Эти слова так же накрепко засели в Катюшкиной русой голове, как и старинные заговоры, длинные молитвы с непонятными словами и названия травок. Она постоянно бубнила их под нос. Они её успокаивали. В какой-то момент ей стало казаться, что они и правда защищают её. Как будто что-то упругое шатром поднималось от её тела вверх и закрывало её от комьев разбросанной взрывом земли, от пуль, от искр горящих домов. Как будто она в коконе каком. Прабабушка Прасковья говорила, что если человек выживает в самых неминучих бедах, то Бог приготовил для него иной конец и что у этого человека есть ещё, что сказать миру. Может быть, он совершит какой-то подвиг, спасёт кого-то, а может, изобретёт что-то полезное. Или ему суждено быть просто очень добрым и хорошим человеком потом, в мирное время и учить детишек. Никто не знает завтрашний день. Но то, что на роду такое написано, чего не миновать, Катюша запомнила твёрдо.
Часами в холодном сыром и опротивевшем до нельзя погребе во время налётов она складывала в голове все эти немногие разрозненные знания и всё искала, как это встроить в обычную жизнь, в которой она ходила в школу, где не было бога, нечисть обитала только в сказках, а русский солдат не должен был жалеть врага. А этот солдат жалел. У него в голове тоже никак не укладывалось, почему похожие друг на друга люди, живущие на похожей земле буквально за забором, не могут нормально жить. Ведь всего на всех хватает.
Ещё Прасковья говорила маленькой Катюше, что нельзя хвастаться своим даром. Помогать надо тихо, незаметно, а когда и вообще молча. В любом другом случае дара можно попросту лишиться. Бог дал, бог взял. Простые заповеди, коих всего десять, люди знают, вроде как. А спроси, кроме не убий, ничего на ум и не придёт. Но ведь там и того проще: не кради, не завидуй, не желай чужого ничего, не ври, почитай бога, отца и мать, не болтай без дела, ибо слово это и есть бог.
Что ж тут непонятного? Не желай чужого. Не болтай лишнего.
И у всех народов так, не только у русских. Много разных людей прошло через её жизнь. У многих из них был дар, имени которому они тоже не придумали. Все молились разным богам, а по сути сходились в одном: есть нечто большее.
Настоящие избранные богами, богом, неизвестными ей силами, тихо и скромно исполняют миссию: держат мир на своих хрупких плечах, ставят щит над обездоленными, обиженными, над всеми, кто истинно верит и кому нужна защита высших сил.
Именно по этой причине, ну и конечно, из-за политики государства, она сама держала в тайне свои знания и умения. Но они ни в какое сравнение не шли с чистым видением будущего у маленькой внучки. Это то, о чём можно только мечтать. А вот как его действительно развивать, Екатерина так и не нашла за все годы научной работы.
Что такое душа? Как она вообще с мозгом взаимодействует? Что нужно, чтобы узнать своё истинное предназначение?
Они много всего со Славой нашли и открыли и, слава богу, хватило ума не всё афишировать. Но не нашли, как включать и выключать это видение. У малышки оно тоже пока включалось само собой, но зато каждый день и внезапно. Оно не выдавало минутные озарения, как у её подопечных. Девочка видела чёткую картину, иногда на целый день. Поначалу она тревожилась, пугалась и плакала, потом, после долгих разговоров с бабушкой, перестала обращать внимание. Просто знала, что так будет. Как будто расписание в школе на неделю с заданиями. Всё равно будет пение и математика, что тут переживать? И контрольная в конце четверти. Так что и думать нечего, живи, играй. Если что, бабуля утешит и поможет. В обычной школьной жизни да ещё у девочки, которая на одни пятёрки учится, ничего страшного не должно было происходить, поэтому Екатерина и сама постепенно успокоилась. Точнее, перестала паниковать.
Успокоиться тут было невозможно. Девочка слишком мала и могла случайно проболтаться, что уже знает, когда отменят контрольную или кого вызовут на уроке.
Екатерина изо всех сил пыталась деликатно и по-взрослому вести с ней беседы: никто и никогда не должен знать о её даре, даже родители. С мамой было итак всё понятно, она требовала только стопроцентных успехов и всего предсказуемого. У неё был свой непонятный Екатерине комплекс, который заставлял её ото всех и всегда требовать только беспрекословного выполнения придуманного ею сценария. Екатерину это мучило и не один год. Ей казалось, что слишком много времени она отдала работе, пытаясь расшифровать все загадки мозга, и слишком мало уделяла времени дочери. Смерть мужа подкосила и нагрузила их обеих дополнительными хлопотами и ограничениями. Но сказать, что их семейная жизнь была несчастливой она не могла. Дмитрий был идеальным мужем и отцом. Его очень не хватало и много лет спустя. Слава тоже тяжело переживал смерть друга и как мог помогал.
Где-то в эти годы, как думала Екатерина, связь с дочерью и была утрачена. Наверное, она тоже слишком многого требовала от 19-летней девочки, которая сама пыталась встать на ноги. Но ей казалось, что Наденька уже взрослая. Ведь Екатерина в 19 лет уже одна уехала в Москву, сама поступила в медицинский, училась, подрабатывала почтальоном, занималась с детишками в детском доме по выходным. Столько всего. И всё одна. Но она закалялась в военное время, когда невыполнение простых правил грозило неминуемой гибелью. А Надюшу опекали все. Они с мужем буквально в ней души не чаяли. И где и когда эта душа потерялась, вот вопрос.
Наверное, поэтому она такая злая. Как будто недолюбили. Но теперь-то чего? Муж любит, дочка каждое слово ловит. Хотя больше боится уже. Екатерина тоже не могла упрекнуть себя. Дочь она очень любила, во всём помогала. Просто как-то не так, как того ожидала Надюша. Вот только Надюша никак не могла сказать, какая любовь ей нужна. Только требовала, только обвиняла.
Поэтому Екатерина старалась оградить малышку от общения с ней. Уроки сделать поможет, погулять сходит, в художественную школу вот ездили на собеседование. Говорят, у девочки талант, но рано ещё. С 10 лет только принимают. Ничего, пока дома порисуем. Матери же показывали идеальную отличницу, послушную и красивую. Надежда напрягалась даже, когда малышка болела. Это как будто подрывало какие-то её внутренние планы, хотя ни разу болезнь или плохая погода не были причиной того, что сгорели билеты в цирк или испортился отпуск. Что-то было не так и с самой Надюшей.
Иногда Екатерина сооружала на кухонном столе импровизированный алтарь, как учила бабушка, ставила свечи, окуривала дом травами и долго молилась всем высшим силам, которые только могла вспомнить, чтобы понять, как и с какого краю подойти к дочери и агрессию эту унять. Иногда она получала довольно прозрачный ответ: всё будет как будет.
Иными словами, вряд ли можно что-то изменить. Именно такой опыт, видимо, должны они все пройти. Сложно любить такого острого и непримиримого человека. Но как правильно говорил Славочка: в таком случае только один вариант любить ещё сильнее.
Глава 9. Границы
Екатерина осторожно достала из комода что-то объёмное и тяжёлое, аккуратно завёрнутое в домотканое полотенце. Она ещё раз прислушалась, никого.
Старые тетрадки, которым лет было, кажется, от сотворения мира, стопкой высились на столе. Всё, что Екатерина знала, умела и искала, было тут. Начало это записи заговоров и свойства лекарственных растений, переданные от бабушки. Отрывочные сказания, легенды и прочее. Много всего. Екатерина после войны старалась записать всё, что помнила, и подолгу донимала бабушку расспросами. Куда легче сейчас: диктофоны, хоть и большие, неудобные и с кассетами, можно было раздобыть без труда. Уж на её работе-то точно. Потом расшифровать и аккуратно записать. А за бабушкой иногда приходилось строчить без остановки, пока не ломался карандаш или не начинала болеть рука. Даже в университете не так сложно было. Но и она тогда уже стала взрослее.
Чуть позже когда девушка наконец поняла, как это всё встроить в мирную профессию, появились записи о деятельности мозга, отрывочные сведения о том, что такое душа, переселение, поиски бога в общем.
Более свежие тетради, исписанные красивым аккуратным почерком это её научные находки за все годы, её мысли и чувства от работы. Иногда чувств было больше, потому что исследования шли в разрез с её представлениями об устройстве мира. Причём мир тут касался больше чистого неба и дружбы народов.
Екатерина листала тетради медленно, особо ничего не ища. Она толком не понимала, что вообще с девочкой делать, и тут в записях уж точно ответа быть не могло.
Она посвятила жизнь одному, занималась другим, а к пенсии получила третий вариант. И вот это урок её пугал. А что если она не сможет правильно развивать способности девочки, загубит их? А что, если не сможет их утаить или девочка раскроется сама? Что делать-то и в каком порядке?
Теперь Екатерина даже понимала своё руководство. Хорошо и просто получать задания и выполнять, даже если они противоречат человечности и смыслу жизни. Есть задание и ты ищешь в одном понятном направлении. Здесь же задания не было вообще никакого.
Она молилась, чтобы ей открыли этот путь и помогли не навредить. Но по опыту знала, что всё будет как будет. У неё нет связи с высшими силами такой, как у её внучки, нет такой силы. И по сути всё, что она знает и умеет это механическое повторение того, что узнала от бабушки, плюс научные уже знания о травах, плюс святая почти детская вера в то, что это всё работает. Потому что её бабушка помогала людям, помогала солдатикам в войну и они выздоравливали. Вера и всё. Она видела и верила. А не потому, что бабушка ей объяснила истинное устройство мира, источник силы или ещё что-то в этом роде. Бабушка просто верили она тоже.