18
Каждый день карантина походил на предыдущий встать, сесть за дистанционные задания, чтото сделать, чтото выпросить у друзей, чтото обменять у знакомых, чтото подарить врагу, и вот уже вечер, а в журнале пять пятерок. Дико странно. Конечно, я не слишком активничал и не нарушал божесовский карантин а вот Кленов гулял свободно, получая удовольствие от свободы. Инга тоже дышала воздухом намного чаще меня, но и ее активной душе переносить отсутствие нормального живого общения было не совсем комфортно, поэтому всяческими способами она развлекала себя, занимаясь самым адекватным самообразованием и саморазвитием. Этому можно было только завидовать.
Я остро ощущал, как мне не хватает ее и как я скучаю, когда ее нет рядом. Да, мы вели переписку, да, говорили о какихто вещах. Я даже сделал для нее домашние задание по географии, неожиданный и безумно приятный в условиях постоянной учебы подарок. Но живого эмоционального общения нельзя было заменить никаким образом. И от этого было тяжело. Переживания обладали удивительной и в целом надуманной силой, и все равно я записал в своем дневнике небольшую молитвенную беседуобращение: «Она прекрасна, Господи, и именно она нужна мне. Не знаю, какие планы на мою жизнь есть у Тебя их выполнять я полностью готов Но прошу, если нельзя ей быть со мной, сделай так, чтобы она не оставила меня уничтоженным. Она очень нужна мне, прошу, сделай и меня нужной ей Помоги установить доверие. И пожалуйста, не отбирай ее у меня, это слишком мучительно и именно этой очередной неудачи я боюсь Господи!»
Страх был эгоистичным по большому счету я просто боялся стать неинтересным. Это вполне могло случиться, ведь львиная доля моей природной харизмы приходилась на общение с визуальным контактом. Часть привлекательности заключалась в умении говорить провокационные вещи, одновременно способствующие возникновению дискуссии и обладающие безаппеляционностью. Вся моя заботливость (думаю, она была), все совместно проведенные часы, все эмоции, все разговоры и все подарки словом, все то, что я делал исключительно для нее, все это было перечеркнуто карантином. Всю спорность и противоречивость своих слов при устном общении я мог с легкостью скрасить жестом, интонацией или выражением лица в условиях же переписок я был беззащитным чванливым эгоцентриком, не совершающим действий. Во всяком случае, такой образ представлялся способным оттолкнуть ее от меня.
Телефонные разговоры представлялись лучшим способом както поддерживать связь. Но на самом деле становилось только хуже.
Дозвониться до нее было трудно как до Кремля. «Вас приветствует автоответчик» стандартная фраза, которую я слышал по несколько раз за день. И она не перезванивала мне. Конечно, она извинялась, но происходило это поздно. Вполне объяснимо, но мое воспаленное сознание реагировало болезненно.
«Вдруг у меня проблема, с которой я решил обратиться к тебе? ходил я по комнате. И нет ответа! Конечно. Я потерплю! Даром он нужен»
Слишком категоричные выражения, да и сам это понимал. Все же решил набрать номер еще раз, вдруг она не увидела пропущенный Я стал пролистывал нашу переписку, и глаза намокали, вновь вспоминая те дни, когда первой писала она, начиная разговор со слова «Привет». Счастье тогда переполняло душу и такая система отношений, когда она интересуется мною, казалась самой притягательной. Но все рушила жестокая реальность. «К чему я довел это общения?» вопрошал я, читая искренние и легкие сообщения.
Мне казалось, что она просто не хочет разговаривать со мной. Изза страха потери интереса ко мне с ее стороны у меня появлялась истеричность. Я в полной мере осознавал всю нелепость своей сердечной мягкости. Казалось, я тот человек, который считает фразы «люблю», «скучаю», «мне тебя не хватает» невообразимой пошлостью и неприемлемой ванилью. Однако в эти долгие дни божесовского карантина меня преследовала мысль я понимал, что не могу жить без Ее присутствия рядом, без Ее взглядов, жестов, слов и мыслей.
Честно сказать, со многими выводами сейчас я не согласен нервы и только нервы. Даже крупица ревности в этом имеется. Простите. Я такой не всегда. Вообще, пожалуй, крайне редко
Когда же нам удавалось поговорить, душа успокаивалась, видя, что на самом деле все нормально. Однако от безумного восторга и торжества упрямого осла, добившегося своего, 90% времени от наших разговоров составляла моя болтовня. При чем говорил я о какойто ерунде, выдавая бесконечные мысли сомнительного философского качества. Я затыкал буквально каждую ее мысль, мгновенно наваливая исключительно свое мнение. Идиот. Так разговор не строится, и виноват, конечно, я, как инициатор. Ну не силен я в беседах по телефону, не могу быть интересным! И страшно это в таких условиях, когда телефон единственный источник общения Не доволен был я собою и чувствовал, что вовсе не в мою пользу они проходят. Правда сама возможность услышать ее голос радовала дозвониться было сложно
Когда же нам удавалось поговорить, душа успокаивалась, видя, что на самом деле все нормально. Однако от безумного восторга и торжества упрямого осла, добившегося своего, 90% времени от наших разговоров составляла моя болтовня. При чем говорил я о какойто ерунде, выдавая бесконечные мысли сомнительного философского качества. Я затыкал буквально каждую ее мысль, мгновенно наваливая исключительно свое мнение. Идиот. Так разговор не строится, и виноват, конечно, я, как инициатор. Ну не силен я в беседах по телефону, не могу быть интересным! И страшно это в таких условиях, когда телефон единственный источник общения Не доволен был я собою и чувствовал, что вовсе не в мою пользу они проходят. Правда сама возможность услышать ее голос радовала дозвониться было сложно
Удивительна мотивация, получаемая от бесед с ней: независимо от результатов и хода диалога, она всегда меня вдохновляла и побуждала чтото делать. Если честно, когда она писала «Спасибо за разговор. Почувствовала себя живым человеком на этой самоизоляции», то я в больше степени расслаблялся и с радостной улыбкой предавался вялому творчеству. Но когда разговор не имел огня, и говорил в основном я (да, это неправильно), а завершалось все сдержанным прощанием, тогда мои порывы достигали удивительной силы. Видимо, русский писатель (я не отношу себя к их числу) действительно черпает азарт в боли, страхе и разочаровании, нежели в счастье и радости
И все же разговоры «ни о чем» ей были скучны. В то время как я мог трепаться, просто выгляну в окно и описывая действия людей. Это для меня философия в формате блаблалогии превосходила все познания физического устройства мира. Но для Инги, девушки целеустремленной и практичной, пустословие ничем хорошим не являлось. Так и получилось, что говорить нам попросту не о чем. Да, во время дистанционного обучения можно было обсуждать проколы системы и критиковать организационные моменты, но только один раз. Можно было обсуждать литературу, но Инга не принимала на веру мое мнение о писательском труде и мыслях автора. Словом, искра потухла. Без огня в глазах и возможности видеть этот огонь, чувствуя энергию друг друга, существовать было невозможно.
Поэтому со временем наши разговоры сошли на нет. И это казалось мне какимто глупым происшествием неужели все, что нас связывало разбилось о простую разлуку? Ведь было время, когда мы каждый день ходили от школы до дома, проводя время с удовольствием, смеясь, шутя, болтая и, наверное, даже испытывая счастье как тяжко вспоминать эти славные времена! Боже, куда привел нас карантин?
И я страстно желал, чтобы заточение закончилось, чтобы мы вышли на свободу, и чтобы я смог исправить все ошибки стать лучше, потушить свою развязность и эгоизм, начать слушать ее, начать работать над этими отношениями и вести их на качественно новый уровень, да и просто меняться. Зачем? Не знаю Просто чувствовал, что она мне нужна. Чувствовал, что без нее плохо. Чувствовал, что она мой человек
Вместо эпилога
«Дорогие граждане, обращался Божесов через три дня после начала паузы наших отношений с Ингой. С радостью сообщаю вам, что штрафы и сроки за нарушение режима самоизоляции возымели благоприятное действие».
Он говорил это с едкой иронией.
«Наконецто уже третий день на улицах практически нет людей, а значит, что уже через неделю распространение вируса будет снижено в несколько раз. Я благодарю всех сознательных граждан и ругаю всех нарушителей Через неделю постепенно начнем восстанавливать работу предприятий и разрешать выход на улицу для прогулок. А через две недели, возможно, начнем открывать учебные заведения для старших классов, учеников профессионального образования и студентов
Позволю себе дать вам наставления и поделиться с вами своими мыслями, на прямую не относящимися к теме борьбы с эпидемией, но затрагивающими нашу жизни и отношение к ней.
Главный вывод, который все смогли извлечь, находясь на карантине большая часть нашего повседневного окружения, которую мы считали неотъемлемой и обязательной, оказалась совершенно для нас ненужной; мы прекрасно обходились без нее и поняли, что только семья понастоящему наша, а друзья, начальники, вторые половинки и просто знакомые не создают мир вокруг нас Но это неправильный вывод! Если бы вы проводили время самоизоляции вне своей семьи, то скорее всего вообще забыли бы о ее существовании или поняли, что и не она создает комфорт. Правильный вывод проще: ценны те, кто находится близко и те, о ком вы думаете и кто, находясь далеко, думает о вас и скучает по вам.