Но хоть Келли и знала, что в этом смысле поступает правильно, в целом вся эта авантюра, в которую она ввязалась, заставляла ее чувствовать себя крайне неуютно.
Мика проснулся раздраженным. Неудивительно, учитывая, что спал он мало и во сне его все время преследовал образ Келли Флинн.
«Сам виноват, пробормотал он. Если бы ты ее не поцеловал»
Он все еще ощущал ее вкус. Ее мягкое податливое тело. Ее пылкость, которая воспламенила его.
Черт, эта женщина сводит его с ума все эти два месяца. Сексуальная, умная, красивая. В Келли есть все, чтобы поставить любого мужчину на колени.
«Но будь я проклят, если я это сделаю», пообещал себе Мика и вылез из кровати. Чувствуя отвращение к себе и к ней, он отправился в ванную, залез под теплые струи душа. Вода смыла остатки сна и окончательно пробудила его. Но образы, терзавшие его всю ночь, никуда не делись.
Они словно навеки отпечатались в его мозгу. Ее большие зеленые глаза. Ее улыбка. Ее забавная настойчивость в подсчете очков. Покачав головой, он вспомнил, как Келли рассказывала о своей войне с оленями. А вот он никогда не видел оленей
Мика закрыл глаза и напомнил себе, что ему никто не нужен. Но что, если это не так? Раз он так много думает о хозяйке дома, это явно говорит о том, что он слишком давно не был с женщиной. Вот почему он не может прекратить думать о Келли Флинн.
Он вылез из душа, насухо вытерся полотенцем, но бриться не стал. Черт, он спал так мало, что наверняка порежется, если попытается.
«Что мне нужно, так это выбросить всю историю из головы и взяться за работу», подумал он. Погрузиться с головой в ужасное убийство лучший способ отвлечься от мыслей о Келли и желания затащить ее в постель.
Мика натянул черные джинсы и зеленую футболку. Обуваться не стал. За окном могло быть сколь угодно холодно, но внутри старый дом хранил тепло. Все, что ему надо сейчас, немного кофе и тишины, чтобы придумать еще одно убийство.
Едва открыв дверь спальни, он почувствовал запах свежесваренного кофе. И не только. Еще бекона. И тостов. Неужели в дом забрался грабитель и приготовил ему завтрак?
Мика спустился по лестнице, бесшумно ступая босыми ногами по синей ковровой дорожке. Прошло два месяца, а он все еще чувствует себя чужаком в этом большом старом особняке.
Впрочем, ему не на что жаловаться. В доме стоит новая мебель, он оснащен всеми удобствами, а из окон открывается чудесный вид. Просто он слишком просторный для него одного. Слишком тихий. Одиночество часть жизни писателя. Большую часть времени он проводит на пятой точке за компьютером. Если тебе каждую минуту нужны другие люди рядом, тогда писательское ремесло не для тебя.
Но даже одиночкам время от времени нужно разнообразие. Находиться одному в доме, рассчитанном на пару дюжин человек, немного неуютно. Черт, как автор триллеров, он может использовать этот дом, его обособленность и лес позади как идеальное место действия.
Ухватившись за эту мысль, Мика остановился на нижней ступеньке лестницы и пробормотал: «Ну конечно! Надо написать об этом доме. Почему бы нет?»
Он прошел на кухню, ведомый аппетитным запахом готовящейся еды, но мыслями был далеко, обдумывая, как именно перепишет отдельные сцены в книге. Переселит свою героиню из маленькой городской квартиры в этот большой особняк и тому подобное.
Холодная зимняя ночь, героиня закрылась в своей спальне, горит огонь, ветер бьется в окна. Затем слышится странный шум. Кто-то ходит внизу а ведь она была дома одна.
«О да, сказал он себе. Это хорошо. Мне нравится».
Он толкнул дверь в кухню, сделал шаг вперед и остолбенел. У плиты стояла Келли и жарила омлет.
Утреннее солнце освещало ее волосы, делая их золотисто-рыжими, сияющими, как новое пенни. Черные лосины облегали ноги. Она обернулась, когда он вошел. Светло-зеленая блузка с длинными рукавами была расстегнута сверху, открывая его взору кусочек кружевного розового бюстгальтера.
Он окаменел. Проглотил дикий стон, который поднимался в горле. Разве мало того, что она мучила его всю ночь? Почему она продолжает эту пытку утром? Еще и готовит? Господи, ему срочно нужен кофе.
И единственный способ получить его вступить в беседу с улыбающейся ему женщиной.
Глава 5
Келли, что ты делаешь?
Готовлю. Она улыбнулась ему, и Мика почувствовал, как вся кровь устремилась от головы вниз.
Выключив огонь под сковородкой, Келли подошла к кофемашине, налила чашку кофе и подала ему.
Я приготовила завтрак, жизнерадостно произнесла она, но ее взгляд вовсе не был веселым. В нем читались беспокойство и сомнение, и это еще больше завело его.
Что бы тут ни происходило, это подождет до того, как он выпьет кофе. Мика сделал первый глоток и почувствовал, как наконец каждая клеточка тела встрепенулась и проснулась. И как только некоторые живут без кофе? Через несколько глотков он нашел в себе силы задать вопрос.
Почему?
Почему что?
Он приподнял бровь.
Почему ты здесь? Почему готовишь?
Просто была неподалеку, ответила Келли, но он не поверил ни единому слову.
Ну да. Он подошел к столу, сел и сделал еще глоток кофе. Я тут уже два месяца. И это первый раз, когда ты оказалась «неподалеку».
Ну, значит, стыд мне и позор. Она тщательно избегала его взгляда.
Не умеешь увиливать.
Она тяжело вздохнула:
Ну ладно. Да, мне надо кое о чем с тобой поговорить. Но после завтрака, ладно?
Он взял кусок бекона, откусил, прожевал, проглотил. Послал Келли недобрый взгляд.
Вот. Я поел. Что происходит?
Она погасила огонь под сковородкой, прежде чем посмотреть ему в глаза.
Мне нужен муж.
Он просто выпил мало кофе. Слишком мало.
Желаю удачи, произнес он вслух.
Нет, не так. Не муж, а скорее жених, поспешно исправилась Келли.
Еще раз удачной охоты.
Мика встал, чтобы добавить себе кофе.
Мика, мне надо, чтобы ты притворился моим женихом. Выпалив эту фразу на одном дыхании, Келли схватила свою чашку с кофе и залпом осушила ее.
Он с любопытством посмотрел на нее.
Немного гипертрофированная реакция на поцелуй.
Что? Она покраснела. Ради бога, дело не в поцелуе. Хотя, возможно, именно он меня вдохновил.
Растерянный больше чем когда бы то ни было, он только и смог пробормотать:
Что?
О господи, это сложнее, чем я думала. Келли уселась за стол, взяла кусочек бекона. Я просто не знаю, как рассказать так, чтобы это не выглядело безумием.
Я тебе подскажу. Просто скажи как есть. Только не ври мне, пытаясь смягчить что бы там ни было.
Я не собиралась врать.
Вот и хорошо.
Прошлым вечером мне позвонила бабушка. Она в который раз завела речь о том, что ей надо переехать сюда, потому что я так одинока. И недолго думая я сказала ей, чтобы она больше не волновалась, потому что я помолвлена. С тобой.
Что ж, он сам хотел правду. Мика подошел к столу и сел напротив Келли. Как писатель, он не мог дождаться продолжения истории, она обещала быть интересной. Как мужчина, совершенно не заинтересованный в женитьбе, он ощутил такое раздражение, что схватил еще один кусок бекона и впился в него зубами.
Зеленые глаза Келли сверкали, подбородок был решительно выпячен. Все это не предвещало ничего хорошего.
Ты должен понять, Мика. Бабушка моя единственная родня, и она так грустила, когда умер дедушка. Затем она переехала во Флориду к своей сестре Линде и снова стала счастливой. Потом умер Шон, и она вернулась домой, чтобы побыть со мной, и начала беспокоиться, и в ее глазах, в ее голосе снова поселилась печаль. Как будто она сломлена, понимаешь?
Ты должен понять, Мика. Бабушка моя единственная родня, и она так грустила, когда умер дедушка. Затем она переехала во Флориду к своей сестре Линде и снова стала счастливой. Потом умер Шон, и она вернулась домой, чтобы побыть со мной, и начала беспокоиться, и в ее глазах, в ее голосе снова поселилась печаль. Как будто она сломлена, понимаешь?
Нет, он не понимает. У него не было семьи. Никаких прочных связей, как у нее, так что он не уверен, так бы он реагировал на происходящее, как она, или нет. Но один взгляд на Келли говорил ему, что ее раздирают эмоциональные противоречия.
Я убедила ее вернуться к своей жизни, сказав, что мне нужно время, чтобы побыть одной. И это не было ложью. Вдалеке отсюда, от воспоминаний о дедушке и Шоне, она оправилась и снова стала счастливой. Мика, она твердо намерена вернуться сюда, чтобы защитить меня. Пожертвовать своим счастьем ради того, чтобы избавить от несчастья меня.
А ты несчастна? спросил Мика, прерывая поток слов.
Конечно нет. Ну, то есть, конечно, иногда мне одиноко, но ведь всем иногда бывает одиноко, правда?
Он ничего не ответил. А что тут скажешь? Она права. Даже у него бывало такое, когда хотелось, чтобы было с кем поговорить. Но такие моменты проходили, и он понимал, что его жизнь именно такая, какая ему нужна.
Но когда я сказала ей, что помолвлена, Келли тяжело вздохнула, она так обрадовалась, что мне не оставалось ничего другого, как продолжить начатую историю. Я рассказала ей, каким романтичным было предложение
И что именно я сделал? Его разобрало любопытство, и он ничего не мог с этим поделать.
Это настолько не имело к нему отношения, что казалось нереальным. Словно он смотрел кино о ком-то другом.
Ты накрыл на веранде ужин со свечами, везде были розы, играла музыка
Он практически увидел эту сцену своими глазами.
Ну, я был хорош.
Она тяжело вздохнула:
Ты смеешься надо мной?
Поверь, вовсе нет.
Это хорошо. В любом случае дальше ты встал на одно колено и сделал мне предложение. Но без кольца, потому что ты хочешь отвезти меня в Нью-Йорк и выбрать кольцо там.
Очень мудро с моей стороны.
О, прекрати. Я ужасно себя чувствую из-за этого всего, но я так испугалась, что бабушка запрыгнет в первый же самолет из Флориды Келли оперлась локтями о стол и обхватила лицо ладонями, отчего ее голос зазвучал приглушенно, когда она продолжила рассказ: Все так запуталось. Если я сейчас скажу, что свадьбы не будет, она решит, что я солгала.
Но ты и впрямь солгала.
Она посмотрела на него невинными глазами.
Одна малюсенькая ложь.
То есть размер таки имеет значение? Он покачал головой.
О боже. Как ты только можешь шутить об этом?
А что я должен делать? Бушевать от ярости? Это не отменит того, что ты сказала бабушке. Но я никогда не понимал, продолжил Мика, глядя на ее несчастное лицо, как люди могут убедить себя, что маленькая ложь не имеет значения? Ложь не выход.