Указ о национализации читали? всё так же нагло продолжал пират, Всё! Теперь всё, что было частным, принадлежит Народной Республике! Так что давай показывай, что тут есть!
В смысле всё, что было частным? включил я режим идиота.
Указом о национализации имущества всех частных предприятий, находящихся на территории новоиспеченной республики, уже несколько дней пестрил весь интернет. В воздухе попахивало 1917-м годом. И вот, пожалуйста приехали солдаты и матросы нас раскулачивать. А попросту говоря грабить.
В прямом! возмутился новоиспеченный национализатор. Мы вас от укропов защищаем?! Должны обеспечить нас всем необходимым! Транспортом в том числе.
А кого это нас? уточнил я.
И, судя по всему, очередным вопросом вывел приехавших из состояния душевного равновесия. Один из волжан приблизился ко мне вплотную и, зыркнув исподлобья, прорычал:
Допиздишься! Показывай, где машины! Или сами найдем!
Смотрите, с невозмутимым выражением лица я кивнул в сторону офиса. Это ж ваше теперь.
И перехватив недобрый взгляд пирата, с издёвкой добавил:
Верней, народное
Пират со своей командой сразу зашагали в сторону ремонтного бокса. Я направился за ними. В боксе стояло где-то пятнадцать легковушек разных марок, микроавтобус Фольксваген, грузопассажирская Газель с логотипом АТП, грузовой тягач с поднятой кабиной и разобранным движком, и старенький МАЗ-топливозаправщик.
Увидев всё это, пират довольно ухмыльнулся.
Ну А говорил нет ничего. Смотри, какой автопарк!
Ситуация развивалась в неблагоприятную сторону. Нужно было начинать какой-то диалог.
А вы, я так понимаю, старший? обратился я к старшему. А то знаков различия у вас нет. Как к вам обращаться?
Клык, невнятно выдохнул тот.
Клык? переспросил я. Может, имя какое-то скажете?
Я сказал Клык! нервно повторил он.
Тот, кто придумал ему эту кличку, весьма недурно пошутил. Поскольку из тридцати двух возможных зубов у Клыка едва набралась бы пара десятков. Причем отсутствовали они чуть ли не в шахматном порядке.
Понял. Товарищ э Клык. Это всё личные машины сотрудников предприятия. Люди уехали, а транспорт оставили тут, под охраной.
Тот, хитро прищурившись, посмотрел на меня и, словно не слыша моих слов, продолжил:
Ключи от машин где?
У хозяев машин, ответил я. У нас нет.
Тем временем члены команды Клыка обошли все машины, подергали дверные ручки, проверяя, все ли закрыты. Зуб подошел к микроавтобусам.
Ладно Бусы тоже личные?
Фольц да, Газель предприятия.
Учитывая, что на Газели был логотип компании, скрывать правду было бессмысленно.
Где ключи?
Не знаю, водитель загнал, поставил, а ключи с собой забрал, продолжал я как-то выкручиваться, хотя ключи лежали в тумбочке на КПП.
Где водитель? Клык был лаконичен.
Я мельком посмотрел на Соловьева, который незаметно для меня тоже появился в боксе и сейчас стоял разговаривал с одним из приехавших. Оставалось надеяться, что тот не сдаст.
Сейчас всех в отпуска отправили, импровизировал я. Разъехались люди кто куда. Тут только сторожа остались. И я приезжаю, слежу, чтоб не бухали.
Клык в очередной раз пристально посмотрел на меня, пытаясь найти подвох в моих словах, но в это время к нам подошел один из волжан с рацией в руке:
Клык, вызывают на базу. Надо ехать.
Клык недовольно поморщился и, махнув рукой остальным, направился к машине. Вся компания загрузилась в свой джип, включила аварийку и, сделав небольшой круг по территории, вылетела за ворота. Для перемещения по городу у машин нынче был свой дресс-код все стекла должны были быть опущены и включен сигнал аварийной остановки. В противном случае автомобиль просто расстреливался вместе с содержимым салона. Так что соблюдали его все. Петрович с Соловьевым закрыли ворота и подошли ко мне.
Транспорт хотят? уточнил Петрович и без того очевидный факт.
Я кивнул.
Судя по тому, как они осматривали и пытались открыть каждый без исключения автомобиль, было ясно то, что это личный транспорт, их вряд ли остановит.
Да. Обзвоните тех, кто свои машины здесь оставил. Пусть срочно едут забирают. Эти национализаторы ещё вернутся. Ключи от Газели где?
Вон, в столе, Соловьев кивнул в сторону КПП.
А от бочки?
В замке зажигания торчат.
Транспорт хотят? уточнил Петрович и без того очевидный факт.
Я кивнул.
Судя по тому, как они осматривали и пытались открыть каждый без исключения автомобиль, было ясно то, что это личный транспорт, их вряд ли остановит.
Да. Обзвоните тех, кто свои машины здесь оставил. Пусть срочно едут забирают. Эти национализаторы ещё вернутся. Ключи от Газели где?
Вон, в столе, Соловьев кивнул в сторону КПП.
А от бочки?
В замке зажигания торчат.
Речь шла о МАЗе-топливозаправщике.
Заберите и спрячьте где-то на КПП, распорядился я. Вы в частном доме живете?
Нет, покачал головой Соловьев. В квартире.
Плохо, размышлял я вслух. Нужно куда-то Газель перегнать отсюда. Ладно, подумаю.
Моя «Шкода» тоже стояла в боксе. И презентовать её республике никакого желания не было.
Обзванивайте сотрудников, а я пока свою отгоню и вернусь.
Взяв в своем убежище ключи, я погнал автомобиль в гараж, соблюдая транспортный дресс-код и стараясь избегать основных транспортных магистралей.
Назад вернулся на маршрутке. Повезло, ждать автобус пришлось недолго. Несмотря на боевые действия, маршрутки худо-бедно ходили. Подъехавший к остановке автобус был практически пуст. Я вошел, на входе расплатился с водителем и присел на сиденье. Вместе со мной пассажиров было всего трое. Маршрутка начала движение. Проезжая мимо своего дома, я увидел уже знакомую дыру от попадания мины, зияющую в стене над соседним подъездом. И спешащего домой с двумя полными баклажками воды соседа с девятого этажа. Из коммуникаций иногда включали только воду, которая и до этого была не особо пригодна для питья, а сейчас полностью превратилась в техническую. Электричества и газа по-прежнему не было. Я держал связь с соседкой по этажу и был в курсе ситуации. Люди, оставшиеся в доме, кооперировались в группы и, раздобыв питьевую воду, готовили пищу на улице на костре.
Автобус катил дальше по опустевшему городу, периодически объезжая воронки в дорожном асфальте. На улицах иногда попадались редкие прохожие, тащившие либо баклажки с водой, либо сумки со съестным. Других поводов, чтобы рискуя жизнью выйти на улицу, не было. То и дело встречались поваленные деревья и столбы, свисающие электрические провода, дома со следами разрушений и пожаров. Город вымирал.
Подъехав к нужной остановке, я вышел из автобуса и быстрым шагом направился к АТП. А спустя еще десять минут Петрович распахнул передо мной двери КПП. Он был один.
А где механик? поинтересовался я.
Погнал машину Бондаренко, ответил Петрович. Он ключи тут оставлял на всякий случай. Вот и пригодились.
Бондаренко был мастером на ремзоне. Ну, так то и так. Вдвоем мы уселись на стулья в помещении ОТК.
Я вот что думаю, озвучил я мысль, посетившую меня во время поездки на автобусе. Как-то слишком уверенно этот Клык про транспорт спрашивал. Видимо, сдал кто-то, что у нас тут машины стоят.
Петрович немного подумал и кивнул в знак согласия:
Так неудивительно, людей в конторе нашей много работает. Конечно, могли и сдать. Тем более, машины же и не прятал никто, просто оставили, чтоб под присмотром.
Дозвонились кому-то? я имел в виду сотрудников, чьи автомобили остались здесь.
Нет, связь опять не ловит.
Плохо.
Из соседней рощицы, вернее из того, что от нее осталось, снова начала работать арта. Мы вздрогнули от неожиданности.
Обед закончился, резюмировал я, посмотрев на часы. Пойдем в подвале пересидим?
Вы идите, а я тут в яме посижу, ответил Петрович. Вдруг Соловьев приедет, нужно открыть будет.
И спустился в смотровую яму, где уже нашли свое место два стула и раскладное кресло-кровать. Я почти бегом направился в свой подвал. Прилег и хотел было почитать, но где-то очень близко один за одним рванули несколько снарядов, с потолка посыпалась штукатурка и моргнул свет. Говорят, что человек со временем привыкает ко всему. Я за эти пару недель уже тоже почти привык к постоянному ощущению опасности. Но инстинкт самосохранения, пусть и атрофировавшийся, всё равно инстинкт. И когда рядом рвутся снаряды страшно. До дрожи в коленях. До непроизвольного сжатия сфинктера. Скоро всё замолкло. Посмотрел на экран смартфона сигнала связи не было. Придется идти.
К моему приходу на КПП Петрович уже выбрался из ямы.
К нам вроде не прилетело, снаружи легли, сказал он, предвосхищая мой вопрос.