Вступление
Эй, что случилось?! Не надо ничего пинать и крушить! Успокойся! Так можно и ногу сломать Ум-м-м Ну вот! Что я говорил Больно, да? Эй, полегче! Я не виноват, что у тебя сегодня всё наперекосяк! Ого! Тебе уже становится явно лучше у тебя что-то стало получаться: если бы не моя отменная реакция, твоя книга прилетела бы мне прямо в бубен! Отличный бросок! Кинь в меня ещё что-нибудь потяжелее; утюг вон стоит проутюжь мне нос!
Ладно, всё перестань. Хватит кипятиться. Мда Похоже, что у тебя сегодня полный уайэб как говорят майя. Какая муха тебя сегодня укусила? Что случилось-то? Молчишь
У тебя завтра важный день тебе нужно быть как огурчик, а ты тут с ума сходишь Не выспишься ведь
Я думаю, у многих бывали такие ситуации, когда, нахватав негатива за весь день и придя домой, ещё долго не можешь успокоиться, срывая свою злость на домашних.
Что делать, если внутренний огонь своими силами никак не получается затушить?
Я предлагаю ничего не крушить и ни с кем не ругаться, а выплеснуть эмоции посредством музыки пусть она даст быстрее прогореть вашему негативу. Дайте простор фантазии снимите в своём воображении клипы на предлагаемую мной музыку британских электронщиков The Chemical Brothers
Бывает так забудешь дома плеер, а тут, как назло, очень хочется послушать определённую песню так созвучна она текущему моменту. Раз за разом прокручиваешь её у себя в голове, параллельно думая, что было бы намного лучше слышать музыку по-настоящему.
Зря мы портим себе восприятие подобной мыслью наша фантазия великолепно подтасует любую мелодию под наши действия: включит композицию в нужном моменте, смешает мелодии, добавит несуществующие и сделает столько повторов, сколько нам нужно для счастливого прослушивания
Так и сейчас не надо дословно следовать тексту, поминутно раскладывать действия героев по продолжительности треков. Главное это запоминающийся образ, который произвольно возникает в вашем воображении
Ну что, попробуем? Вы готовы к погружению? Тогда настройте свой эквалайзер и вперёд! Пусть его графика в свою очередь настроит нас на нужный лад. Мы начинаем.
Play
The Chemical Brothers The Test
Контрасты
Санкт-Петербург. Дворцовая площадь. Как всегда, множество туристов и праздных горожан: идут по своим делам, фотографируются или слушают уличных музыкантов. В общем, город живёт.
Но один мужчина чем-то выделяется из толпы. Вроде приличный человек: одет с иголочки, выбрит, ухожен Но всё-таки исходит от него какая-то чертовщина. Нервные движения, блеск в глазах, поспешный шаг: хватит ли этих наблюдений, чтобы объяснить, почему именно он попал в кадр?
Думается, он и сам почувствовал, что своим возбуждённым состоянием привлекает к себе внимание. Мужчина остановился, перевёл дух, собрался с мыслями
В Эрмитаже сей любопытный субъект, не оборачиваясь, не останавливаясь, чтобы полюбоваться шедеврами, целенаправленно проходил по залам музея. Шёл себе, как человек, который не один год работает тут разве что карточки с именем не хватает на груди.
Может, он и правда работник музея? Тогда зачем купил билет, а не зашёл через служебный вход?
Искусствовед? Художник?
Александр, а именно так зовут нашего взбалмошного героя, приближался к своей цели. Когда вокруг замаячила цветная геометрия экспрессионистов, он почувствовал, как к щёкам приливает кровь. Александр остановился перевести дух, потому как на мгновение не почувствовал ног и вот-вот мог споткнуться и упасть. Огляделся. Смотрительница сидела на стуле и скучающим взглядом провожала редких уже посетителей. На нашего героя она не обратила никакого внимания.
В зале находилась ещё одна женщина, что-то рассказывающая, судя по всему, своей внучке. Девочка слушала бабушку, недовольно надув губки: «Мне это неинтересно». Отвлёкшись от рассказа, она заговорщически улыбнулась Александру. Настолько лукавым был этот взор, что псих вздрогнул будто замысел его уже разоблачён.
Нервный встряхнул головой и направился дальше, дивясь своей паранойе.
О, вот он! До него метра три. Александр с отчаянием вглядывался в него, как в живое, хищное существо будто заглядывал в глаза дьявола. Вот он, «Чёрный квадрат»! Символ безбожного времени, символ страшных бед и несчастий человеческих.
Но ничего. Сейчас обычный ключ прекратит эту дьявольскую вакханалию. Только бы не остановили!
Александр уже представлял, как по всему миру вслед за актом вандализма начнут разбиваться тысячи чёрных квадратов целая сеть, опутавшая человечество: телевизоры, компьютеры и телефоны. Вот так, одним взмахом, можно покончить со вселенским злом! Только бы не помешали!
Психопат трясущимися руками выдернул длинный ключ от квартиры из внутреннего кармана и подошёл к «Квадрату» ближе. За каждым мазком на картине можно было увидеть художника, мысленно перенестись в его мастерскую, ощутить запахи красок и пульс его времени. Но Александр видел чёрную кожу мистического чудовища.
Изготовившись занести ключ над картиной, вандал услышал начало песни Ричард Эшкрофт протяжно запел: «О-о-о-о-о-о-о-о-о! Can you hear me now?»
Александр от неожиданности сначала прервал движение, прислушался. Хоть в зале больше никого не было, он почувствовал спиной тысячи взглядов, устремлённых на него.
Отступать некуда нужно побыстрее нанести сокрушительный удар. Торжественность момента потрясала. Да ещё этот голос придал сил и уверенности в том, что Александр на правильном пути.
«Е-э-э-э-э-э-э-э-э!» донеслось сквозь бешеный стук сердца.
Пение стало намного громче и агрессивнее. От этой вибрато ключ мгновенно раскалился докрасна, и психопат выронил его. Александр попятился от картины, затравленно оглядываясь по сторонам хотел понять, откуда доносится звук и что дальше следует ожидать.
Послышалась музыка, от первых аккордов которой паркетины стали в такт подлетать, как семечки на раскалённой сковородке. Ощущение огромного заводящегося механизма стало пронизывать всё тело, дезориентировать в пространстве.
Вместо ожидаемого триумфа фрустрация; захотелось немедленно скрыться. Паническая атака заставила Александра бежать куда глаза глядят, ожидая, что вот-вот из-за угла появится охрана и скрутит его.
Очень скоро он, однако, понял, что все люди куда-то подевались, исчезли, испарились. Вот она полная свобода! Делай тут что хочешь! Как во сне! Хоть все картины режь.
Но предчувствовалось совсем другое Эрмитаж будет делать с ним всё, что заблагорассудится, а не он.
Александр будто закачался на волнах то свет становился ослепительно ярким, то в залах делалось совсем сумрачно.
Эрмитаж начал игру. Весь музей пришёл в движение. Он стал похож на огромный кубик Рубика: этажи вращались по горизонтали, залы сменяли друг друга по вертикали. Получалось так, что из египетского зала можно было попасть в малахитовую комнату, из тронного зала в зал буддизма. Такой экскурсии ещё ни у кого не было!
Александр стал спускаться по лестнице. Его стопы, как на шарнирах, скользили по ступеням. Толкнув перед собой огромную дверь, наш герой оказался в вестибюле Октябрьской лестницы с его зеркальными фальш-окнами. Привыкнув к паркету и мрамору, неожиданностью было ступить на алый ковёр. На нём так не поскользишь пришлось быстро переступать ногами.
Преодолев пролёт и взглянув назад, Александр понял, что перед ним развернулась первая фантазия музея. Ему навстречу по красному ковру бежали штурмующие Зимний дворец революционные солдаты и матросы. Как старую кинохронику смотришь честное слово!
Послышался треск выстрелов, крики; лестница завибрировала от множества шагов; над головами воинов разрастались облака пороховых газов. Ничего себе картина!
Одна из пуль попала в окно, и позади Александра послышался звон разбитого стекла большие осколки попадали на красную дорожку.
Это вывело Александра из ступора он быстро, скачками преодолевая ступени, ринулся обратно.
Несостоявшийся вандал припустил по Тёмному коридору, стены которого были увешаны шпалерами. Ветер задул ему в спину, словно подгоняя вперёд. От сквозняка шёлково-шерстяные полотнища пришли в движение, послышались хлёсткие звуки ударов ткани о стену как птица, резко взмахнувшая крыльями.
Если бы Александр обернулся, то мог бы действительно увидеть парящего над ним бронзового орла с арабской вязью на шее оживший «Водолей» мастера Сулеймана, один из старейших экспонатов Эрмитажа.
Чтобы не ощущать ветра, дующего в спину, Александр свернул влево и из Тёмного коридора неожиданно попал в ослепительный Георгиевский зал конца девятнадцатого века.
Глянец каррарского мрамора, белизна французских штор и яркий свет с каскадов люстр. Особую торжественность залу придавала позолота лепнины; даже тяжеловесные капители колонн не выглядели таковыми наоборот, золотая фактура делала их воздушными, невесомыми. Всё в высшей степени музыкально.