Он решительно сделал первый шаг, резкий и быстрый. Ветер проскальзывал сквозь полы его хламиды, и они развивались как знамя, ещё не поднятое над головами, но уже крепкое в своем порыве. Иисус настоял на своём, исцелив больного в купальнях, он, конечно же, столкнулся с несколькими иудеями, которые обрушились на него с нападками за нарушение святой субботы. Слово за слово, и речь их вскоре приобрела агрессивный тон, а попытки Иуды встать между ними не увенчались успехом. Иисус горячился, был излишне самоуверен и просто подавлял их своими речами.
Сын ничего не может делать сам по себе. Что отец делает, то и сын также, пылко повторял он. Отец показывает всё, что делать сыну! Отец исцеляет, когда будет воля его, и Сын исцеляет во славу Божью! говорил с жаром Иисус.
Кто же отец твой? ждали прямой ответ иудеи.
Вы его никогда не видели, и никогда не увидите, потому что не принимаете дела его, настаивал Иисус.
Кто же ты тогда, мессия? Царь иудейский, обещанный пророками? Где же твои царские одежды, сияние славы, а? настаивали они.
От начала сущий. Впрочем, я не ищу себе славы, меня славит Отец мой! И кто не принимает мной сказанное, не принимает и отца моего небесного!
Похоже ты лжец, богохульник, ты опасный мятежник! заходились злобой они.
Делать хорошее, и слышать дурное удел царей! гордо подняв голову вторил им Иисус.
Так ты царь? ухватился за слово один из иудеев.
Вы сказали! не унимался Иисус, а Иуда от ужаса закрыл лицо руками и тихо мычал.
Иудеи роптали, спорили между собой, не понимая о чём он говорит, а потом начали угрожать ему смертью за святотатство, за то, что он называл себя сыном Бога, взяли камни и хотели закидать его за это ими, верша самосуд.
Вода в купальне каждый раз, пока длился этот спор, начинала бурлить, и не один больной, окунувшись в неё, исцелился.
Это привлекло в купальни уйму людей, и Иисус, пользуясь этим, продолжал вдохновлённо проповедовать о сыне Отца своего. То мир обещал и всеобщее благоденствие рай на земле, то говорил про меч, что вложит в их руки, дабы вырубить все плевела. Его увлеченность, вера в собственное могущество возбуждала умы слушателей. В такие моменты он походил на грозовую тучу, казалось, он становился больше ростом, мощнее, голос звучал уверенно и был более низким, чем обычно. Это походило на магию.
Но не все видели и чувствовали эту магию, ортодоксальные иудеи со злости ворчали и пятились назад, их распирала обида и зависть. Их попытки закидать его камнями тоже провалились. Слишком много людей столпилось вокруг Иисуса.
Не раз они столкнутся с ним и в недовольстве будут жаловаться, писать кляузы, в религиозном экстазе мечтая убить его. Лишь немногие из них смогут поверить нищему голодранцу, у которого нет ни кола ни двора. Даже если вокруг него толпа, выкрикивающая «Господи!».
***
Иисус был сам не свой. Обычно тихий и задумчивый, всё чаще бросался в бой, если не круша лавки торговцев, то вступая в яростные споры с фарисеями, толкователями торы и простыми иудеями. Каждое подобное столкновение он рисковал попасть за решетку, и часто лишь неимоверные усилия учеников спасали его. После очередного такого спора он снова проповедовал, он говорил аллегориями, понятными лишь избранным, и речи были скорее осуждающими, нежели вразумляющими, имели яркий пророческий характер.
А по дороге к дому, где они остановились у хороших друзей в Вифании, его гнев вылился на смоковницу. Дерево уже отцвело, но плоды ещё не завязались. Молодое и хрупкое, оно даже не имело густой кроны, чтобы создать тень. День выдался жаркий, все устали с дороги и негде было спрятаться от зноя. Иисус всю дорогу сетовал на то, что остаётся непонятым, что нет смысла метать бисер, что люди костны, зациклены на старых догмах и правилах. Они не хотят знать правду она их не интересует, кроме дня сегодняшнего с желанием набить голодное брюхо.
Сегодня наелся а завтра хоть потоп! говорил он. Ими владеет страх, и даже ради Сына Божьего они не смеют рискнуть тем малым, что у них есть!
Иисус приложил немало сил, пытаясь накормить всех страждущих. Превращая медные монеты в золото, покупая пищи на всех вдоволь. Множил хлеба. А они расталкивали друг друга, боясь, что им не хватит.
Тогда, как слово моё вот пища, которая насыщает раз и навсегдаЯ источник, который дарует им живую воду. Я закон. Они не верят, пока не дашь им знамения и чудеса. Суть же состоит в том, что свет пришел в мир: но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были темны, подытожил Иисус, пытаясь одолеть ком в горле.
Иисус приложил немало сил, пытаясь накормить всех страждущих. Превращая медные монеты в золото, покупая пищи на всех вдоволь. Множил хлеба. А они расталкивали друг друга, боясь, что им не хватит.
Тогда, как слово моё вот пища, которая насыщает раз и навсегдаЯ источник, который дарует им живую воду. Я закон. Они не верят, пока не дашь им знамения и чудеса. Суть же состоит в том, что свет пришел в мир: но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были темны, подытожил Иисус, пытаясь одолеть ком в горле.
Смоковница мгновенно засохла. Ученики смотрели на Иисуса со страхом и изумлением, сейчас он больше напоминал им древнего бога иудеев в своем гневе. В такие минуты проявления Силы, они крепче верили в его божественность, чем в минуты его слабости.
Глава шестая. Царь Иудейский
Обратно в Галилею они решили пойти порознь. Ученики разошлись проповедовать, полные решимости, на волне эмоционального подъема, а Иисус наоборот хотел успокоиться, поразмышлять, находясь в одиночестве, и ушел в горы. Иуда провожал его взглядом, пока ему не показалось ненароком, что какие-то люди пошли следом за Иисусом. Он незаметно отправился следом. Вдруг они хотят убить его?
Когда к вечеру Иисус сделал остановку и, сидя на камне, готовился к глубокой медитации, к нему подошли две темные фигуры. Иуда наблюдал за ними издалека, и, не заметив злых намерений, затаился и слушал тайком их разговор.
Иисус, как повелось, сидел на троне-валуне, и от него исходило необычно алое свечение. Нет, скорее казалось, что свет пронизывает его, как прозрачный сосуд с водой.
Солнце садилось и освещало его фигуру со спины. Огненно-красный закат создавал эффект свечения, как бы окутывая фигуру Иисуса. Джошуа уже привык наблюдать эдакое. Здесь нельзя было сказать наверняка: что это, оптическая иллюзия или реальность? Джошуа всегда видел только оптическую иллюзию. Так было, пока он не знал личности своего спутника. Сейчас он каждый раз задумывался о природе видимых ему иллюзий. Почему? Как не ему, человеку науки, должно быть ясно всё можно обосновать и подвести под законы природы!
Но слишком часто Иисус и иллюзия шли паровозиком. Просто человек-иллюзия, не иначе. Нет, всё не просто так, не случайно. Не бывает никаких случайностей, каждая случайность это чётко проявившая себя закономерность. И как бы не хотел, как бы не сомневался Джошуа, он всё чаще видел в своих зрительных иллюзиях чудо. Проявление Бога.
Эти двое пали ниц перед Иисусом и стали говорить, перебивая друг друга.
Оказалось, что это бывшие ученики Иоанна Крестителя, который уже полгода сидит в темнице Антипы, на границе с Иудеей. Когда его арестовали, ученики разбрелись, а некоторые присоединились к сикариям. Сейчас, когда Иисус набрал вес и целую армию сторонников, они решились предлагать ему возглавить мятеж и свергнуть власть прокуратора.
Всячески увещевая его они убеждали, что негоже такому великому человеку прозябать в нищете и постоянном изгнании.
Тот, кто повелевает, должен иногда повиноваться, и тот, кто повинуется с достоинством, заслуживает того, чтобы повелевать в будущем, ответил им Иисус.
Имея власть царя, возможно диктовать волю Отца Небесного. Щадить покоренных, обуздывать непокорных будет в твоей власти, равви. Мы снимем с римлян три шкуры, как они теперь снимают с нас!
Хороший пастух снимает с овец шерсть, а не шкуру. Не стоит уподобляться нашим врагам. Да и не моё дело охотиться на римлян. Мне не по пути с вами, носители кинжалов. Уходите.
Никто не сможет противиться царю, не унимались они. Мессия объединит земли Палестины под единым началом в Иерусалиме, вечном городе, прославится и прославит Отца Небесного. Зилоты уже собрали много сторонников и если, равви, ты согласишься к ним примкнуть, они объявят тебя мессией. Их позиции укрепятся твоим авторитетом и больше людей поднимутся на бунт. Будет шанс свергнуть власть кесаря в Иудее.
Иисус слушал спокойно, терпеливо отталкивая их словами, раз за разом. Чем ближе они к нему подступали, тем их речь становилась слаще, словно мёд из зрелых сот, маня ароматом славы, поблескивая чистым золотом власти, обещая всю Римскую империю, а потом и весь мир поставить на колени перед Израилем царством Бога.
Иуда несколько раз засыпал и просыпался, в полудреме клюя носом, это ожидание его изрядно притомило. Ночь стояла светлая, и огромная луна освещала место действия, как рампа сцену театра. Только под утро разговор закончился. Иисус решительно гнал их прочь. Он привстал, и чуть наклонившись вперед всем телом, вытянув левую руку в указующем жесте крикнул: