Прочь! Бегите прочь! Не нужна мне власть. Я наделён властью гораздо большей. И богатства мне не нужны я могу все горы мира превратить в горы золота. А слава может ли быть большей, чем слава Бога, прославившего своего Сына? Нет, убирайтесь, громовым эхом пронеслось над горами.
Но эти двое не двигались. Они были нацелены получить Иисуса.
Если ты не хочешь сам, мы приведем тебя к зилотам силой. Нам поручено было похитить тебя. Зря мы затеяли этот разговор, воскликнули они и рванулись вперед схватить его.
Тут же прямо перед ними покатился и упал большой камень, сорвавшись со скалы. Он поднял тучу пыли, и стало ничего видно. Незадачливые парламентарии стали беспокойно носиться в пыльном облаке, силясь отыскать в нем Иисуса, но облако становилось лишь плотнее. Они закашлялись, закрывая лица платками, и в итоге сдались. Уходя прочь, зилоты ещё долго не могли выбраться из пыльного облака, которое преследовало их ещё с километр.
Джошуа невольно вспомнил день, когда за караваном, с которым они шли в Галилею, гналась банда разбойников и как окутанные пыльным облаком, они пронеслись точно мимо.
А Иисус, подождав пока двое сикариев скроются из виду, встал и не спеша продолжил путь навстречу восходящему солнцу. Иуда последовал за ним.
Очень скоро Иисус остановился.
Выходи уже, сколько можно? Прячешься от меня где-то в уголке глаза, а на глаза не показываешься. Как вор или разбойник.
Прости, не знал, что ты заметил. Давно? смущаясь, подошел Джошуа.
А как ты думаешь? Сразу и заметил, но до поры не хотел разочаровывать, сказал он, глядя через плечо.
Меня беспокоили те люди. Ты был прав, что отказал им. Как бы ты стал править? Ты к этому совсем не приспособлен! мягко, но с легкой иронией говорил Джошуа. Заправляет в нашей общине Пётр, Андрей организует толпу, я распоряжаюсь казной.
Я считаю тебя за равного, прервал его на полуслове Иисус. Но ты мне не ровня! Ты ведёшь себя дерзко! резко отозвался он. Лучший правитель тот, о котором народ знает лишь то, что он существует. Это и есть моё царствование. И править я буду долго, не в пример земным царям! Это моя доля и мое испытание, оно не заканчивается здесь и сейчас. Мое правление это не дела Петра, и не твои дела, Иуда! Твоя миссия заканчивается здесь и сейчас. А моя здесь только начинается.
Да, я не бог, тихо, но не без обиды заметил Джошуа. Но без меня и тебе богом не стать. Ты, попросил меня об услуге? Я плачу по ночам, как девица в подушку, думая о том, что мне предстоит, а ты говоришь, что я дерзок? Я понимаю, что не ровня тебе. Но я считал тебя другом.
Ты мне другно прежде всего ты инструмент Бога. Ты ковш, с помощью которого будут черпать дорогое вино, ты чаша для вина, и без тебя вина не испить. Это твоя миссия, твой путь и твой крест. Ты пересек границы времени, чтобы исполнить её. Это твоё испытание, и ты должен его пройти. Твоя услуга дорогого стоит, и Я буду просить за тебя перед Отцом Небесным, Я буду просить за тебя, что есть сил. Но если ты не сделаешь это, о предательстве стану говорить Я.
Наступила мучительная тишина. Казалось, она длится вечно.
А что, Пилат тоже играет назначенную ему роль, или она досталась ему случайно? тихо спросил Джошуа, пытаясь уйти в сторону от скользкой темы их непонятных взаимоотношений.
Нет, неслучайно. Правителя не так легко столкнуть с первого места на второе, как потом со второго на последнее. Они достигли этой ступени упорным трудом, но с этой ступеньки легко упасть вниз на самое дно. Власть и деньги всегда тяжкое испытание. А ещё нужно проявить ум и мудрость правителя. Править значит не властвовать, а исполнять обязанность. Принимать решения за весь народ, за целую страну. Это большая ноша и ответственность. От этих решений зависит, поднимешься ты вверх или упадешь в бездну. В смутные тяжелые времена приходят одни, в мирные и сонные другие. У всех своя карма, как говорят индусы. С меня более чем достаточно моей роли, а с тебя твоей, резко закончил он.
Дальше они шли молча, весь день не проронив не слова. И только на следующее утро достигли они колодца Иакова, находящегося за городом Шомрон. Иисус остался отдохнуть в одиночестве, а Иуда отправился в город разузнать, прибыли все остальные ученики или нет к месту встречи.
Несколько дней они провели в Самарии. Когда собрались все двенадцать, двинулись обратно в Галилею к берегам озера. Братьям Заведеевым нужно было помочь отцу с ловом рыбы. А Иисус захотел по дороге навестить в Кане мать. Несмотря на то, что отцом он чаще называл Бога, было видно, к земным своим родителям он испытывает нежную привязанность и любовь и всячески поддерживает семейные связи. Обе сестры искренне верят в него, а братья хоть завидуют и ревнуют, но тоже стараются его оберегать по возможности. Видимо, женские сердца более податливые и чуткие.
Несколько дней они провели в Самарии. Когда собрались все двенадцать, двинулись обратно в Галилею к берегам озера. Братьям Заведеевым нужно было помочь отцу с ловом рыбы. А Иисус захотел по дороге навестить в Кане мать. Несмотря на то, что отцом он чаще называл Бога, было видно, к земным своим родителям он испытывает нежную привязанность и любовь и всячески поддерживает семейные связи. Обе сестры искренне верят в него, а братья хоть завидуют и ревнуют, но тоже стараются его оберегать по возможности. Видимо, женские сердца более податливые и чуткие.
Женщин за ними ходило множество, Иисус знал их по именам и радовался каждому милому личику, как цветку, ребёнку или другому совершенному творению божьему. Он прощал им все грехи, потому что происходили они не от злобы, и не от корысти, а от несовершенства мира, в котором слабый пол чаще становится объектом мужской агрессии, чем любви. И главным итогом этого несовершенства было страдание. «Грехи творятся в страдании, или в попытках его избежать», говорил он.
Будучи в Кане и впервые посетив дом Иисуса, увидев Марию, Иуда почувствовал трепетный ореол святости этой семьи, и с этим открытием в нём проявилась робость в отношениях с Марией и Иисусом, а позже даже какой-то комплекс. Его только здесь и сейчас пробрало чувство всей нереальности и эпохальности того, во что он так легкомысленно ввязался. Столько всего он увидел и пережил к этому моменту!
Наутро во время завтрака в дверь кто-то стал громко стучать и криками выманил на улицу почти всё семейство. Джошуа вышел чуть ли не последний и увидел запыхавшегося Антония. Старичок загнал себя до смерти, торопясь в этот дом, и сейчас заходился в приступе невыразимого кашля. Джошуа подбежал и начал выспрашивать:
Что привело тебя сюда, старина? Ты совсем извел себя, как можно в твоем возрасте, случилось что-то?
Джошуа?.. ДададаВ моем возрасте, умереть не страшно, потерять страшнее, он подтянул Иуду за ворот и спросил на ухо: Это он?
Уверен, так же шепотом ответил Джошуа.
Мальчонка, сынок мой, Миха, упал, два дня как. Душа неспокойна. Жар не спадает, он без сознания, боюсь, умрёт мальчонка. Спаси его, молю! уже ползком добрался он до Христа.
Иуда. Он верит, что я спасу ребёнка по одному твоему слову? мягко спросил Ила.
По одному Твоему слову, Господи! Ты владыка на земле и на небе, и под землей, везде простирается власть твоя. Помоги несчастному старику не остаться в одиночестве на смертном одре, молил Антоний так, словно каждый день повторял он эти слова. Искренне, слёзы текли у него из глаз, так живо, как воды Иордана весной.
Веришь в меня? Так сын твой здоров, с осознанием собственной величественности молвил Иисус. Мама, дайте тот кувшин с водой со стола.
Мария поднесла кувшин Иисусу и Иисус произнёс: Обмой лицо ребенку и сам умойся.
Иисус крепко вкрутил пробку в кувшин и отдал его Антонию. А Иуда поспешил помочь старику забраться на осла и проводил в путь.
Прости Джошуа, нет времени поговорить, хочу скорее вернуться, умоляюще глянул на него Антоний.
Я понимаю тебя, дружище, прощай.
Иуда похлопал его сочувственно по плечу, и они расстались: Поцелуй за меня сынишку, встретимся!
Глава седьмая. Буря
Неделю продолжалась путина. Стояла отличная, тёплая осень. Рыбаки каждый раз возвращались с набитыми до отказа лодками. Караваны с рыбой двигались во все стороны Палестины, а на рынках шла бойкая торговля скоропортящимся товаром. Все просыпались рано с рассветом, было много работы и кроме ловли рыбы. Завершался сельскохозяйственный сезон, все и женщины и мужчины были по горло в трудах да заботах.
Иуда, тоже не сидел сложа руки. Он ежедневно ходил от одного двора большого города к другому вдоль побережья, нанимаясь в работники там, где нужны были сильные, ловкие руки. Сегодня он тоже встал с рассветом и отправился к берегу Галилейского озера в поисках работы.
Поднималось солнце, рассыпая по воде сверкающие искры. Из маленького, голубого домика на окраине вышел Иисус, следом за ним женщина Далия, она накануне вечером пришла в дом Симона, узнав о том, что там ужинает с учениками Иисус.
Далия повязала ему пояс и надела сандалии. Он же погладил её по голове и пошел к морю.
За два года, что провел Иуда рядом с Иисусом, он ни разу не видел, чтобы тот отвергал женщину. И Далия не стала исключением. Когда она со слезами отирала его ноги дорогими благовониями и просила о благодати, о любви, не было сомнения, что Иисус ответит на её искренние чувства.