Благодарю за оценку вашего сборища, не оставила я брошенную реплику без внимания и улыбнулась уголками губ. Итак, кого мне благодарить за вторжение в мои покои в мое первое утро в качестве полноправной супруги главы рода?
Вот же тварь раздалось невнятное из плотного строя охраны, а затем и более громкое: Мне нужен Таллик Инваго Дори! Немедленно. Где он?
Расступись! рявкнула я так, что вымуштрованные воины тут же подчинились.
Стоять на месте! отреагировала взбалмошная дамочка. Вот только ни ее тон, ни агрессивность не возымели воздействия, ибо не шли ни в какое сравнение с моими.
Воины разбили строй, а затем беспрекословно подчинились и следующим командам: вывести всех из спальни, закрыть двери, развернуть кресло и подать мне халат. Я облачилась в шелк с особым удовольствием, потому что тариец не просто подал обозначенный предмет одежды, он его развернул и придержал, помогая надеть. Под ненавидящим взглядом визитерши я медленно завязала поясок, заняла кресло и попросила охрану удалиться за дверь.
Это все ваши пожелания? с поклоном уточнил главный из них, окончательно отдавая себя в мое распоряжение. Неожиданный поворот, я замешкалась с ответом. Но короткий взгляд тарийца на перстень моментально все объяснил. Камень реликвии уже не был красным, он был золотым и, судя по блеску, довольным.
Не пропускайте никого, кроме хранителя, воспользовалась я уступкой и не пожалела. Дамочка, оставшаяся без охраны и поддержки, вдруг взвизгнула и зашипела рассерженной кошкой:
Как вы смеете?! Как смеете подчиняться ей!
Воин что-то тихо ответил, тарийка потрясенно застыла, а хранитель рода уже была тут как тут.
Я тобой горжусь, шепнула мне тростиночка и с воодушевлением поинтересовалась: Как размажем эту истеричку? с радостью услышала изумленный вздох гостьи, добавила: То есть чего изволите, дрожайшая Торика ЭлЛорвил Дори, хранительница реликвии, покорительница стражей?
Предоставь мне все документы на имя мадам
Эонка Линг Дори, мне протянули книгу рода, открытую на нужном листе.
И пока эта самая Эонка хватала ртом воздух и сжимала кулаки, я с удовольствием прочитала ее занятную биографию, отметив между делом, что с жалобами к главе рода она обращается уже двадцать четвертый раз, и это за неполные десять лет брака с дважды вдовцом Аргашем Дори.
Жизнь у тарийки была не сахар, но, судя по записям, подсаливала она ее сама.
Эонка Линг, четвертая дочь разорившегося баронета, в свои семнадцать лет была рада выскочить замуж за превосходящего ее по возрасту и состоянию мужчину. И так уверовала в свою удачу, что решила отсудить часть земель у собственного отца. Якобы он недодал ей приданого. Подняла бучу, рассорилась с собственной семьей, проиграла на слушании, но не отчаялась. В следующие два года она судилась с сестрами и братом, коему только исполнилось пятнадцать лет. Предметом притязаний оказалась конюшня и два скаковых жеребца, подаренных пареньку ее супругом Аргашем Дори.
Перерыв в потоке судебных разборок пришелся на беременность Эонки и длился ровно девять месяцев. Однако, как ни чаяли родные, материнство склочницу не успокоило, а приободрило. Теперь она сыпала обвинениями и на мужа, чья тяга к продолжению рода испортила ей не только фигуру, но и жизнь. Несчастный и пристыженный Аргаш держался целых два года, прежде чем принял непосильное решение все исправить или же прекратить. Именно с этого момента в привычном перечне жалоб на невнимание супруга, транжирство и поддержку состарившейся четы Линг появилось первое обвинение в попытке убийства. Все последующие сводились к тому же, так что я не ожидала услышать ничего нового от этой, без сомнений, красивой и столь же недалекой особы.
Итак, с чем вы пожаловали в этот раз? поинтересовалась я, чем несказанно удивила тарийку.
Еще бы! Она явилась требовать аудиенции с Инваго. А нарвалась на меня, ничего не сведущую в делах рода, ничего не смыслящую в проблемах семьи Эонки и вроде как ничего не значащую вдовийку, грязь, прелюбодейку лорда Уроса.
Я слушаю, подтолкнула ее и, не дав опомниться и отступить, мстительно сообщила: В силу некоторых причин Инваго будет отсутствовать до конца недели, а может, и до конца месяца. И я, несомненно, предложила бы подождать, но ваша спешка говорит сама за себя Так что для решения безотлагательных вопросов у вас есть я и только я.
Ее «дело» явно относилась к срочным. Так что, прожигая меня ненавидящим взглядом, она думала от силы секунды три, затем расправила плечи и громко заявила:
Мой муж желает меня убить. А ведь мы женаты более пятнадцати лет!
Мы знакомы лишь пять минут, а я уже солидарна с вашим супругом.
Тростиночка за моим плечом тихо хохотнула, извинилась и тут же замерла с почтенным видом.
Я родила ему двух сыновей продолжила тарийка патетично.
И вынесли мне дверь.
Я служила ему верой и правдой. Создала в доме уют, воспитала детей, берегла его имя, сон и
Средства, указав на родовую книгу в моих руках, я невинно заметила: бились за каждый золотой. Поссорились со всеми в округе
Вот именно! Эонка Линг Дори не поняла моей насмешки. Представить невозможно, сколько денег я ему сохранила! А он после всего завел любовницу! Среди прислуги Она судорожно всхлипнула, но совсем не от обиды, скорее от злости. На прачку позарился, обрюхатил, в своей спальне приютил! И никому не позволяет приближаться!
Я не сдержала удивленного восклицания. Не потому, что высокородный тариец соблазнился женщиной из простых, уж кого-кого, а бастардов в Тарии хватает с лихвой, не говоря уже о соседних государствах, где воины воевали или просто мимо проезжали. Дело в другом Гордый тариец, приверженец чистой крови, привел прачку в главный дом, поселил у себя, стережет и пылинки сдувает?
Я оторопело посмотрела на тростиночку, и та кивнула, подтверждая. Так и есть, приютил, сдувает. В свете этого откровения требование Эонки выбило меня из колеи, заставило вцепиться в подлокотники кресла.
Я прошу защиты у главы рода Дори!
Что? переспросила я, надеясь, что ослышалась.
За-щи-ты, процедила она по слогам, сжала руки в кулаки и более громко сообщила: Я имею право на защиту!
И взгляд у нее не загнанный, отнюдь. Скорее торжествующий. Словно, что-то совершив, она искренне радуется и не чувствует за собой вины. Да и не будет чувствовать, ведь требуемая защита главы рода это уход от наказания, простой и очень действенный.
Несомненно, кивнула я, выдыхая. Но вначале вы признаетесь в совершенном. Тарийка всего на миг смешалась, и я поняла, что иду в верном направлении. Прачка жива?.. Ее плод ребенок жив?.. Она покалечена? Она отравлена?
Да, я не
Сама не заметила, как оказалась рядом с этой истеричкой, схватила ее за плечи и основательно встряхнула.
Говорите!
Как ты смеешь?! Отпусти меня!
Что. Вы. Натворили? Легко отбив ее руки, я дотянулась до шеи, ощутимо сдавила. Что вы сделали? Говорите немедленно
Тора, тростиночка аккуратно отцепила меня от этой дуры, зачем же ты ее трясешь и душишь, если есть я.
Я немедленно уступила место Храну. Действительно, зачем надрываться, если демон одним ударом может вытрясти правду. Меня поняли с полувзгляда, поспешили объяснить:
В смысле, я могу сказать, что и с молодой матерью, и с ребенком все хорошо. Подумаешь, родился раньше срока, с кем не бывает.
Отродье выжило? прохрипела тарийка.
Да, малышка жива, подтвердила черноглазая красавица. А счастливый отец семейства уже час как ждет аудиенции с главой рода. После Вильгема Дори он идет вторым, очень нервничает.
Прекрасная новость. Приведи его, скомандовала я.
Сюда?! вопросили Хран и Эонка в один голос.
Почему нет? С вопросами, касающимися за-щиты, не стоит тянуть. Мы же говорим о безопасности мадам Эонки Линг Дори и честном имени ее супруга.
Честное имя Я вернулась в кресло, открыла книгу рода на странице Аргаша Дори, дважды вдовца и трижды отца. Углубилась в чтение, итак Старший ребенок из пяти, единственный выживший после эпидемии серой плесени. Ослеп на правый глаз в сражении на границе с Дагассой, хромоту получил в Ратии еще одном соседствующем с Тарией государстве. Дважды женился на тарийках из простых. Первая не пережила брачного обряда, вторая медового месяца неудачно упала с лошади. Далее в его жизни была череда успешных сражений и звание генерала, затем не менее успешная женитьба, рождение двух сыновей и отставка перед самым началом войны со Вдовией.
Что ж, нареканий нет. Не все так плохо.
Он явился сразу. Плотный невысокий мужчина, с тяжелым светлым взглядом, копной выбеленных солнцем волос, военной выправкой и хромотой на левую ногу. Абсолютно невозмутимый, вошел в спальню, не замечая ни бледную супругу, ни кровать, что так и не была заправлена, ни моего не совсем одетого вида. Воин пришел просить, а не требовать, поэтому опустился на больное колено, склонил голову и прижал правую руку к груди. Знак бескрайнего уважения.