Эта речь дала Венсану пищу для размышлений. Действительно, не всем дано оценить интерес считать дальше 10. Взять хоть его родителей, они бы и вообразить себе не могли 11 или 12. К счастью, эта чаша их миновала. Зато он, Венсан, отправлялся отныне на поиски цифрового знания. Скоро он узнает, сколько будет 9 + 9.
Все выше, все дальше. Он сознавал, что знание цифр и чисел опьяняло его с каждым днем все сильней, но еще не понял, сколь опасно может быть это знание. Ему, однако, кое-что вспомнилось.
Он видел, как люди убивали друг друга из-за цифр меньше 15, потому что не знали, как с ними обращаться.
Те монахи-еретики тоже убивали. Надо найти этих душегубов, сказал архиепископ-барон.
Эгалем Седью показал ему портреты этих священников-рыцарей, ставших убийцами. Они не были похожи на душегубов, но, собственно, как выглядит душегуб? Затем Венсан увидел портреты их жертв. Возможно ли, что люди, знающие, сколько будет 9 + 9, совершали такие зверства?
Не доверяй наружности. Истреби их. Никакой пощады этим злодеям. И, главное, не говори с ними.
Через несколько часов Венсан облачился в одеяние священника-рыцаря, приторочил к седлу лук и поскакал в сторону города Затыщи, где видели убийц.
Путь был долгий и утомительный.
Ему пришлось несколько раз менять лошадь.
Наконец впереди показались высокие башни. Вот и Затыща.
Не успел он въехать в город, как его увлекло в пучину карнавала. Разумеется, он знал, что нынче повсюду празднуют открытие умножения, но такого веселья не ожидал.
«3 х 2 = 6» открыли уже давно, но население продолжало отмечать это событие. Праздник умножения, кстати, называли также праздником любви, ибо в любви мужчины и женщины преумножаются.
Среди толпы Венсан вдруг различил знакомое лицо. Это был один из четырех священников-рыцарей, чьи портреты он видел. Недурное начало. Ему даже искать не пришлось, один нашелся сам. Он поднял лук и без колебаний пустил стрелу, которая лишь задела цель, не поразив ее. Священник пустился наутек. Венсан погнался за ним. Он выпустил еще одну стрелу, которая воткнулась в деревянную маску.
«Душегуб» воспользовался этой передышкой чтобы затесаться в процессию юных дев, которые направлялись к помосту, чтобы участвовать в выборах королевы умножения.
Прицелиться в такую толпу Венсан не мог, и ему оставалось только ждать конца этого дурацкого конкурса.
Одну за другой дев представляли красивым юношам. Тем, что недостаточно быстро выбирали себе кавалера, оставалось довольствоваться теми, которыми пренебрегли их подруги, бросовым товаром в каком-то смысле.
Как только представление закончилось, Венсан натянул тетиву и на сей раз попал. Стрела вонзилась священнику в спину и насквозь проткнула грудную клетку.
Довольный выстрелом, Венсан подошел к своей жертве, лежавшей на земле.
Умирающий сделал ему знак наклониться. Он приблизил губы к его уху и с трудом проговорил:
Числа чисел много больше чисел много больше, чем
Он дернулся, вытянулся и испустил дух.
Венсан вытащил стрелу и вытер ее. Вокруг уже толпились зеваки, но, увидев его знаки священника-рыцаря, они почтительно расступились.
Тело унесли. Карнавал продолжался.
Венсан рассмотрел портреты.
Еще три жертвы и Седью откроет ему, сколько будет 9 + 9.
И тут как раз вдали показалось еще одно искомое лицо. Его добыча беззаботно бросала конфетти в одетых птицами женщин. Венсан пустил стрелу и снова промахнулся. Как и в первый раз, жертва обратилась в бегство.
Священник-рыцарь пустился вдогонку, но хитрец увлек его в тупик. Ничего не подозревая, Венсан шагнул вперед, чтобы закончить дело, но не успел он натянуть тетиву, как рухнул наземь: его ударил сзади по голове кто-то, прятавшийся в подворотне.
Очнувшись, Венсан обнаружил, что лежит связанный, а над ним стоят трое живехоньких священников.
Он убил Октава, сказал один. Безжалостный тип.
Берегись, посоветовал второй третьему. Это может быть дока во владении оружием и рукопашной борьбе.
Третий порылся в карманах своей сутаны и достал исписанные каллиграфическим почерком листки.
Его зовут Венсан, и он священник-рыцарь семнадцатой ступени.
Что ж, архиепископ-барон, видно, очень хочет нашей гибели, если посылает по нашу душу птицу такого полета, заметили двое других.
Венсан приподнялся на локте.
Мне известно, что вы чином еще выше меня, сказал он спокойно. Вы знаете, сколько будет 9 + 9.
Все трое прыснули со смеху.
Что вас так развеселило?
Они продолжали хохотать.
9 + 9! Мы знаем, сколько будет 9 + 9! Ха-ха-ха!
Да что, в конце концов, тут смешного?
Один из душегубов, толстый румяный коротышка, наклонился к нему, улыбаясь.
Мы знаем гораздо больше этого!
Вы хотите сказать, что знаете, сколько будет 10 + 9?
Тот, что повыше, держался за бока от смеха.
Конечно, и за это Эгалем Седью поручил тебе нас убить. Потому что мы постигли смысл цифр и чисел.
Мы знаем о них столько, что он испугался.
Вы убийцы, и мне известно, что вы проливали кровь монахов.
Все трое разом успокоились и посмотрели на него с жалостью.
Это официальная версия, которую архиепископ-барон выдал тебе, чтобы убедить пуститься за нами в погоню. На самом деле мы никого не убивали. Наше преступление куда тяжелее. Мы слишком далеко зашли в понимании вещей.
Они представились. Толстого коротышку звали Секстином, высокого худого Дюжином, а кудрявого Трояном.
Однажды Эгалем Седью попросил их разобраться с неким животным. Археологи обнаружили на артефакте, датирующемся глубокой древностью по сравнению с нынешней цивилизацией, очертания странного животного, похожего на газель.
Секстин достал из кармана продолговатую деревянную коробочку и открыл ее. Внутри лежал ларчик, а в нем железная пластина, на которой было изображено животное в профиль. У него были рожки, четыре ноги и хвост.
Мы долго изучали это животное, искали его по всему земному шару. Эгалем Седью полагал, что это монстр.
Но он ошибался.
Это было
Нет, не говори ему сразу, удержал товарища Троян.
Но если ему не объяснить, он так и будет нас преследовать.
Тот кивнул.
Это был вовсе не монстр, а число, превосходящее все доселе известное.
Венсан инстинктивно отпрянул.
Не может быть.
Посмотри хорошенько, священник-рыцарь, рожки это две цифры 6, передние ноги две цифры 7, брюхо состоит из двух нулей, задние ноги из двух девяток, а хвост шестерка.
Венсан уставился на странный рисунок. Он видел только газель, глаза его отказывались толковать эти формы иначе. Конечно, если изолировать голову козочки, в ней можно усмотреть отдаленное сходство с цифрой 6. Как бы то ни было, эти цифры не могли стоять так близко друг к другу. Только единица может стоять в паре с другими цифрами, чтобы образовать десятку.
В глазах у него помутилось, а еретики продолжали толковать ему свое археологическое открытие. Из последних сил Венсан попытался дать отпор. Достаточно изолировать каждую часть, чтобы увидеть истину. Это всего лишь цифры, просто они стоят слишком близко друг к другу.
Ну и что, у нас здесь две шестерки, две семерки, два нуля, две девятки и шестерка, ничего нового!
Дюжин погладил пальцем пластину:
Нет, этот рисунок надо понимать как единое целое. Это животное «число»!
Число
Венсан все понял. Эти люди безумны.
Чисел, состоящих больше чем из двух цифр, не бывает. Дальше десятков
Высокий не сдавался:
Речь идет не о десятках, но о десятках десятков десятков.
Что вы такое говорите, я не понимаю.
До скольких ты умеешь считать?
До 17.
Браво, ты далеко не глуп. Значит, сможешь усвоить наше открытие. До сих пор мы ограничивали наше воображение последовательностью первых цифр. Когда человек открыл число 15, он стал мыслить до 15! Потом человек шагнул еще вперед и открыл 16, потом 17, потом
Вы умеете считать дальше 17?
Конечно.
В таком случае можете мне сказать, сколько будет 9 + 9?
Разумеется.
Монахи-еретики потешались над его невежеством. Они издевались над ним. У Венсана было неприятное чувство, что эти монахи узнали что-то такое, что ему неведомо.
Они нарочно потянули минуту сомнения, а потом проскандировали хором:
9 + 9 =18
Так вот оно что, 18, 18. 18 делится на 9, на 6, на 3, на 2, на 18, на 1. Какая прекрасная цифра!
Венсан едва не лишился чувств от этого открытия, а толстый коротышка между тем продолжал:
Но это еще не все. Мы еще знаем, сколько будет 9 + 10, и даже 10 + 10, и даже 10 + 11.
На сей раз это было уж слишком.
Я вам не верю. Дальше десятков ничего нет.
Как же нет, есть 20. Дважды 10 = 20.
Венсану захотелось заткнуть уши. Это и вправду было выше его сил, чересчур много знаний обрушилось на него слишком быстро. Голова у него пошла кругом.
Венсану захотелось заткнуть уши. Это и вправду было выше его сил, чересчур много знаний обрушилось на него слишком быстро. Голова у него пошла кругом.
К нему подошел Троян.
Вот что мы открыли благодаря животному, похожему на газель или козу, которое на самом деле является просто числом. Колоссальный континент знаний открылся перед нами. Мы прошли лишь ничтожно малую его часть.
66770099(6) написали люди с огромными знаниями (быть может, это были люди будущего, вернувшиеся навестить прошлое). Они забыли здесь эту вещицу и так открыли нам, что человек будущего умеет считать до 66770099(6)!
Венсан отчаянно вскрикнул. Ему казалось, будто широкая дверь открылась в его мозгу, выпустив на свободу три четверти возможностей, до сих пор теснившихся в дальнем углу под-корки.
Он плакал. Три монаха развязали его и помогли подняться. Теперь он мог стоять на ногах; и мыслями тоже готов был встретить бескрайние просторы цифр, превосходящих десятки.
66770099(6), конечно же Это не коза, но число.
Венсан подошел к окну. Он был пьян от новизны. Он получил удар прямо в мозг, сразу тонну знаний, которые до сих пор ему цедили по капле.
Он посмотрел на свою сутану со знаками Ордена Цифр. Потом взглянул в окно на бесконечный горизонт, на мир, полный безграничных чисел, и у него закружилась голова.
Потолок его разума взлетел ввысь. Так значит, все эти знания, которые ученые мужи, обладающие внушительными дипломами и громкими титулами, даровали ему, как драгоценности, были всего лишь тюрьмой. Он смиренно благодарил всякий раз, когда ему чуть-чуть удлиняли привязь, но это все равно была привязь.
Можно жить без привязи.
Не надо ученых степеней, чтобы знать. Достаточно быть свободным. С-В-О-Б-О-Д-Н-Ы-М.
Есть одна лишь наука, сказал он себе, наука свободы, свободы думать самостоятельно, без готовых матриц, без стен, без учителей, без всяких априори.