоу.
Так что вы переживаете? Она живет у меня, я не запрещаю вам с ней видеться. Или у вас на меня взгляды?
Побойся Бога! взвыла она так, что соседские дети услышали.
Значит взгляды на дом? прищурившись, спросил я.
Неужели ты меня считаешь настоль корыстной? Неужели тебе, Теодор, не жаль бедную девочку? Ты забыл, что с нами сделал мистер Нейлз
Нет! обидчиво ответила Хамлоу.
Так что вы переживаете? Она живет у меня, я не запрещаю вам с ней видеться. Или у вас на меня взгляды?
Побойся Бога! взвыла она так, что соседские дети услышали.
Значит взгляды на дом? прищурившись, спросил я.
Неужели ты меня считаешь настоль корыстной? Неужели тебе, Теодор, не жаль бедную девочку? Ты забыл, что с нами сделал мистер Нейлз
Не нужно о нем! оборвал я.
Так почему не хочешь взять ее в жены?
А почему вы так настойчиво этого добиваетесь?
Сожительствуют только блуды! сердито говорила она. Вам нужно по-людски, как Бог велел
Вот и пусть бог вас в жены берет, а меня не смейте трогать! отчесал я, а потом пробурчал под нос: Что ни день, то старая песня.
Грешный ты человек, Теодор! Не веруешь в Бога нашего, в создателя нашего и спасителя. Как же тяжело тебе живется с таким-то бременем грешника, непослушника Господнего.
Нормально живется, отвернувшись, сказал я. Вам, погляжу, тяжко дается жизнь, что верите в чепуху!
Как ты такое сказать посмел? проскрипела она.
Где был ваш бог во время чумы, войн, голода, цунами и землетрясений? Где он был? Или ваш бог убийца?
Значит, люди заслужили того! бездушно сказала она.
Опомнитесь, миссис Хамлоу! сказал я с желанием постучать по ее голове. Вы верьте! Никто вам этого не запрещает, но не нужно навязывать свою веру мне.
А ты совсем безвер, я погляжу, рассердилась она.
Почему же?..
По глазам вижу! Так и не хочешь принять в жены мою дочь
Причем здесь это? спросил я. И какая выдра вас, таких умных, плодит?
Попрошу без оскорблений! отозвалась она и подступила ко мне. Бог все слышит. Бог в каждом из нас!
Не буду ручаться за каждого, но скажу, что внутри вас не бог, я кипел от злобы. Не хотел грубить, но она снова до этого довела.
А кто?
Гарпия в манто! гаркнул я, топнул, подняв пыль, и ушел.
Меня окутывала ярость, тянуло пинать песок. Я хотел разбить кулаки о те редкие деревья, что попадались под руку. И разбил, но было так больно, что пожалел об этом через секунду после первого удара. Со вторых этажей деревянных бараков таращились старики и дети. Возможно, и не на меня таращились. Подобными мне город кишел каждый день. Не раз замечал, как средь бела дня люди били друг другу морды, а шериф пожимал плечами и повторял: «Таковы правила».
Я шел по центральной улице, мимо проскакивали лошади с наездниками; раз пыль поднял отчаянный машинист, или как их там, кто ездит на машинах. У нас такое редкость. В основном все на ногах, по-человечески.
Церковный звон развеял городскую суматоху. Все вмиг замолчали и начали слушать этот прекрасный железный бой. Правда, молчание длилось недолго. Как только третий удар увял где-то в поднебесье, разноголосица возродилась.
Салун. То, что я увидел перед собой. Не знаю, судьба или злой рок сыграл со мной так, но иного выбора не было. Ноги тащили именно туда, откуда выныривали люди, сумевшие достичь духовной связи с личным богом, падали перед ним на колени и отрыгивали подобие молитвы. Я поднялся по ступеням, обходя и перешагивая тех двоих, что уже наладили контакт со Всевышним. Миновал мельтешащие дверцы, словил поток прохладного, но пропитанного алкоголем и опиумом воздуха. Уже от этого запаха становилось хорошо. Поразительно, но раньше я этого не замечал. Проплыв взглядом, убедился, что все троглодиты на месте. Они занимали свои, словно подписанные, места и никогда их не меняли. Столик слева: Майк, Норис, Колби, Дилан и Лью; следующий столик: Мик, Джек, Хьюи, Маронс, а Филипа почему-то нет, хотя обычно бывает; третий столик: Моби, Дик, Том, Сойер и Фиц. У барной стойки как всегда беспалый Коди, красотка Сила и ее сестра Хэнри.
На меня все оглянулись, и в салуне родилась тишина. Я хмыкнул, потер растесанный о дуб кулак и прошел к стойке. Взгромоздившись на высокий стул, подозвал старика Тейлорса. Тот посмотрел на меня и промямлил:
Сегодня опять в долг?
Я за него заплачу, сказал Брэдли, внезапно появившийся ниоткуда. Две текилы, будь добр.
Тейлорс кивнул, достал из-под стойки два стакана и нацедил в них жгучей кактусовой водки. Первый стакан я махнул в секунду, а со вторым спешить не стал, теребил стакан в руке. Услышал, как Брэдли попросил Тейлорса налить еще один стакан текилы. Вероятно, второй он заказывал для себя. Ну да ладно. Я оглянулся. Тут же поймал на себе тяжелый взгляд то ли Мика, то ли Джека. Я их всегда путал. Этот леший смотрел на меня как-то странно: жадно, как плут на дешевку. В такие, выбивающие тебя мгновения, теряешься, ничего не слышишь. Я и пропустил, что сказал мне Брэдли. Придя в себя, одарил его своим вниманием и переспросил: