Признаться, да. Как-то не встречал раньше женщин-учительниц в мужских классах. Как же вы там оказались?
Мне нужна была работа, а в корпусе открылась срочная вакансия по тяжёлой болезни прежнего учителя. Другой только что вышел в отставку; быстро заполнить место не удалось и моё прошение удовлетворили. Военное ведомство неплохо платило, а у меня на иждивении старики-родители и двое младших братьев.
Понятно это там вы так выучились стрелять?
Да. В корпусе имелись толковые наставники.
Толковые наставники? Поди, муж ваш?
Ирина Ивановна Шульц ответила ровным, спокойным и холодным голосом:
Я не состою в браке, гражданин комиссар. Ни в церковном, ни в как сейчас принято говорить, «гражданском».
Поня-атно протянул её визави. И вновь заскрипел пером.
Вы его, с позволения сказать, неправильно держите, гражданин комиссар. Поверните чуть вправо, не будет такого скрипа.
Спасибо комиссар явно несколько смутился. А что же вы, с позволения сказать, делали на Лиговской улице в такое время?
Возвращалась с митинга.
С митинга? С какого? заинтересовался Жадов.
С митинга 34-го запасного пехотного полка, если вам так важно это знать, гражданин комиссар. В казармах сразу за Обводным каналом. Выступали товарищ Лев
Я знаю, кто там выступал, можно не перечислять, надулся комиссар.
Ирина Ивановна лишь кивнула.
После митинга я пешком в силу отсутствия как трамваев, так и извозчиков возвращалась на ночлег к своей подруге по пансиону. Адрес нужен?
Н-нет, неожиданно сказал комиссар. Я так понимаю, ваше постоянное местожительство в Гатчино?
Было в Гатчино, казенная квартира при корпусе. А теперь на Шпалерной, ночую у подруги, но это сугубо временно, пока не найду новое место службы, пока не сниму хотя бы комнату
Но почему же вы не в корпусе? прищурился Жадов. Пальцы его, с жёлтыми ногтями курильщика, нетерпеливо мяли коробку папирос.
«Пушкинскiя». 20 штук за 15 копеек.
Почему я не в корпусе? усмехнулась Ирина Ивановна. Вы разве не знаете, гражданин комиссар, что там творилось? Пришли германские «добровольцы». Я хоть и ношу немецкую фамилию, но на милость бывших соотечественников моих предков полагаться отнюдь не намерена. А папиросы, кстати, у вас хорошие, гражданин комиссар, первый сорт. Сейчас таких уже и не купишь, подвоза нет.
Вы курите? Жадов поспешно протянул Ирине Ивановне коробку. Я тогда б тоже эх, подымить охота, аж мочи нет, с утра не курил
Подымите, кивнула госпожа Шульц. Мы в полицейском участке, вы снимаете с меня показания и спрашиваете у подозреваемой разрешения курить?
Комиссар вновь смутился.
Мы не в участке, нашёлся он наконец. Были «участки», да сплыли. Теперь это отделение народной милиции. Товарищ Благоев верно говорит полиции царской, сатрапов этих, у нас больше не будет. А народная милиция, она
Она плоть от плоти народной, подхватила Ирина Ивановна. Она не орган репрессий и угнетения, но предупреждения правонарушений и перевоспитания!
О! О! комиссара Жадов, кажется, слова эти поразили в самое сердце. Как вы всё верно и замечательно сказали, Ирина Ивановна! Вы разделяете наши идеи?
Кто же из разумных людей их не разделяет, гражданин комиссар?
Михаил. Михаил Жадов, поспешно сказал тот, привставая и протягивая руку. Ирина Ивановна спокойно её пожала по-народному, без перчатки. Это же очень, очень хорошо, Ирина Ивановна! Вы поистине удивительная женщина, решительная и хладнокровная!.. Бандитов этих положили просто загляденье, такие мерзавцы только нашу великую революцию позорят!.. и карающая длань её будет беспощадна! Перевоспитывать это уже потом станем, а пока нужно, чтобы на улицах людей не раздевали!..
Не все с вами согласятся, уважаемый Михаил простите, а по отчеству?
Не надо отчества, решительно сказал комиссар. Товарищ Михаил этого достаточно.
Хорошо, улыбнулась госпожа Шульц. Так вот, многие ведь кричат я слышала что всех богатых надо того «грабь награбленное».
Эксцессы, убежденно сказал Михаил. Неизбежные перегибы первых дней свободы. Эксплуататорские классы, безусловно, должны лишиться своих привилегий, у нас кто не работает, тот и есть не будет! Но раздевать людей на улицах это неправильно
Совершенно верно, товарищ Михаил. Революция только тогда чего-то стоит, когда умеет защищаться и настаивать на своей воле. Кто не с нами, тот против нас, и третьего не дано.
Совершенно верно, товарищ Михаил. Революция только тогда чего-то стоит, когда умеет защищаться и настаивать на своей воле. Кто не с нами, тот против нас, и третьего не дано.
Жадов только головой потряс. О необходимости заполнять протокол допроса он, похоже, напрочь забыл.
Как я рад, Ирина Ивановна!.. Простите, вы сказали, что сейчас ищете место?..
Да, товарищ Михаил. Ищу место учительницы. Но не только. Жизнь, я вижу, меняется целиком и полностью, так что место придётся искать в куда более широком смысле. Корпуса, где я преподавала, больше уже не будет
Точно! Да! Правильно! Больше не будет! выпалил комиссар. И вдруг, без предисловий, бахнул прямо в упор:
Идите работать к нам, Ирина Ивановна. В наш особый отряд охраны Петросовета. Если вас жалованье волнует содержанием не обидим. С подвозом трудности, но у нас свои пути, паёк выдаётся каждый день
Помилуйте, товарищ Михаил вы меня зовете защищать революцию, а сами про какой-то паёк?
Без пайка ноги протянуть можно, с редким здравомыслием заявил товарищ Михаил. А коль ноги протянешь какая уж тут защита? Только свою яму на кладбище защитишь, да и то вряд ли. Товарищи из нашего ЦК пишут, что, как настоящий социализм победит, так и денег никаких не нужно будет, всего станет вдоволь, бери не хочу; но пока уж как есть, он улыбнулся. Зубы у него были неровные и тоже жёлтые от табака, как и ногти. Пока что даже защитникам революции нужно что-то есть.
Ирина Ивановна подняла на комиссара взгляд, ясный и спокойный.
А что же, товарищ Михаил, и пойду. Это, видать, сама судьба мне путь указывает.
Отлично! Отлично! Жадов аж прихлопнул ладонями по зеленому сукну, натянутому на столешнице. Сейчас же выпишем вам мандат, Ирина Ивановна. И могу ли я звать вас «товарищ Ирина»?
Разумеется товарищ Михаил?
Вот и договорились, комиссар принялся рыться в бумагах. Что за чёрт, ничего у них не найдёшь, ни одной нужной бумаги
Это потому, товарищ Михаил, что у вас штаба нет, заметила Ирина Ивановна. Бумагами и организацией должен заниматься его начальник.
А э мы, собственно, только совсем недавно созданы, принялся чуть ли не оправдываться комиссар. Ага! Нашёл. Сейчас выпишем. Вот только за фотокарточкой придется в сам Петросовет ехать, но это уж завтра.
А оружие, товарищ Михаил?
Какое оружие, товарищ Ирина? У вас же есть?
Мой браунинг? Так это ж игрушка.
Ничего себе «игрушка» поёжился комиссар. А что же вам тогда надобно?
Ну, например, германский «люгер», невозмутимо сказала Ирина Ивановна. «Люгер» под патрон девять на девятнадцать миллиметров. Я бы предпочла что-нибудь потяжелее, американский «кольт» М1911 сорок пятого калибра, но достать для него боеприпасы, боюсь, будет несколько затруднительно.
«Кольт» М1911? Даже не слыхал о таком. А вот «люгер» пожалуйста, «люгер» мы достанем. А вы, товарищ Ирина, сразу видно специалист! с уважением закончил Михаил. В общем, считайте себя принятой на службу делу революции. Настоящей революции, социалистической. Недолго этим временным осталось сиживать.
Недолго, эхом откликнулась Ирина Ивановна.
Мы, большевики, приведём народ к счастью! стукнул кулаком комиссар. А теперь вы позволите подвезти вас до дома, товарищ Ирина?
Буду вам очень признательна, товарищ Михаил, улыбнулась Ирина Ивановна.
Грузовик остановился на Шпалерной, возле дома 34.
Дом архива и служащих министерства императорского двора, комиссар явил неплохое знание петербургской топографии.
Совершенно верно, моя подруга дочь мелкого чиновника в бывшем министерстве, Ирина Ивановна поставила ботик на булыжную мостовую. Теперь вот приютили меня.
Кажется, товарищу Михаилу очень хотелось надеяться на продолжение, однако его новообретённая соратница лишь улыбнулась на прощание и по-мужски протянула руку:
Тогда до завтра, товарищ Михаил?
Так точно, выпалил он, словно перед начальством, и смутился, сам не зная, с чего. С вашего разрешения, товарищ Ирина, я заеду за вами? Скажем, в девять утра? Постараюсь, чтобы всё уже было, и «люгер» для вас чтобы был тоже.
Благодарю, вновь улыбнулась она.
Да, и вот, возьмите, заторопился комиссар, протягивая ей большой красный бант. Приколите на пальто. Мандат хорошо, но и бант не помешает.
Ирина Ивановна вновь кивнула, быстро добежала до парадного. Комиссар застыл на подножке грузовика, глядя ей вслед и отчего-то хмурясь.