Русских китайцы называют «боевой нацией» в том числе и за бытующий среди них стереотип о сильной устойчивости русских к алкоголю. Так что надо быть готовым к тому, что любопытные жители Поднебесной, случись русскому человеку оказаться на китайском празднике, будут стараться опытным путем убедиться в правдивости расхожего мнения о северных соседях.
Несмотря на то, что выкрик «ганбэй!» действительно означает призыв выпить до дна, верить этому не стоит сами китайцы частенько «жульничают» и лишь пригубливают свои стаканчики и рюмки, вовсе не осушая их полностью. Так что по-честному играть с ними в «кто кого перепьет» не следует. Это равносильно попытке честно сыграть с карточными «каталами» в поезде дальнего следования.
Неоднократно мне приходилось сталкиваться с настойчивостью окружающих на вечеринке, когда предлагались или алкогольные игры, подразумевающие выпивание подряд множества рюмок водки, или когда десяток-другой человек по очереди желают с тобой «чокнуться» и выпить до дна. «Военная хитрость» в том, что каждый из них выпивает по рюмке, а ты все десять или двадцать, а то и больше. Соответственно, сильно пьянеешь и развлекаешь собравшихся своим безобразным поведением. Помня слова японского писателя Седзана Сакума о том, что «лишь после того как мы искусно овладеем всем тем, что блестяще использует враг, мы сможем говорить о победе над ним», я выработал способ защиты. На вечеринки и праздничные ужины, где подразумевались алкогольные испытания и соревнования, я приходил с литровой бутылкой «Смирнофф» или «Абсолюта». Пояснял китайцам, что хочу угостить их европейской водкой. Они вежливо пробовали и отзывались о ней как о слабой и безвкусной, с неприятным запахом спирта. Кстати, об этом надо помнить, если возникает идея подарить китайцу какую-нибудь дорогую бутылку нашей водки скорее всего, не оценит нет ни «аромата», ни нужной крепости. Подлавливая китайских приятелей на том, что для них наша водка слабая, я брал стаканы для сока и наполнял их доверху, предлагая выпить махом вместе со мной ганбэй так ганбэй. Стаканы, как правило, не слишком большие граммов на сто пятьдесят, но и этого китайцам, привыкшим пить водку из рюмочек, объемом и формой напоминающих колпачок авторучки, хватало для впечатления. Они нюхали и пригубливали стаканы, переглядываясь. Пить залпом никто не решался. Потом внимательно наблюдали, как это делал я в эти моменты я чувствовал себя героем произведения «Судьба человека», выпивающим под пристальным взором немцев. Иногда я сразу же повторял выпивал второй стакан. После этого садился за стол и принимался за еду, греясь в лучах восхищения и уважительных взглядов. Состязаться в выпивке больше никто не предлагал.
Будьте здоровы!
Лучше вообще не болеть, это всем известно. Но мало кому удается безмятежно прожить жизнь и не попасть на прием к врачу.
Одним китайским утром я проснулся, потрогал лоб, прислушался к кашлю и понял: настал и мой черед. Конечно, я бывал у врачей много раз. Но то свои, отечественные эскулапы. А вот к их китайским коллегам ходить не приходилось. Первым делом направился в маленькую университетскую поликлинику в кампусе, полагая, что, раз работаю в университете, мне в это учреждение и лежит дорога. Но заспанные медики от меня шарахнулись, как от зачумленного. Подумал, всему виной мой вид, и оказался отчасти прав. Но не бледность чела и сверкание глаз насторожили местных врачей, а моя лаовайская внешность. «Вам не к нам!» категорично заявили они. «А к кому же и куда?» озадачился я. «Вам надо в международный госпиталь, только там принимают иностранцев». Туда обращаться не хотелось. За деньги, что международный госпиталь слупит за «визит доктора, говорящего по-английски» мне надо работать несколько месяцев, ночуя под мостом и питаясь на задворках продуктового рынка. Подумав, предложил компромисс: «Я парень простой, из народа. Направьте меня в обычный народный госпиталь, которых полно вокруг. Я уйду и не буду мешать вам трудиться». В переговорах с врачом и двумя медсестрами помимо меня участвовали старик-охранник в фуражке, его подруга-уборщица со шваброй в руках и несколько совершенно посторонних людей, по виду студенты и преподаватели.
Участвовали совершенно на равных, разглядывая меня и обсуждая мою дальнейшую судьбу. За общим гвалтом я не уловил, кем же был вынесен окончательный вердикт. Надеюсь, это был врач, а не сторож и не уборщица. Я получил бумажку с адресом, направление на осмотр. Надо сказать, сердобольные участники дискуссии предлагали меня довезти кто на велосипеде, кто на автобусе, а один дядечка профессорского типа настаивал на такси и даже принялся вызывать его по телефону. Из опасения, что они всей компанией и повезут меня к народным врачам, я отказался от помощи и поехал в больницу самостоятельно. Вслед мне неслись пожелания выздороветь быстрее и рекомендации пить больше горячей воды. Последнее универсальное китайское лекарственное средство. Пьешь много горячей воды будешь здоровым всегда, ну или быстро поправишься. Не пьешь много горячей воды дела твои плохи, а дни сочтены
В народном госпитале, первый этаж которого был больше похож на причудливое смешение банка с вокзалом, я помаялся в разных очередях во всевозможные окошки оплата приема, сдача анализов, оплата анализов, ожидание приема Врач бодрый, лысый, полнолицый, в круглых очках внимательно посмотрел на меня, на распечатку анализа крови, снова на меня.
«Мне кажется, вы больны», не допускающим возражений тоном наконец изрек он. Я не стал спорить и кивнул. Потом стеснительно поинтересовался, что за болезнь со мной приключилась. Ответ врача поразил честностью: «Не знаю». Я снова кивнул понимающе: будь я китайцем, врач быстро определил бы все. Но поскольку я носитель не известного ему лаовайского организма, дела мои темны и перспективы туманны. Едва вознамерился узнать, что теперь делать, как лицо доктора просияло. Врач порылся в ящике стола и выудил оттуда две крупные, с палец, ампулы. «Это очень хорошее средство! Китайское, с гордостью сказал он, держа передо мной в раскрытых ладонях ампулы. Какую выбираете?»
Я пригляделся. Названий не было. Одна ампула с бесцветной жидкостью, другая с подозрительной желтоватой. «Очень хорошее средство, очень помогает!» подбадривал меня доктор. «Что это?» спросил я. Врач вздохнул и повторил: очень хорошее средство, китайское. Для убедительности даже продублировал по-английски: «Чайниз медисин. Вели гуда». Предавшись фатализму, я махнул рукой: «Давайте обе!» Доктор испуганно замотал головой нельзя, очень сильное лекарство. Нужно выбрать только одно.
За нашим общением с интересом наблюдало множество народу, помимо доктора и медсестры. Кто они такие, я не знал, но догадывался: обычные скучающие в очереди пациенты, решившие зайти вместе со мной в кабинет врача и посмотреть на «собачку говорящую». Врач к их желанию отнесся спокойно и не гнал прочь давал соотечественникам возможность вдоволь налюбоваться на лаовая.
Я колебался, как Нео из «Матрицы», когда ему предлагали синюю или красную пилюлю.
Самурай Ямамото Цунэтомо в подобных случаях советовал: «В ситуации или-или без колебаний выбирай смерть». Вооружившись этой яростной мудростью извечных врагов Китая, я отказался от обеих ампул, поблагодарил всех за заботу и поспешил покинуть переполненный кабинет.
«Пей больше горячей воды!» раздалось мне вслед. Я послушался их и выздоровел. Через неделю.
Но, к сожалению, даже усердное и обильное питье горячей воды не во всех случаях выручает. И если уж суждено попасть в местную больницу, то надо приготовиться к тому, что и методы лечения будут сильно непривычными, и сами «условия содержания». Моя знакомая девушка Полина, давно живущая в Китае, однажды утром проснулась и почувствовала легкую боль в животе, с правой стороны от пупка. Боль то угасала, то проявлялась снова. А дальше Вот ее собственный рассказ, как все было.
«У лаоваев все по-другому», слышу я, возможно, в пятый раз за два дня и переворачиваюсь на другой бок, к окну, чтобы не видеть кишащую, бурлящую пациентами и их родственниками палату.
В больницу я попасть не стремилась совсем. Ведь в Китае я не первый год, и не второй, и не третий, обращаться к здешним лекарям раньше уже приходилось, и эти самые обращения и сформировали стойкое желание держаться от местных госпиталей подальше. К вечеру того же дня, когда я почувствовала боль в животе, ситуация настолько усугубилась, что я бы при всем желании не смогла уснуть. Живот болел уже постоянно, кажется, зона боли расширилась. Появился озноб. На страх и риск выпила таблетку, но эффект оказался очень краткосрочным. Решено было все же ехать в больницу, потому что надеяться на скорую помощь ночью иностранцу в Китае, ну, как бы легкомысленно, что ли.
«Пей больше горячей воды!» раздалось мне вслед. Я послушался их и выздоровел. Через неделю.
Но, к сожалению, даже усердное и обильное питье горячей воды не во всех случаях выручает. И если уж суждено попасть в местную больницу, то надо приготовиться к тому, что и методы лечения будут сильно непривычными, и сами «условия содержания». Моя знакомая девушка Полина, давно живущая в Китае, однажды утром проснулась и почувствовала легкую боль в животе, с правой стороны от пупка. Боль то угасала, то проявлялась снова. А дальше Вот ее собственный рассказ, как все было.
«У лаоваев все по-другому», слышу я, возможно, в пятый раз за два дня и переворачиваюсь на другой бок, к окну, чтобы не видеть кишащую, бурлящую пациентами и их родственниками палату.
В больницу я попасть не стремилась совсем. Ведь в Китае я не первый год, и не второй, и не третий, обращаться к здешним лекарям раньше уже приходилось, и эти самые обращения и сформировали стойкое желание держаться от местных госпиталей подальше. К вечеру того же дня, когда я почувствовала боль в животе, ситуация настолько усугубилась, что я бы при всем желании не смогла уснуть. Живот болел уже постоянно, кажется, зона боли расширилась. Появился озноб. На страх и риск выпила таблетку, но эффект оказался очень краткосрочным. Решено было все же ехать в больницу, потому что надеяться на скорую помощь ночью иностранцу в Китае, ну, как бы легкомысленно, что ли.