Что?
Ты точно сумасшедший! Никак не из благородных кровей!
Почему?
Вчера в сюртуке, сегодня в ночной пижаме. Все в порядке?
А ты мне друг, чтобы я тебе все докладывал? спросил я.
Нет, но знакомый, а это уже что-то. Сам же говорил.
Почему я в пижаме, не твоего ума дело!
Хорошо, сказал Брэдли и обиженно отвернулся.
Что-то дернуло меня повернуться вслед за ним и толкнуть его в плечо. Потом я выпил второй стакан текилы и, раскрепостившись, спросил:
Так что там с твоим золотоисканием?
Не так громко, вполголоса сказал он и добавил: Пойдем на улицу.
Мы вышли. В пустом закоулке, между двух телег с помоями, остановились. Брэдли огляделся и посмотрел на меня так, словно хотел в любви признаться. Я отстранился, уперся плечом в деревянную стену и разул уши.
Завтра мы отъезжаем на поиски хеллисин, начал он. У них много золота, если верить источникам
Каким источникам ты веришь? спросил я, глядя в его наивные глаза.
Люди говорят!
Люди много чего говорят. Ты понимаешь, что это опасно?
Про опасности не рассказывай, гордо сказал Брэдли и показал пальцем на шрам на виске.
Откуда? спросил я.
Долгая история! Так что, ты с нами?
С кем с вами? спросил я и оглянулся. Наше уединение расторг молчаливый пьяница, решивший испражниться возле одной из телег с помоями. Мы минуту молчали, а как только мужчина исчез из виду, я добавил: Это может стоить жизни!
Я слышал, что хеллисине жестоки, говорил Брэдли, сдирают кожу с людей. Но мы рискнем. Уж очень много у них золота.
Глупости! твердил я. У них нет золота.
Ты же говорил, что не знаком с ними, заверещал Брэдли.
Я знаком с аджа, а они почти братья с хеллисинами.
Хочешь смейся, хочешь нет, но я самый удачливый на западе и найду золото хеллисин. Ты со мной?
Вера твоя, безучастно сказал я. Не думаю, что ты там найдешь что-то кроме разочарования.
Я собирался уйти, но он остановил меня, схватил за плечо и протянул несколько долларовых купюр. Осмотревшись по сторонам, Брэдли сквозь зубы выдавил:
И процент от находки!
Я хмыкнул, огляделся, забрал деньги и безучастно выдал:
Мне по пути. Но знай, что это опасно!
Он улыбнулся, ткнул себя в грудь большим пальцем и гордо сказал:
Опасность и Брэдли одна семья!
Я посмотрел на него, как на отчаявшегося вора, что хочет украсть кусок угля из рушащейся шахты. Он вызывал одновременно и умиление, и сострадание. Есть множество маршрутов, о которых наверняка никто не знает. Зачем ему сдалось индейское племя, которое может пустить его на заготовки?
Когда мы расходились, он, словно король Шотландский, пафосно крикнул:
Жди нас на рассвете!
А ты знаешь, где я живу?
Да!
***
И теперь, глядя на потерянные под ночным небом горы, я держу в ладони амулет. Поглаживаю большим пальцем правой руки верхнюю часть орлиного клюва. Перья этой гордой птицы щекочут мое запястье. Хочется повесить на шею длинную полоску из оленьей шкуры, но нельзя. Амулет предназначен не мне.
2
И вот рассвет. Горы уже не так живописны, как на закате. Они бледны, несуразны, за серой дымкой не разглядеть их выразительных черт. Едва солнечные лучи коснулись гор, я услышал цокот лошадиных копыт, а затем увидел, как через ивовую рощу к моему дому неспешно движется повозка. Пара гнедых лошадей и крытая белым шатром телега. Наездники два странных типа, которые мне с первой минуты не понравились. Потрепанные пиджаки с брюками, пыльные шляпы, одутловатые мохнатые лица. Точно бандиты с листовок «разыскиваются». Телега остановилась, и из нее сзади выпрыгнул Брэдли. Он подошел ко мне, обнял, как-то странно, по-братски и с улыбкой сказал:
А ты себе не изменяешь: сюртук чист, рубашка бела, туфли начищены до блеска, а шляпе не хватает страусиного пера. Не к индейцам едешь, а на собственную свадьбу!
Не знаю, чем так удивил мой наряд Брэдли, но мне в такой одежде действительно комфортнее. Она нигде не натирает и легко чистится. По крайней мере, у меня проблем с этим нет. Я и в прошлый поход был наряжен также.
Я еду с индейцами говорить, а не охотиться! сказал я.
Твоя воля, сказал Брэдли.
Я хмыкнул, разгладил усики у себя под носом и поднял два чемодана, набитые тряпьем, книгами, едой и сувенирами. Сувениры индейцы любят, поэтому я взял для них некоторую посуду, зубочистки и несколько коробков спичек. Также я прихватил дневник, в котором собирался вести записи о путешествии. Я закинул чемоданы в телегу, где сидели еще двое. Они выглядывали из полумрака, и лиц их было не разобрать.
Я еду с индейцами говорить, а не охотиться! сказал я.
Твоя воля, сказал Брэдли.
Я хмыкнул, разгладил усики у себя под носом и поднял два чемодана, набитые тряпьем, книгами, едой и сувенирами. Сувениры индейцы любят, поэтому я взял для них некоторую посуду, зубочистки и несколько коробков спичек. Также я прихватил дневник, в котором собирался вести записи о путешествии. Я закинул чемоданы в телегу, где сидели еще двое. Они выглядывали из полумрака, и лиц их было не разобрать.
С родными попрощался? спросил Брэдли.
Поехали! недовольно буркнул я. Брэдли забрался в повозку и подал мне руку. С непривычки я кое-как вскарабкался, и телега тронулась.
Я презрительно осмотрелся. На меня пялились старик и рыжеволосый пацан. В глубине телеги стоял бочонок и, судя по всплескам, в нем было что-то жидкое. Точно не порох. Рядом с пузатым бочонком неприметный сундук. Что в нем, даже и гадать не хотелось. Я достал из своего чемодана книгу. Думал почитать, но напрасно. Брэдли подсел и начал трещать над ухом.
Так что, ты познакомишься с командой? спросил он.
Я оторвался от страницы и посмотрел на двоих, что сидели напротив.
Команда, усмехнулся я. Как гордо сказано. Нет, не хочу!
Ну же, подбадривал Брэдли. Это Гимли, он указал на рыжего недоростка. А это мистер ОБлик, сказал Брэдли и кивнул на странного старика с колпаком на голове и седой козьей бородкой.
Как ни странно, ОБлик внушал больше доверия, нежели тот недоумок, что не спускал с меня глаз и лыбился, как квокка.
В твоем роду викингов не было? поинтересовался я у пацана.
Это из-за моих волос? спросил Гимли. Нет. Зато мой отец Майкл Пирс. Вы, должно быть, слышали о нем. Он знаменитый на западе путешественник. Кстати, вы на него очень похожи.
Боже упаси! выплюнул я. Брэдли, какого хрена ты с собой ребенка тащишь?
Я не ребенок, влез Гимли. Мне уже шестнадцать.
Успокойся, Тео, просил Брэдли. Он хорошо разбирается в местности, сказал Брэдли.
Ни дня в школе не пропускал? возмутился я. Я тоже в местности хорошо разбираюсь! Этот обрубок не охотник и даже не похож на него. Сомневаюсь, что он нас куда-то приведет! Ох, зря я подписался на это!
Не ворчи! просил Брэдли.
А этот, волшебник Мерлин, чем нас спасет? спросил я, кивнув на старика. Его папка поваром был?
Он доктор, сказал Брэдли.
Лекарь, поправил старик.
Хорошо, доктор-лекарь, сказал я. В Бронсе больше нет больных?
Конечно же есть, любезно ответил он.
Тогда зачем поперся с нами?
Я вам точно пригожусь. Лекарь в любом походе нужен. А в городе есть еще несколько людей, кто не хуже меня справится с моими обязанностями. Будьте в этом уверены и не кричите. Все же нам предстоит долгий путь.
Он снял колпак и вытер им взмокший лоб. Я посмотрел на его блестящую макушку, ухмыльнулся и надменно выдал:
Гляжу, вам терять нечего.
В смысле? спросил старик.
Скальп пышный трофей любого индейца. Вас они убьют в последнюю очередь! доходчиво объяснил я, а затем обратился к Брэдли: Умеешь ты набирать команду, Бренди! съязвил я.
Брэдли, поправил он.
Я все же смог отлучиться от этой компании, но только в своем сознании. Читал книгу. Они там что-то верещали, как птенцы в гнезде, но я не обращал внимания. Ехали мы медленно, и мне было все равно, периодически таскал из чемодана яблоки, благо их было достаточно.
В полдень мы остановились у заброшенного старого форта. Привал на полчаса. Там кроме гнилых построек и кучи камней ничего. Так сказал Брэдли. Форт я видел из телеги. Даже не спускался. После небольшого перерыва поехали дальше.
Зеленая гладь не имела краев. За нами тянулись две еле видные борозды примятой колесами травы. Мне казалось, что эта прерия никогда не закончится. Прошло много часов, а пейзаж из телеги все тот же. Менялось только небо. Иногда набегали тучи, но ничем кроме как своим видом они не пугали, наоборот, давали насладиться прохладным воздухом, которого так не хватало в этой знойной жаре. Тучи уносились на восток, и снова шпарило солнце, накаляло тент, от чего в телеге находиться было настоящим испытанием. Брэдли веселил Гимли и ОБлика какими-то историями. Я их не слушал. Слышал только ржач диких гиен, с которыми довелось ехать в одной повозке.
Вскоре мы остановились на ночлег в чистом поле. Я скинул на землю один из своих чемоданов, затем сам спрыгнул. За мной остальные. Не успел я привыкнуть к земле, как передо мной появились те двое, что управляли лошадьми.