Один голос принадлежал тому человеку, который руководил подозрительным «кастингом», а второй ну да, это был голос вот этого парня, который сидел сейчас за рулем пикапа! И я не придумала ничего умнее, чем самой сесть в его машину!
Я потянулась к ручке двери, чтобы выскочить на ходу, но руки уже не слушались, и сон, точнее, тяжелое беспамятство навалилось на меня тяжелой плитой
Очнулась я от того, что кто-то тряс меня за плечо.
Проснись! Приехали!
Куда приехали? пробормотала я, с трудом разлепив глаза. Можно еще немного поспать?
Там поспишь! отозвался тот, кто меня будил. Мне тебя нести неохота!
Я наконец подняла веки и разглядела круглое лицо целлулоидного пупса, светлые растрепанные волосы я уже видела этого человека, но не могла вспомнить, где и когда.
С трудом я поднялась на ноги, сделала шаг, другой
Он вел меня за плечо, осторожно подталкивал. Я еле переставляла ноги. Казалось, к ним привязаны чугунные гири.
Он вел меня за плечо, осторожно подталкивал. Я еле переставляла ноги. Казалось, к ним привязаны чугунные гири.
Таким манером мы вошли в подъезд, зашли в решетчатую кабину старого лифта. Я едва не сползла на пол, ноги просто подкашивались. Кабина с дребезжанием поползла вверх, затем остановилась.
Мой спутник вывел меня из лифта, проволок по площадке, позвонил. Открылась обитая дерматином дверь, показалось жизнерадостное старушечье личико, похожее на печеное яблочко.
Вот, Ильинична, жиличку тебе привел! проговорил мой спутник. Из промзо-оны
Что-то она еле на ногах стоит!
Кофейку моего выпила. Ну, уложи ее сейчас. Пускай у тебя поживет, только смотри чтобы не сбежала!
Не бойся, голубчик, у меня не сбежит! От меня никто еще не сбежал, не было такого!
Меня, как куклу, провели по коридору, ввели в полутемную комнату больше я ничего не помню.
Я провалилась в глубокий сон без сновидений, как в бездонный колодец.
Проснулась я от громкого, хриплого голоса, который проорал:
Вставай, пр-роклятьем пр-роклятьем заклейменный!
Я вздрогнула и открыла глаза.
И тут же закрыла их, решив, что все еще сплю.
Потому что увидела перед собой огромный кривой клюв, круглый безумный глаз и растрепанный красный хохолок.
Тут снова раздался тот же хриплый голос:
Весь мир-р голодных и р-рабов!
Нет, это явно не сон.
Я снова открыла глаза и увидела большого яркого попугая, который сидел на спинке стула.
Пр-роснулась, пр-роснулась! проорал попугай и всплеснул яркими крыльями.
И правда проснулась! прозвучал рядом другой голос.
Я повернула голову и увидела старушку небольшого роста с круглым морщинистым личиком, похожим на печеное яблоко.
Вставай, деточка! проговорила эта старушка сладким, как засахаренное варенье, голосом. Кто рано встает, тому Бог подает! Тем более что уже совсем не рано.
Кто вы? спросила я непослушным со сна голосом. Где я?
Я-то? переспросила старушка. Можешь называть меня Ильинична. Меня многие так называют. А где ты? Это совсем простой вопрос. Ты, деточка, у меня.
Я потрясла головой. От этого простого действия в голове что-то щелкнуло и прояснилось, как будто свет включили.
И я тут же вспомнила свои вчерашние приключения вспомнила, как попала на безумный кастинг, как с трудом сбежала с него, чтобы тут же сесть в машину к подозрительному типу с лицом игрушечного пупса. К типу, который собирался отвезти меня на Обводный канал к какой-то Ильиничне
Ну вот, значит, и отвез.
Я поднялась, снова потрясла головой, подвигала руками, ногами и огляделась.
Я находилась в большой, старомодно обставленной комнате. Посредине этой комнаты был круглый стол, накрытый плюшевой скатертью в ромбах, у стены стоял полированный сервант, заполненный дешевой старой посудой в цветах и колосьях. Рядом с этим сервантом на стене висел красный вымпел, по которому золотом было вышито:
«Победителю соцсоревнования предприятий общественного питания Новослободского района».
А еще в комнате было два окна с широкими подоконниками, заставленными горшками с самыми диковинными растениями кактусами, алоэ и какими-то вовсе незнакомыми.
Весь мир-р насилья мы разр-рушим! проорал попугай.
Разрушим, разрушим! примирительно проговорила старушка и протянула птице ладонь с горсткой семечек.
Попугай деликатно подобрал семечки с ладони, проглотил их и рявкнул:
Кто был ничем, тот станет всем!
Он раньше в райкоме партии работал! пояснила старушка в ответ на мой взгляд. Там научился!
Сколько же ему лет? удивилась я.
Карлуше-то? переспросила старушка. Да молодой он еще, ему всего-то пятьдесят лет! Я его еще маленьким птенчиком помню!
Ильинична с ее попугаем показалась мне ничуть не опасной, скорее забавной. Я подумала, отчего меня привезли сюда.
А старушка тем временем поставила на стол старомодный латунный кофейник с гейзером и две чашки с серпом и молотом и предложила:
Выпьешь кофейку?
Я вспомнила, как накануне выпила кофе из термоса и чем это кончилось но кофе хотелось. В конце концов, посплю еще терять мне все равно нечего
Я согласилась и села к столу.
Кофе был горький и невкусный. Печенье, вазочку с которым поставила передо мной Ильинична, было жестким и сухим, как гипсокартон. Однако я все же выпила чашку, и ничего плохого со мной не случилось даже немного приободрилась.
На кофейнике я заметила гравировку «За ударную работу от Новослободского райкома».
Чтобы подольститься к Ильиничне и усыпить ее бдительность, я спросила:
Это вам подарили?
Мне, мне! ответила та радостно. Я ведь тоже в райкоме работала. Там мы с Карлушей и познакомились
Тетя Тр-ряпа! проорал попугай.
Карл, угомонись!
Убор-рщица! не унимался Карлуша. Р-работник тр-ряпки и ведр-ра!
Ну да, я работала там уборщицей! нехотя призналась старушка. И что в этом плохого? У нас всякий труд почетен! Да, я работала там уборщицей, но при этом была идеологически выдержанной и морально устойчивой! Кроме того, какое у меня отчество правильное! За то меня и взяли. А какой там был буфет! А какой там был стол заказов! Хочешь еще кофейку?
Я вежливо поблагодарила и отказалась.
Ну, как хочешь
Ильинична собрала посуду на расписной поднос (с теми же серпом и молотом) и вышла из комнаты.
Я решила, что нужно этим воспользоваться, и выскользнула за ней. Не сидеть же тут вечно. Погостила пора и честь знать.
Полундр-ра! крикнул мне вслед попугай, но я не обратила на него внимания и, как оказалось, зря.
Я очутилась в полутемной прихожей. В темном углу неподалеку от входной двери, под портретом Карла Маркса, стояла рогатая вешалка, на ней висело несколько курток разной степени поношенности, среди которых я заметила свое пальто и сумку. Внизу, под этой вешалкой, стояли мои ботиночки.
Всунув в них ноги, я метнулась к двери
Но в нескольких шагах от двери резко затормозила.
Перед дверью безмолвно стояла Ильинична. На плече у нее сидел попугай.
Куда это ты собралась, деточка? проговорила старуха своим медовым голосом.
Домой, ответила я чистосердечно. Спасибо за гостеприимство, но только мне уже пора.
Что значит «домой»? Я тебя что отпустила? Мне люди поручили тебя здесь подержать, а я такая на меня можно положиться! Если мне поручили я все сделаю!
Я насмешливо взглянула на Ильиничну. Бедная старушка явно переоценивает свои силы! Ей уже наверняка за восемьдесят, а туда же держать меня будет
Я шагнула к двери и проговорила:
Лучше отойдите! Я стариков никогда не обижала, но если вы будете
Договорить я не успела.
Каким-то непостижимым образом Ильинична оказалась у меня за спиной, причем она с удивительной для своего возраста силой заломила мою левую руку. Это было так больно и неожиданно, что у меня слезы брызнули из глаз.
Отпусти, старая ведьма! выкрикнула я и попыталась высвободить руку
Но не тут-то было!
Паркет полетел мне навстречу, и через секунду я обнаружила себя лежащей на полу, а Ильиничну сидящей на моей спине. Рука была по-прежнему заломлена и болела неимоверно.
Передо мной расхаживал Карлуша, он всплескивал пыльными крыльями и хриплым пиратским голосом повторял:
Бр-раво! Браво, стар-руха!
Отпусти! повторила я, на этот раз жалобно.
А будешь еще своевольничать?
Н-не не буду простонала я.
Ладно, на первый раз, так и быть, отпускаю! Но запомни шаг влево, шаг вправо считается за побег! проскрипела старуха и спрыгнула с моей спины.
Я перевела дыхание и поднялась.
Хочешь еще кофейку? как ни в чем не бывало спросила Ильинична.
Да идите вы со своим кофейком! огрызнулась я.
Ну, ты как хочешь, а я еще выпью. После физических нагрузок всегда почему-то кофе хочется!
Она взяла меня за плечо (довольно деликатно) и подтолкнула обратно к комнате.
Я послушно вошла и села на прежнее место. Ильинична налила себе кофе из того же старинного кофейника и стала пить, втягивая его с противным чмоканьем.
«Чтоб ты подавилась, старая ведьма!» подумала я и наклонилась низко, чтобы бабка не прочитала по лицу, что я о ней думаю.
Да уж, работала я в райкоме всю жизнь! пустилась старуха в воспоминания. Вот там мы с Карлушей и познакомились! Его нам юннаты подарили. Карлушу, его ведь полностью зовут Карл Маркс
В это время в прихожей раздался звонок.
Ох ты, господи! всполошилась Ильинична. Это же клиентка пришла!
Клиентка? переспросила я удивленно.
Ну да, клиентка! Ильинична строго взглянула на меня. Я ведь потомственная ведьма
Оно и видно! фыркнула я.
И нечего тут язвить и усмехаться! Я с гарантией снимаю и навожу порчу, снимаю сглаз, венец безбрачия результаты убедительные и цены демократичные, так что если кому из твоих знакомых понадобится, можешь рекомендовать
Да, размечталась!
Я оживилась, в душе моей вспыхнула надежда. Если Ильинична будет сейчас заниматься клиенткой, ей будет не до меня и я смогу сбежать из ее квартиры. Кроме того, не станет же она винтить меня в присутствии постороннего человека
Но Ильинична, видимо, прочла мои мысли, или ей то же самое пришло в голову. Так или иначе, она строго взглянула на меня и проговорила ледяным голосом:
Помнишь, что я тебе сказала? Шаг вправо, шаг влево считается за побег со всеми вытекающими последствиями!
Да-да, все помню! отмахнулась я, думая, что смогу воспользоваться ситуацией.
Думаешь, перехитришь меня? Старуха склонила голову к плечу, на мгновение напомнив своего попугая. Ну, ничего, Фрида за тобой присмотрит!
«Что еще за Фрида? подумала я. Она тут что, не одна?»