Ну нет! А как же ужин? Своим гостеприимством я шокировала не только зардевшегося ухажёра. Мама засуетилась и приступила к прямым обязанностям хозяйки. Отец дипломатично вызвался помочь. В радиусе десяти метров осталась только Лика. Руки были развязаны, парень перед носом в восторженной прострации, родители на кухне. Я сбросила маски. Так, Ваня. Или как называть тебя теперь?
Вантуз, гость усмехнулся без тени ложного стеснения и поразил реакционной аргументацией. Ты удивишь меня только в одном случае. Если согласишься выйти за меня завтра!
Я не сомневалась, что смогу отстоять свой суверенитет. Но перспектива довести до открытой конфронтации трёх соучастников, попирающих мою свободу выбора, была не из приятных. Однако творческая натура отвлекла от планов контратаки, и я занялась художественным анализом колоритного южного юноши.
Его лицо заострилось, подчеркнув мужественные выбритые скулы. Из-под густых бровей сверкали ореховые глаза. Как южанин, Иван отличался ровным бронзовым загаром, и румянец, выдающий темперамент, только подчёркивал безупречность кожи. Густая копна вьющихся пшеничных волос, выгоревших на солнце, частично скрывала всё те же знаменательные уши. Зато прошлая тучность переросла в медвежью «крупнокалиберность», теперь уже, упакованную в милитари.
«Всё в образе конфедерата», я констатировала и переключилась на его армейские штаны, гадая о содержании набитых, наглухо застёгнутых карманов. Но мой оценивающий взгляд дезориентировал юношу. Он горделиво поправил «экстерьер» И виноградина попросилась экстренно назад.
В столовой был сервирован стол, расставлены приборы, закуски, фрукты, вино и свечи. Фоном звучал позитивный Штраус. Отец настраивал гитару, Вантуз басовито блеял с матушкой на кухне, а я стояла у окна и перебирала головки кровавых роз. Никакого отклика они во мне не вызывали. Я не могла поймать ни аромата, ни атмосферы самого букета. Словно, он был чужой.
Незаметно поднялась к себе и устроилась напротив ирисов в холодной гамме. Закрыла глаза, вдохнула аромат. Меня постепенно наполнял покой. Неожиданно ирисы отозвались хвоей, дельфиниум бальзамическим древесным удом, а маргаритки свежестью дождливой летней ночи. Я сделала плачевный вывод: «Паросмия извращение обоняния по типу обонятельных галлюцинаций. Верный признак шизофрения».
Девочка, за стол! снизу раздался мамин голос.
В дверях эркера появился бестактный Вантуз:
Вот это стеклянная тюрьма! Аквариум. А так уютно. Пахнет красками.
Вантуз, идём к столу. Не надо ни компромата, ни диффамаций, ни авансов.
Чего? у Ваньки вытянулось лицо. Я только чертыхнулась, вспомнив о приблизительном уровне IQ новоявленного жениха. И объяснила для пустоголовых:
Идём. Ты лучше ешь и ничего не говори. Родители будут довольны.
Двухметровый медведь с высоты своего роста окинул глазами комнату и вдруг понизил голос:
Цветы?
Цветы.
Чьи?
Мои.
Не понял?
Пойдём, медведь, они не съедобны.
Вантуз прищурился, но гостя к столу препроводила Ли. Да так любезно, что тот забился в угол и выразительно пыхтел. Я только искусала губы, подавляя хохот.
Наконец, семейство в сборе за большим овальным столом в просторной терракотовой столовой. Во главе стола отец. Напротив гость. Мама мечется между кухней и гостиной. Ли несёт караул, орошая слюнями пол в метре от Ивана, а я «бледной плесенью» в углу продумываю тактику отречения от брака. За обильным ужином идёт оживлённая беседа. Родители выуживают малейшие детали о соседях, садах, вине, погоде, экспансии туристов, рыночной торговле, подводной охоте и новостройках в родном городе. Иван, уничтожая закуску и аперитивы, подробнейше посвящает Бригов в курс дел.
Когда семейство с жаром отдалось музыкальной паузе, я удалилась на крыльцо. Предлог был безобидный Лику тошнило от Ивана. И чтобы не остаться без собаки, я выбрала миссию Красного Креста, пренебрегая подтанцовкой и бэк-вокалом. Пока Ли паслась у кустов, опомнился телефон. Но заводная мелодия сиртаки, доносившаяся из столовой, не позволяла абоненту сосредоточиться на диалоге. До меня доносился только рокот. Я была раздражена, поэтому случайный абонент удостоился холодного приёма:
Уважаемый, Вы мимо цели. Настройте Ваш прицел. Будьте здоровы.
Обнаружив картину Бриги в одной связке с Княжиным, я обречённо констатировала родители соскучились по дому, и срочно начала искать альтернативу таким застольям. Озарением сработал вопрос отца:
Уважаемый, Вы мимо цели. Настройте Ваш прицел. Будьте здоровы.
Обнаружив картину Бриги в одной связке с Княжиным, я обречённо констатировала родители соскучились по дому, и срочно начала искать альтернативу таким застольям. Озарением сработал вопрос отца:
Как охота? Батя твой нашёл напарника?
Наши семьи с давних пор дружили. Мужчин объединяли две страсти: греко-римская борьба и подводная охота с гарпунами. Иван впал в другую крайность. Захлёбываясь азартом, описывал отцу последние трофеи. И красное словцо громилы было сообразно его масштабам. Однако родителей гипербола нисколько не смущала. Мама украдкой промокала слёзы. Когда высморкался отец в салфетку, я вмешалась: