Воронов дар. Изнанка прошлого - Руслан Муха 6 стр.


Договориться о свидании с Глебов в общем-то можно, но когда я озвучил эту идею отцу, он довольно резко и жестко ее отмел.

Ты не будешь договариваться с тем, кто тебя чуть не убил!

Но ты ведь должен понимать, что его вынудили это сделать, попытался возразить я.

Отец довольно долго молчал, потом буркнул:

Я сам, и на этом наш разговор закончился.

Отец вообще сегодня со мной практически не разговаривал, исключительно только по делу, а на мои попытки завязать разговор никак не реагировал. Это значило только одно он был все еще зол. Но скорее попросту продолжал нервничать, боясь, что Инесс Фонберг меня выдаст. Но как выяснилось позднее, это оказалось лишним.

Я сам, и на этом наш разговор закончился.

Отец вообще сегодня со мной практически не разговаривал, исключительно только по делу, а на мои попытки завязать разговор никак не реагировал. Это значило только одно он был все еще зол. Но скорее попросту продолжал нервничать, боясь, что Инесс Фонберг меня выдаст. Но как выяснилось позднее, это оказалось лишним.

Когда мы вернулись домой, нас на пороге встретила мама. Она был чем-то взволнована и держала в руках ворох утренних газет, которые обычно приносил отцу Савелий к обеду и которые мы еще не успели увидеть.

Это везде, во всех новостях! возбужденно произнесла мама, протягивая отцу одну из газет.

Отец деловито развернул газету и принялся читать. Он быстро пробежался глазами по строчкам и на его лице вдруг появилась легкая улыбка облегчения. Точно такое же выражение было сейчас и у матери.

Но я и близко не испытал подобного.

Я забрал у матери остальные газеты и теперь тоже бездумно изучал. Все первые заголовки газет пестрили новостью о смерти графини Фонберг. Для газетчиков эта наверняка настоящая сенсация древней вурды, самой старой аристократки в империи, вдруг не стало. Так горько было все это видеть.

Как я и полагал, она отравила себя. Инесс надеялась избежать позора, тихо умереть, оставив незапятнанным свою честь и память. Но император не позволил, Инесс объявили изменницей родины, а ее смерть окрестили как трусливой попыткой избежать заслуженного наказания. О том, что именно сделала Инесс, так же не забыли упомянуть. Хотя это была едва ли правда, на графиню повесили всех собак, выставив все так, словно бы это она была метрополийской шпионкой и укрывала беглого чернокнижника. Это было едва ли справедливо, но Инесс нарушила закон, один из самых страшных пошла против императора.

Я вертел бездумно одну из газет в руках, строчки никак не сливались в слова, буквы расползались перед глазами, и я никак не мог сосредоточиться на том, что там написано. Все что там написано было безобразно и отвратительно. И одно только сидело в голове в этот миг: Инесс мертва и это больше не исправить, это не изменить.

На войне я испытывал это не единожды и это всегда больно. Со временем, когда это происходит постоянно, привыкаешь. Я тоже привык моя душа очерствела.

Но сейчас не думал, что меня так заденет смерть Инесс. Я ведь с самого начала знал, что это произойдет, знал даже, как именно это произойдет. А теперь, когда это свершилось, не выдержала даже моя толстокожая, черствая душа. Я скорбел. Друзей всегда тяжело терять. И, наверное, в какой-то степени я чувствовал в произошедшую и свою вину.

Ее не успели допросить, сказал отец, мне резанула слух его пусть и сдержанная, но радостная интонация, она и ее сообщники устроили массовое самоубийство во время перевозки в Китежград на допрос.

Сообщники? не понял я.

Видимо ее приближенные вурды, пожал плечами отец. Они отравились. Как только Тайная канцелярия не доглядела и не нашла у них яд? Но, наверное, это к лучшему.

Мама сделала страшные глаза и мотнула затылком, в ту сторону где висел «глаз». Отец отмахнулся, явно намекая, что ничего такого он не сказал.

Но меня словно обухом топора ударило по голове от осознания произошедшего. Сообщники Инесс, ее приближенные вурды

Якоб! Он ведь тоже знал о чернокнижнике, и он последний из приближенных к Инессам вурд, кто остался в живых. Знает ли о нем Тайная канцелярия, ищут ли его? Сейчас я старался об этом не думать

Я должен его спасти, помочь сбежать, скрыться. Я не смог спасти Инесс, но должен помочь хотя бы ему. И я должен Якобу, я дал слово. К тому же я опасался того, что если Якоб узнает про смерть графини и сам поспешит покончить с собой, как остальные.

Я прекрасно понимал, что после вчерашнего отец меня никуда не отпустит, и как бы я не просил это бесполезно. Сегодня школьные занятия я уже пропустил и хоть мне и было позволено вернуться на них завтра, Якоб до завтра ждать не мог. Это слишком долго.

К тому же мы уже отдали записи с шара памяти следствию, если вдруг Тайная канцелярия узнает про это, то ему конец. Следствию, как свидетель он не особо нужен, но весть о вурдах получила слишком громкую огласку, а вот это может заинтересовать следствие, и они вмиг передадут сведения куда надо. Одно успокаивало, в газетах я не фигурировал, и подобное будет довольно сложно связать все во едино, но это только дело времени.

Мешкать было нельзя, и я начал судорожно придумывать как поскорее, а главное незаметно, покинуть Вороново Гнездо и добраться до нового города. Еще осложняли мне задачу натыканные по всему дому «глаза». К счастью, в наших личных покоях их не было, а значит у меня есть только один путь.

Моя комната единственное место, где я мог бы запереться и попросить меня не беспокоить, да и улизнуть через окно не было проблемой, вот только на окнах моей комнаты решетки. Оставалось надеяться на свою возросшую силу, чародей я в конце концов или нет?

Я и без того был подавлен и расстроен новостью о смерти Инесс, поэтому мне пришлось играть. Скорбное и мрачное выражение лица я сохранял во время всего обеда, стараясь ничем не выказывать, что на самом деле я взвинчен и мысленно уже бегу из дома. И поэтому, когда я сказал родителям, что хочу побыть один, никто возражать не стал. Мать, правда, спросила в чем дело. Отец ее, очевидно, не особо посвящал во вчерашний наш разговор, но он сразу понял, что со мной, поэтому остановил ее:

Оставь его, пусть идет, сказал он.

Я бегом поднялся наверх, заперся на замок изнутри, теперь нужно расправиться с решетками на окнах. Учитывая возросшую чародейскую силу это было сделать не так уж и сложно, но вот сделать это тихо и незаметно довольно проблематично. Во дворе чистил снег Савелий, а Анфиса с другой стороны внутреннего двора развешивала свежевыстиранное белье. Дождаться, кода во дворе совсем никого не будет можно только к вечеру, но до вечера я ждать не мог. Сейчас бы очень кстати мне пришелся артефакт морока Ольги Вулпес.

Кстати, а вот она могла бы мне пригодиться. Помимо решеток была у меня и другая проблема добираться до нового города пешком довольно долго, а у Ольги есть транспорт. И она скорее всего не откажет, если конечно она еще не в курсе, что патент на зелье невосприимчивости морока будет наш.

И пока приедет Ольга, Савелий как раз дочистит снег с этой стороны, и уйдет к парадному входу, а я смогу вылезти и сбежать.

Я растопил камин: бросил спичку на потушенную огненную ойру. Быстро серый край одного из камней зарделся алым и огненное пятно начало разрастаться, пока не захватило и рядом лежащие камни ойры. От камина повеяло жаром огня мне понадобиться много, чтобы расплавить болты, на которых держится решетка.

И пока камин разгорался, я достал зеркало связи, мысленно представив Ольгу Вулпес.

Ты еще и звонить мне смеешь?! не успев появиться в зеркале, яростно воскликнула Ольга.

Ясно она уже в курсе.

Что случилось? изобразил я недоумение.

Ты обманул меня! накинулась она на меня. Я требую, чтобы ты немедленно вернул мне деньги, заплаченные за зелье! Теперь оно бесполезно! Из-за вас оно теперь никому не интересно! А Максим! Как он опозорился из-за вас! Приехал в Китежград и там, в гильдии алхимиков ему сказали, что на такое же зелье уже получил патент Святослав Гарван!

Здесь нет никакого обмана, попытался я возразить. Мы ведь его не украли у вас, а тоже создали. Просто мы оказались первыми, вот и все. Не на что обижаться. Да и по поводу того, что вы не сможете получить патент на зелье, которое я вам продал мне кажется, ты преувеличиваешь. Да, оно будет дешевым, но и все же что-то на нем можно заработать.

Ничего мы не сможем на этом заработать! истерично взвизгнула она. Максим пытался, но совет алхимиков ему отказал! Ты обманщик и лжец, Ярослав! Верни мне деньги! Иначе Иначе Иначе я не знаю, что я сделаю с тобой!

Я промолчал. Конечно же ничего она не сделает, перебеситься и успокоиться. Остальным Вулпесам этот инцидент тоже наверняка не понравится, но внутреннее чутье подсказывало, что они не посмеют нас трогать.

Ты подлец, Гарван! Ты меня использовал! продолжала кричать Ольга, от переполнявшей ее злости у нее даже слезы выступили. Я ведь считала тебя другом, а ты так подло со мною поступил! Нету у тебя ни совести, ни души!

Ага вот в чем корень проблемы. Ольга всерьез считала, что мы друзья. И это видимо значительнее всего остального ударило по ее самолюбию, поэтому она так взбесилась. Я даже как-то неловко себя почувствовал из-за этого.

Прости, я не хотел тебя обидеть, сказал я, я не собирался тебя подставлять, вся ситуация простое недоразумение.

Верни деньги! не желая слушать, зло воскликнула Ольга.

Я не могу, извини. Все было честно, я продал, ты согласилась и заплатила. У нас был уговор и

Я не могу, извини. Все было честно, я продал, ты согласилась и заплатила. У нас был уговор и

Иди к черту, Гарван! перебила она меня. Не звони мне больше никогда! Ненавижу тебя! и выпалив это, Ольга прервала сеанс связи.

Что ж, этого и следовало ожидать. Мучала ли меня совесть по этому поводу? Нисколечко. Семья Ольги хотела поступить с нами куда подлее и жестче, чем этот маленький инцидент с зельем.

Значит, вариант с Ольгой отменяется.

И проблем, как добраться до нового города, по-прежнему оставалась. А еще как назло, в списках контактов у меня не было ни одного водителя, которого бы я смог вызвать к дороге, ведущей в новый город.

И тут вдруг, словно подарок судьбы, мне позвонила Милана.

Привет, Яр! ее красивое, веселое лицо возникло в зеркале.

Здравствуй, Мила, ответил я немного удивившись. Мы обычно не общались с ней по зеркалу связи и это был первый звонок от нее.

Ну? загадочно улыбнулась она. Как настроение?

Не поимая, в чем дело, я протянул:

Нормально.

Каково это чувствовать себя победителем? лучезарно заулыбалась Мила.

Назад Дальше