Но Винворт заметно расстроился.
Тиффани бросила на брата быстрый взгляд. Она понимала, каково ему сейчас. Ведь и сама Тиффани посвятила свою жизнь вовсе не тому, чего от неё ожидали, верно? А то бы уже вышла замуж, как её сестры, и собиралась бы нарожать своей матери ещё несколько внуков, чтобы та могла хлопотать над ними.
Мама, похоже, подумала о том же.
Что-то тебя в последнее время дома почти не видно, обратилась она к Тиффани. Мать явно очень старалась, чтобы прозвучало это помягче, а не так, будто она чем-то недовольна. Мне так жаль, что мы тебя редко видим, добавила она с лёгкой грустью.
Оставь девочку в покое, сказал отец. Она же теперь вроде главной ведьмы и не может поспевать везде.
Я стараюсь почаще бывать дома, сказала Тиффани виновато, словно по-прежнему была маленькой и должна была оправдываться. Но работы очень уж много, ведьм не хватает.
Мама улыбнулась, неумело скрывая беспокойство:
Я знаю, что ты вся в делах, милая. Стоит мне выйти с фермы, люди сплошь и рядом подходят ко мне и рассказывают, как ты помогла их малышу или отцу. Все замечают, что ты работаешь, не жалея сил. И знаешь, что люди говорят? Что ты становишься всё больше похожа на свою бабушку. Матушка Болен ведь самому барону указывала, что делать, и ты тоже.
Но матушка Болен не была ведьмой, напомнила Тиффани.
А это как посмотреть, сказал отец.
Тут Винворт шумно встал из-за стола и вышел, хлопнув дверью. Джо Болен проводил его взглядом, потом подмигнул Тиффани:
Ведьмы-то разные бывают. Помнишь, как бабушка велела, чтобы, когда она умрёт, мы сожгли её кибитку? «Сожгите всё», сказала она мне. Отец улыбнулся. Ну, я, в общем-то, так и сделал. Но в кибитке была одна вещь, которую нельзя было жечь, так что я забрал её, завернул аккуратно, а теперь хочу подарить тебе. Пусть будет тебе память о матушке Болен.
Тиффани с удивлением заметила, что отец плачет, хоть и продолжает улыбаться. Он вручил ей небольшой свёрток из мятой бумаги, перевязанной старой шерстяной ниткой. Тиффани развернула подарок и взяла в руки небольшой угловатый предмет.
Это же пастушья корона, сказала она. Я видела такие раньше, они довольно часто попадаются на холмах.
Джо Болен усмехнулся и сказал:
Это непростая корона. Твоя бабушка говорила, она особенная, всем коронам корона. И если всем пастухам пастух возьмёт её в руки, она станет золотой. Видишь, там кое-где золото малость проглядывает.
Тиффани ела тушёное мясо никто во всём мире не умеет тушить мясо так вкусно, как мама, рассматривала подарок и думала о тех временах, когда матушка Болен спускалась на ферму, чтобы поужинать вместе с семьёй.
Иногда казалось, бабушка вообще не ест и обходится одним лишь табаком «Весёлый капитан». И она совершенно точно знала об овцах всё, что можно. Но стоило об этом подумать, как одни мысли потянули за собой другие, и Тиффани стала вспоминать обо всём, что матушка Болен говорила и делала. Воспоминания обрушились, будто снежная лавина, захлестнули её с головой.
Тиффани думала о тех временах, когда ходила по окрестным лугам вместе с бабушкой. Чаще всего они молчали, иногда их сопровождали Гром и Молния, бабушкины овчарки. Тиффани многое узнала тогда.
«Бабушка научила меня всему, поняла Тиффани. Мы ходили по пастбищам, и она передавала мне знания. Прежде всего она научила меня заботиться о людях. Ну и об овцах, конечно».
А всё, что матушке было нужно от мира, это маленькая кибитка и щепотка паршивого табака.
Тиффани выронила ложку. Здесь, дома, на кухне, не зазорно было и расплакаться, как в детстве.
Отец тут же очутился рядом:
Ты многое можешь, джиггат, но никто не может успеть всё.
Да, подтвердила мама. И дома тебя всегда ждёт застеленная постель. Мы знаем, ты делаешь людям много добра, и мы гордимся тобой, когда ты мчишься по небу, чтобы помочь кому-то. Но ты не можешь успеть всё и помочь всем! Побудь сегодня вечером дома. Пожалуйста.
Мы всегда рады видеть нашу девочку, но особенно приятно, когда мы успеваем разглядеть её как следует, а не так, чтоб фьють и нету. Отец обнял Тиффани за плечи.
Пока они заканчивали ужинать, за столом царило молчание тёплое, домашнее. Доев, Тиффани встала, чтобы подняться в комнату, с детства служившую ей спальней, но тут мама подошла к буфету. Там, среди бело-голубых кувшинов, которые, как это ни удивительно для фермерской кухни, стояли там только для красоты, дожидался конверт.
Тебе письмо, Тиффани. От Престона, наверное, сказала госпожа Болен специальным материнским тоном. В том, как она произнесла имя Престона, прозвучал невысказанный вопрос.
Тиффани взяла письмо и пошла наверх, окутанная любовью и заботой родителей. Вошла в комнату, радостно вслушиваясь в родной скрип половиц, и пристроила пастушью корону на полку, где уже стояли несколько книг, пополнив свою сокровищницу, и устало переоделась в ночную рубашку. Этим вечером она твёрдо решила забыть о тревогах и немного побыть просто Тиффани Болен, а не Тиффани Болен Ведьмой Меловых холмов.
Потом, пока света ещё хватало, она прочла письмо Престона, и волна тихого счастья затопила её, заставив даже усталость ненадолго отступить. Письмо было чудесное. И столько новых слов! На этот раз Престон писал о том, как правильно брать скальпель какое звонкое, холодное слово! и как он накладывал швы, используя вместо ниток новый материал под названием «кетгут». «Кетгут», повторила про себя Тиффани. Мягкое слово, пришёптывающее, совсем не такое гладкое и блестящее, как «скальпель», оно звучало почти целительно. А Тиффани так хотелось бы исцелить себя унять боль от ухода матушки Ветровоск, снять напряжение от тщетных попыток всё успеть, всем угодить
Она прочла письмо медленно, не пропуская ни единого слова, а потом перечитала ещё раз, сложила и убрала в деревянную шкатулку, где хранила все письма Престона и прекрасный золотой кулон в виде зайчихи, его подарок. Заклеивать конверт смысла не было от Фиглей ничего не утаишь, они только перепачкают всё улиточьей слизью, старательно запечатывая вскрытые ими конверты.
А потом она уснула в комнате, где выросла, и кошечка Эй лежала подле неё.
Тиффани снова была ребёнком, окружённым любовью родителей.
Но при этом оставалась девушкой, которая получает письма от своего молодого человека.
И ведьмой. Ведьмой с очень необычной кошкой.
А родители тем временем, лёжа в постели, говорили о своей дочери
Я нашей девочкой просто горжусь, начал Джо Болен.
И повитуха она прекрасная, подхватила его жена и с грустью добавила: Вот только уж и не знаю, будут ли у неё когда-нибудь собственные дети. Знаешь, она никогда ничего не рассказывает про Престона, а спрашивать как-то не хочется. С её сёстрами всё было по-другому. Она вздохнула. Но жизнь в последнее время вообще меняется. Вот и Винворт сегодня
Ой, да не переживай ты о нём, отмахнулся Джо. Все ребята в его возрасте пытаются гнуть свою линию. Он, конечно, пошумит, погрозится да потопает ногами, но когда нас не станет, он будет здесь, чтобы заботиться о земле Боленов. Земля такая штука, которая всё перевесит. А железную дорогу-то уж точно.
Но Тиффани другое дело, сказала госпожа Болен. Не знаю, что она там себе думает, только надеюсь, что они с Престоном когда-нибудь осядут в наших краях. Он врач, она ведьма, чего ж им не быть вместе, верно? Тогда и у Тиффани родятся детишки, как у Ханны и Фастидии.
Оба некоторое время молчали, погрузившись в мысли о старших дочерях и своих внуках. Джо вздохнул:
Тиффани не такая, как её сестры, милая. Думаю, она и дальше своей бабки пойти может.
Он задул свечи, и они уснули, думая о своей Тиффани, жаворонке среди воробьёв.
Глава 6. Везде поспеть
Размеренно шагая по дороге, ведущей в Ланкр, Мефистофель с тележкой трусил рядом, ласточки носились над головой, Джеффри вдруг почувствовал, как далеко остался дом, где он вырос. Они были в пути всего неделю или около того, но, забравшись в предгорья Овцепиков, он наконец понял, что география в жизни серьёзно отличается от географии в книгах учителя Виггала. Здесь, в Ланкре и окрестных деревушках, географии было куда больше, чем во всех атласах, вместе взятых.
К концу долгого дня пути усталые, но довольные Джеффри и Мефистофель добрались до деревенской пивной под названием «Звезда». Вывеска обещала превосходный эль и вкусную еду. Вот и посмотрим, такой ли уж он превосходный, подумал Джеффри. Он распряг Мефистофеля и вошёл в пивную; козлик привычно потрусил за ним.
Внутри оказалось полно посетителей простых тружеников, которые, закончив трудиться, зашли пропустить кружку-другую перед ужином. Воздух был довольно спёртый, сдобренный неповторимым ароматом сельскохозяйственной подмышки. Завсегдатаи привыкли, что некоторые берут с собой в пивную собак, но весьма удивились, увидев паренька в добротной, хоть и запылённой одежде, который привёл козла.