на берегу, как залп орудий, грянул взрыв восторга. Оркестра не было слышно.
Стоя на мостике, я всего этого почти не замечал. Мне надо было благополучно вывести крейсер из щели в «добрых 210 метров», не царапнув стоявшие впереди и позади океанские иностранные суда, не вызвать финансовых претензий с их стороны.
Судя по отзывам американцев, мы их затмили. С честью пронесли флаг Родины; закрепили давнюю дружбу наших братских народов.
В день выхода из Дубровника мне было досрочно присвоено звание капитана 1 ранга.
Основная задача визита: растопить «лед», который наметился во взаимоотношениях между нашими странами, так было записано в шифровке Министерства иностранных дел СССР послу в Югославии и продублировано нашим родным Главным штабом ВМФ. Поэтому специальной директивой Генерального штаба Министерства обороны СССР во время приемов на корабле разрешались легкие спиртные напитки. Выполнению основной задачи было посвящено несколько приемов.
Югославская сторона проводила их в первоклассных отелях, мы на корабле.
Запомнился один из приемов, который в нашу честь дал мэр города Дубровник господин Ветму. На обед в прекрасный пятизвездочный отель «Эксельсиор» с нашей и югославской сторон были приглашены по восемь человек. Меню, качество блюд, сервировка, об- служивание были на высшем уровне, взаимные тосты тоже. На столах находилось столько посуды, приборов, что разобраться в порядке пользования ими, казалось, просто невозможно. Но разобрались.
Недаром же мы штудировали книгу «Военно-морской церемониал», где расписано все от правил поведения за столом до организации салютов и взаимных приветствий. У меня же, командира крейсера, во время званого обеда голова была занята тем, как достойно провести ответный прием, который должен был состояться на следующий день на нашем борту.
Одно дело организовать его в отеле, где персонал вышколен, дело свое знает в совершенстве, а кухня достойна королей, другое на корабле, где нет профессиональных официантов, комфортабельных банкетных залов, изысканных продуктов и напитков. Не опозориться бы.
С приходом на корабль снова созвал «военный совет», только в ином составе. После обсуждения и принятия согласованного решения исполнителям даны строгие указания по его реализации с точно назначенными сроками. Помощнику командира по снабжению обеспечить выполнение праздничного меню, заведующему большой кают-компании провести репетицию с вестовыми, украсить салон офицеров и кают-компанию флагами расцвечивания. Начальнику оркестра и заведующему клубом отработать репертуар югославской и русской народной музыки. Помощнику командира встретить мэра города почетным караулом. Караул должен быть в полном парадном обмундировании, с оружием, начальник караула с позолоченным палашом. Заместителю командира по политической части выпустить в корабельной типографии специальный номер газеты, посвященный визиту в Югославию, и отпечатать праздничное меню. Югославское меню располагалось на двух листках с гербом Дубровника. У нас должно быть четыре листка с изображением герба СССР и надписью в верхнем углу «За нашу Советскую Родину!» Твердая обложка, как в хорошем фабричном исполнении. У них меню было проложено неказистой желтой веревочкой с бахромой, у нас боцманы должны были смастерить из белого капронового конца хорошую оплетку. Каждому офицеру, участнику приема, предписывалось иметь при себе по пять-десять значков с изображением советских символов для подарков. Старшему помощнику быть участником приема запрещалось. Он обеспечиваег занятость экипажа, оборону и безопасность стоянки корабля, непосредственно руководит дежурно-вахтенной службой.
К нам должны были пожаловать тридцать два представителя Югославии во главе с мэром города. С нашей стороны было тридцать два офицера во главе с контр-адмиралом М. Г. Праскуновым. Проверив выполнение всех указаний, я доложил о готовности адмиралу.
В назначенное время подошел автобус с приглашенными. По парадному трапу гости поднимаются на борт. Встречаю их. Оркестр играет югославский приветственный марш.
Идем к строю почетного караула. Рапортуют. Обход строя, приветствие.
Почетный караул и его начальник имеют строгий, молодцеватый вид, нарядный облик. Все при аксельбантах и при оружии, начальник с оголенным палашом. Торжественная церемония
окончена. Все довольны.
Следуем в салон большой кают-компании, где за перекуром рассказываю об истории корабля, о составе экипажа. Отвечаю на вопросы. Здесь же висит наглядная план-схема размещения офицеров корабля и гостей во время обеда. Все четко, ясно. Офицеры общаются со своими соседями по столу. Входит адмирал, приветствует гостей и приглашает к столу.
Кают-компания блестит от обилия света центральных и боковых плафонов, бра, белизны скатертей и одежцы вестовых матросов, выступающих в роли официантов. Она украшена подвешенными крестнакрест на специальных кронштейнах флагами расцвечивания.
Столы ломятся.
Перед каждым из приглашенных карточка-меню (чтобы заранее рассчитали свои силы). Шум восторгов понемногу затих, начались тосты, потекла живая беседа. Между тостами и
беседой оркестр и магнитофон за переборкой неназойливо наигрывают югославские и русские народные мелодии. Постепенно оживление нарастает. После восьмого тоста гости предложили петь русские песни. Мы не против. Они запевают, поют до конца почти каждый куплет. Мы начинаем бодро, потом только подпеваем, потому что не знаем слов наших родных песен. Позор.
До плясок дело не дошло.
Их старший подал команду к окончанию приема, который длился 5 часов 10 минут (вместо предусмотренных протоколом 1 часа 20 минут, как было в отеле), Обмен сувенирами, каждому на прощание дарим карточку меню с нашими автографами. Весело радушно прощаемся с «друзьями до гроба», Конец приема, гора с плеч.
Благодарю службу, вестовых, боцманов, музыкантов всех, кто таким вот неуставным мероприятием способствовал укреплению влияния нашей Родины за рубежом. Всех, кто обеспечил высокую организацию приема.
Никто не уронил своего достоинства. Для всех нас это была большая школа, главный урок
которой можно выразить словами русского офицера: честь имею.
При расставании ко мне подошел командующий флотом военно-морского района и попросил разрешить группе старших офицеров посетить корабль для более близкого знакомства в спокойной обстановке.
Следующий день был выходным, адмирал дал добро на встречу в 11 часов утра. В назначенный час гости прибыли. Вид у них был ужасный. Русское хлебосольство оставило на их лицах заметные следы. (Маленькое отступление. Еще перед приемом мы с офицерами долго соображали, что означает термин легкие спиртные напитки. Один из командиров боевых частей предложил такое определение: все, что меньше 96 градусов легкие, а все, что больше, тяжелые. На том и сошлись.
Мы же были свеженькие, как огурчики: вчера в основном угощали, а не угощались. Да, наверное, и пить лучше умеем, особенно легкие спиртные напитки.
После осмотра корабля и собеседования, когда подошло время обеда, гостей пригласили в салон флагмана, где с учетом их «тяжелой депрессии» им предложили опохмелиться. В иностранных языках такого понятия нет. Гостям с трудом втолковали, что это означает. Они поначалу запротестовали, а потом согласились день-то выходной. Для сплочения коллектива было принято решение выпить залпом по команде:
«готовсь, ноль, залп!»
За столом сидят военные моряки, в основном артиллеристы. Команды выполняют так, как они подаются. Перед залпом они, правда, попытались уточнить, что за напиток такой в хрустальных рюмочках. На правах хозяина я им ответил, что это что-то вроде фирменного коньяка спецразлива под названием медвежий угол (в переводе звучало как угол медведя). Каюсь, название я придумал на ходу.
Теперь необходимо пояснить, почему пришлось изобретать наименование напитку. Дело в том, что в обычном походе спиртные напитки на борту запрещены. В исключительных случаях (государственный визит, например, или спецприем) нарушение сухого закона должно подтверждаться директивой Генерального штаба Министерства обороны. Так было и на этот раз. Напитки привезли за 640 километров из Белграда. Но прием проходил так здорово, что они были быстро выпиты без остатка. Вышли из положения в чисто русском стиле. Голь на выдумки хитра. Из корабельного спирта (моряки называют его шило) был приготовлен самодельный напиток, который после подкраски растворимым кофе приобрел оттенок коньяка. Но, как часто бывает (по «закону подлости»), интенданты перестарались шутка ли, угощать иностранцев и по ошибке разбавили спирт спиртом.
«Коньяк» готов. В хрусталь его, на стол, для залпа. Никто не предполагал, что смастерили такую бомбу. И грянул залп!
Вот это была сцена Что там у Гоголя в «Ревизоре».