Там, на полоске темной земли, отделявшей помидоры от огурцов, неровно тянулась линия четких, довольно крупных следов. Их было всего пять. «Точно не мои, подумала Сара, лихорадочно соображая. И не Кенни тоже. Он-то знает, что в моем огороде лучше не топтаться. Но чьи тогда?»
Она попыталась вспомнить, когда работала здесь в последний раз. Неделя была загруженной еще до того, как у них на крыльце возникла загадочная девушка: сначала два дня болела Натали, потом сломалась стиральная машина. Определить точно, в который день она была в огороде, Сара уже не могла.
И тут Сара вспомнила: она вышла во двор и сорвала горсть помидоров в пятницу во второй половине дня, после ухода детектива, незадолго до того, как отправилась поговорить с Энджи. Кенни тем вечером жарил стейки, а она приготовила печеные помидоры и большую миску свежего салата. Они поужинали во внутреннем дворике. Если бы следы в огороде тогда были, она бы их заметила. Это Сара знала точно.
А значит, кто-то слонялся по их заднему двору после ужина после того, как на их крыльце появилась таинственная девушка, которая пыталась до них дозвониться и после того, как она бесследно исчезла.
Неужели за ними кто-то наблюдал? И продолжает наблюдать?
Несмотря на солнце и тепло, она содрогнулась и оглядела линию деревьев, которые росли по границе их собственности. Уже через несколько мгновений Сара вновь обратила взгляд на следы и позвала мужа.
Что думаешь? спросила Сара. Стоит позвонить детективу?
Кенни разглядывал следы.
Ты уверена, что их тут не было?
Она кивнула.
Абсолютно.
А никто из полиции сюда не заходил?
Я все время была рядом с тобой, но вряд ли они тут были.
Кенни сдвинул брови.
Зачем кому-то надо было тут прятаться и шпионить за нами? Даже если это как-то связано с той девушкой, все же знают, что мы ей не открыли. То есть не видели ее и не разговаривали с ней.
Не напоминай, сказала Сара.
Возьму-ка я телефон и все сфотографирую, сказал Кенни. На всякий случай.
Какой еще случай? спросила Сара и тут же крепко схватила мужа за руку, лихорадочно указывая на заднюю калитку.
Там стоял мужчина и смотрел на них.
Я могу вам чем-нибудь помочь? крикнул Кенни, устремляясь к нему бегом.
Мужчина дождался, когда Кенни подбежит ближе, и выставил перед собой ламинированное удостоверение, в верхнем правом углу которого виднелась его фотография.
Марк Брюс, «Хановер Геральд». Я хотел узнать, не пожелаете ли вы с женой ответить на пару вопросов.
Не пожелаем, черт возьми, ответил Кенни, повышая голос. Это частная собственность. И распахнул калитку.
Я понимаю, ответил репортер, отступая назад и нервно поправляя очки. Но ваше видео за очень короткий срок привлекло большое внимание, и наши читатели были бы рады узнать, что вы о нем расскажете.
Мы уже рассказали все, что знаем, полиции, нахмурился Кенни.
Он заметил припаркованный у тротуара серебристый малогабаритный автомобиль, который, очевидно, принадлежал их незваному гостю, и двинулся в его сторону. Репортер увязался за ним, стараясь не отставать.
Прошу вас. Всего пять минут, мистер Такер?
Нет, спасибо.
Три минуты?
Кенни пристально на него посмотрел. Репортер был чуть ли не ребенком. Как будто еще даже не начал бриться.
Как ты узнал, где мы живем?
Тот пожал плечами.
Название вашей улицы указано в сообщении, которое распространялось вместе с видео. Я посмотрел его раз пять или шесть и легко смог определить, какое крыльцо ваше.
Как ты узнал, где мы живем?
Тот пожал плечами.
Название вашей улицы указано в сообщении, которое распространялось вместе с видео. Я посмотрел его раз пять или шесть и легко смог определить, какое крыльцо ваше.
То есть ты все утро ездил по улице, чтобы найти наш дом?
На самом деле это заняло минут десять, ответил он смущенно.
Кенни остановился и положил руку парию на плечо.
Скажи честно, это ты топтался у нас на заднем дворе?
Репортер посмотрел на него с испугом.
Нет-нет. Клянусь. Я бы ни за что не стал этого делать.
Кенни ему поверил. Затем продолжил идти к машине.
У людей возникло много вопросов, когда они посмотрели видео, мистер Такер.
Сзади послышалось:
Каких вопросов?
Мужчины остановились и повернулись к дому.
Каких вопросов? повторила Сара спокойно.
Ну, миссис Такер, например, почему вы не открыли дверь?
У нас звонок сломан, ответил Кенни резко. Мы ничего не слышали.
Молодой репортер кивнул.
Хорошо, я так и предполагал. Хорошо, что выяснилось.
Еще что? спросила Сара.
Марк Брюс, репортер «Хановер Геральд», полтора года как окончивший школу журналистики и зарабатывающий ровно столько, чтобы позволить себе кишащую тараканами однокомнатную квартиру рядом с аэропортом, собрал остатки мужества и произнес:
Девушку с видео больше никто не видел и не слышал. Испытываете ли вы вину за то, что ей не помогли? Чувствуете ли ответственность за то, что с ней случилось?
У Сары задрожал подбородок, и она разрыдалась.
Так, довольно, сказал Кенни, ухватив репортера за локоть и потащив его к обочине. Затем открыл дверцу машины и затолкал парня внутрь. И, встав посреди дороги, упершись руками в бока, так и сверлил его взглядом, пока автомобиль не скрылся за углом.
Когда он вернулся к Саре, та сидела на траве в боковом дворе и всхлипывала, закрыв лицо руками.
Сделав очередной глоток вина, Сара проследила за тем, как белки гоняются друг за другом по заднему двору. Это был уже третий бокал каберне первые два она выпила за ужином, и у нее приятно плыло перед глазами. Наконец она начинала чувствовать себя расслабленной.
Репортер расстроил ее своим внезапным появлением и прямыми вопросами, но дело было не только в этом. Словно какой-то телепат-садист, он проник в самую суть и обратился к наиболее уязвимой эмоции Сары к чувству вины.
Ей хотелось крикнуть ему: «Да, вообще-то чувствую! И вину за то, что не помогла, и ответственность за то, что случилось!» Но она не могла произнести и слова. Вместо этого вопрос парня будто парализовал все ее тело, затронув самые глубокие, самые сокровенные мысли и внушив страх.
Разрыдавшись, словно ребенок, у Кенни на руках, Сара позволила ему отвести себя в дом и уложить на кровать. Она уснула в бесконечном потоке бессмысленных вопросов, бегущем у нее в голове: «Почему Кенни не починил чертов звонок, хотя я просила его об этом раз шесть или семь? Почему я не встала проверить, когда услышала, как Бандит залаял у окна? Почему? Почему? Почему?»
Услышав, что стеклянная дверь скользнула в сторону, она повернулась и увидела Кенни, который спустился в патио. Бандит семенил за ним.
С посудой покончено, проговорил он, вытирая руки о рубашку.
Спасибо, милый.
Он подсел к ней на диванчик.
Успокоилась?
Почти, ответила она, снова глотнув вина.
Едва спустившись по ступенькам в патио, Бандит резко, будто пушистый сурок, рванул за парой белок. Одна из них перемахнула через забор к соседям, а вторая вскарабкалась на дерево. Бандит, принюхиваясь и скуля, заметался вокруг ствола.
Уверена, что не хочешь, чтобы я позвонил в газету и пожаловался?
Она покачала головой.
Не стоило мне так расстраиваться. Это просто произошло так неожиданно.
Боюсь, прежде чем полегчает, станет еще хуже, сказал он. Я проверил автоответчик. Пришло два сообщения от репортеров: одно от какой-то женщины со Второго канала, а другое из питтсбургской газеты.
Удали их, пожалуйста.
Он погладил ее по ноге.
Уже сделано.
Бандит вдруг залаял и бросился к бревенчатому забору, что тянулся вдоль боковой стороны двора.
Сара напряглась.
А потом быстро выдохнула, когда стало ясно, что лай этот был радостным, а поводом для него послужил их сосед.
А потом быстро выдохнула, когда стало ясно, что лай этот был радостным, а поводом для него послужил их сосед.
Вечер добрый, не хотел вас пугать, сказал Пол Блонер. Он перегнулся через забор, чтобы погладить довольного Бандита. Молодец. Хороший мальчик. Пол радостно рассмеялся, и после тяжелого дня слышать его голос было для Сары и Кенни сущим удовольствием.
Кажется, он учуял сюрприз, который я для него приготовил, заметил Пол, почесывая пса за ушами. Да, мальчик, учуял?
Ты слишком его балуешь, отозвался Кенни с улыбкой.
Я уже говорил вам, ребята: избаловать хорошую собаку невозможно. Он вытащил из кармана брюк что-то завернутое в жирную бумажную салфетку. Ты готов, мальчик?
Он развернул салфетку и подбросил высоко в воздух косточку от бифштекса, и та приземлилась посреди двора. Бандит развернулся на коротких лапах и, рванув туда, выхватил кость из травы. Потом засеменил было к дому, но быстро передумал и, сделав широкий крюк, залег в тени большого дуба, на который чуть ранее загнал белку.
Хорошее выбрал местечко, оценил Пол, переводя взгляд на соседей. Оттуда можно отгонять кроликов от ваших овощей.
Сара при упоминании огорода поморщилась. Кенни почувствовал, что ей неприятно, и поспешил вступить в разговор:
Ты не хуже меня знаешь, что Бандит даже в самых безумных своих мечтах не поймает ни одного кролика.
Никогда не говори «никогда», ответил Пол без особых эмоций, после чего, сверившись с часами, сделал гримасу. Пора мне обратно в берлогу, ребята. Уже скоро «60 минут» начнутся.
Спасибо за кость, сказал Кенни, маша рукой.
На здоровье, бросил Пол через плечо и исчез в доме.
Ты в порядке? спросил Кенни.
Сара положила голову ему на плечо.
В порядке.
Ты почти все время молчала.
Знаю. Наверное, я еще немного чувствительна. И пьяна. Она хихикнула, удивив его. И возбуждена.
Тогда, конечно, продолжай пить, сказал он, и оба рассмеялись.
Во дворе Бандит тем временем перекатился на спину, зафиксировав кость зубами и придерживая пухлыми лапами.
Мне стало неприятно, когда он упомянул огород, пояснила она вдруг.
Кенни кивнул, и его улыбка померкла.
Я почувствовала себя как-то странно, когда нашла там следы. Просто наложилось.
Это понятно, сказал Кенни.
И я подумала Она замялась.
Что?
Наверное, плохо так говорить, но даже до того, как нашлись следы, я стала очень подозрительна. Прямо каждого подозреваю.
Ты про Пола? спросил оп удивленно.
Я про много кого, проговорила Сара задумчиво. И про Пола в том числе.
Он добрый старик, милая. Ты же знаешь.
Она кивнула.
Знаю, да. Просто
Продолжай, подтолкнул он.
Прошлой ночью я кое-что видела. Пока вы играли в покер. Она посмотрела на дом Пола и понизила голос. Я за ним не следила, клянусь. Просто зашла за грязными тарелками к Натали и случайно выглянула в окно. Ты же знаешь, оттуда видно его подъездную дорожку?